Разобравшись с неотложными делами, Александр вместе с семьёй отправился на пароходе в Новгород. Там задумывалось проведение специального праздника, посвящённого тысячелетию России. По замыслу государя, это мероприятие позволит подвести предварительный итог его первых реформ и отдать честь русской державе.
Путешествие было приятным. Императрица, несмотря на опасения врачей, чувствовала себя хорошо. Мария Александровна в последние годы стала разбираться в дворцовых и министерских интригах. Говорить о том, что она принимала активное участие в управлении было невозможно, но и отрицать её влияние было бы неверным. Она была знакома со всеми высшими должностными лицами империи, у неё были симпатии и антипатии. Государыня полностью доверяла Милютину и Валуеву, но с настороженностью относилась к Шувалову. Её беспокоили ужасные слухи об этом министре, якобы тайно убивающим революционеров, и она опасалась, что влияние данного чиновника на супруга будет лишь возрастать. Близкими же для неё оставались её фрейлины и по совместительству подруги Анастасия Мальцева и Анна Тютчева. Тёплые отношения у императрицы были и с отцом Тютчевой, Алексеем Толстым. Этот поэт посвятил первую свою книгу стихотворений именно ей. Марии Александровне передавали слова Толстого в отношении императрицы: «Эта женщина, которую я люблю и уважаю всем сердцем. Я говорю и повторяю это во всеуслышание, и я не боюсь прослыть за льстеца».
Дети были вместе с родителями. В Новгород взяли всех, — такое мероприятие требовало участие всей семьи. Все держались хорошо, а Николай в последнее время серьёзно возмужал.
По прибытии в Новгородский Кремль императорская семья помолилась в Софийском соборе и разместилась в доме архиерея.
На следующий день государь встретился с крупнейшими промышленниками и чиновниками империи. Император произнёс речь:
— Поздравляю вас, господа, с тысячелетием России. Я счастлив, что мне суждено праздновать этот день с вами в древнем Новгороде, колыбели царства всероссийского. Пусть будет данная знаменательная дата знаком единства всего нашего общества перед общей целью — достижения благоденствия отечества.
Раздались всеобщие аплодисменты и радостные возгласы.
После встречи с деловыми кругами царская семья отстояла в Софийском соборе обедню. Крёстный ход совершался пешком. Митрополит Исидор произнёс молебствие и прочитал молитву о счастье и благоденствии России, написанную патриархом Филаретом. При её возглашении все опустились на колени.
С отцом повсюду был его наследник Николай Александрович. В этот день ему исполнилось 19 лет. Он был высоким, стройным юношей с материнскими глазами и мягкой улыбкой отца, простым и отзывчивым. Юноша знал, что придворные говорят о его мягкости, уступчивости, но они не видели другого…Николай был стоиком, как и его отец…Императорский долг, обязанности, о которых с малолетства твердил ему его отец, внезапно обернулись стальными основами в его душе. Он словно наследовал железное сердце Александра, и за его внешней мягкостью росла внутренняя безжалостная сила.
Знание истории, которое он получал от Кавелина, живые традиции, знакомство с жизнью России укрепляло его характер. С удивлением Николай заметил, что братья его стали относиться к нему более уважительно и уступчиво. Чувствовалось, что старший сын императора становится настоящим наследником.
Главным предметом же торжества в Новгороде был памятник в честь тысячелетия России. По замыслу Александра, он должен был выразить постепенное, тысячелетнее развитие государства Российского. Проект был выполнен скульптором, художником Микешиным. Этот монумент представлял собой колоссальную державу — эмблему царской власти, увенчанную скульптурами, олицетворяющими православную веру и Россию. Вокруг державы размещались скульптурные группы, символизирующие основные этапы отечественной истории от Рюрика до Петра I. Сам же пьедестал был украшен изображениями выдающихся государственных, церковных, военных и литературных деятелей. Общий вид монумента напоминал колокол, символизируя свободолюбивое новгородское вече.
После прочтения молитвы Исидором раздалась пушечная пальба, а занавесь упала. Памятник предстал во всей своей красоте перед собравшимися. Далее состоялся парад гвардии, награждение всех участников сооружения монумента.
Уже вечером произошёл торжественный ужин. Первый тост поднял государь:
— За благоденствие России!
Городской голова Новгорода Зимин поднял свой бокал:
— За здоровье их императорских величеств и государя-наследника!
Император ответил тостом:
— За благоденствие всего народа русского и новгородского!
Вечером следующего дня император посетил Рюриково городище, расположенный при выходе Волхова из озера Ильмень. Народ кричал «Ура!» и бросал под ноги государю свои шапки. По возвращении в Новгород императорская семья в открытой коляске объехала улицы города, раскланиваясь по обе стороны на приветствия горожан.
Торжества вызывали бурный восторг по всей стране и лишь Герцен в своём революционном издании язвительно иронизировал по поводу формы монумента, как будто есть только «лондонский колокол».
Спустя буквально пару дней императорская семья отбыла обратно. Император покидал Новгород с неспокойным сердцем. Ему пришло донесение, — вовсю полыхала Польша. Требовалось срочное принятие каких-либо действий…Александр тем не менее решил не предпринимать быстрых эмоциональных ответов. Отправив необходимые указания главам силовых ведомств, он заехал по дороге в Москву.
На торжественной встрече с деловыми кругами государь заявил:
— Господа, этот год знаменует не только тысячелетие русской государственности, — он являет собой итог прошедших крупных, небывалых прежде в российской истории, реформ. Я уверен, что в ближайшие годы, мы все с вами сможем наблюдать последствия этих важных преобразований. Слышите меня⁈ Не верьте людям, говорящим, что царь и чиновники думают только о благе своём. Жизнь положу ради России, ради счастья её народа. Бог с нами, друзья!
После этого прошёл бал в Кремлёвском дворце, а затем отметили именины второго сына. Все запланированные мероприятия по знаменательному событию были проведены в полном объёме, и государева семья окончательно отправилась в Петербург.
Россия виделась Александру устойчивой. Возникающие волнения он считал неизбежными, но полагал себя способным справиться со всеми появляющимися проблемами. — Наследнику я оставлю самую сильную державу в мире, — думал государь…
Конец первой части.
