Несмотря на все эти результаты общественной борьбы, становилось всё более очевидным, — это ещё не конец. Окончательно оформился самый страшный внутренний враг — революционеры, как бороться с которыми ещё никто не понимал…
Глава 22
Когда бурные происшествия прошлых месяцев утихли, я смог наконец-то спокойно осмыслить произошедшее. Многие пренебрегают анализом событий, что, на мой взгляд, является весьма опрометчивым. Именно такой подход учит принимать решения осознанно, а не под влиянием эмоций. Анализ прошлого помогает определить, что надо исправить в настоящем и решить, как изменить будущее к лучшему.
Все эти вынужденные репрессии в отношении дворян сейчас воспринимаются как очень рискованный шаг. Я стоял буквально на краю пропасти и победить мне удалось благодаря целому стечению обстоятельств. Экономически дворянство было сильно ослаблено в результате произошедших реформ и уже не обладало прежними финансовыми возможностями для давления на власть. Помогло и то, что меня так практически никто толком и не понял. Произошли события, весьма схожие с прошлой жизнью. Люди привыкают к моей вежливости, тактичности, стремлению договариваться, и оказываются в полном ужасе, когда я превращаюсь из ярко выраженного интеллигента в беспощадную машину для убийств. Эффект словно такой, что когда ты часами можешь рассуждать на приятные темы о науке и культуре, пить чай за одним столом с коллегой, и он будет казаться мягким и весьма податливым… Но при пересечении незримой границы, пусть даже и всем известной, — внезапно этот коллега воткнёт вам в глаз нож. Подобною сторону моей личности не понимали и не принимали ещё в прошлой жизни даже в армии. Я был стоиком от природы…Моя мягкость, уступчивость возможна до тех пор, пока не возникает угроза выполнению боевой цели, долгу либо в данном случае поставленной на кон жизненной задачи. В этот момент я становлюсь самой целью, — во мне исчезает всё человеческое, душевное, сомневающееся. В итоге ожидавшие моего прогиба и попытки пойти на очередной компромисс дворяне, попали словно под наезд многотонного бульдозера…
Важным моментом в поражении бывшего сословия стали и действия силовых структур. Надо сказать, что они превратились в достаточно эффективные ведомства. Здесь моё влияние было весьма косвенным. Я не понимал как должна работать полиция XIX века, не разбирался в механизме действий III Отделения. Да и как мог это знать? Ещё в прошлой жизни удивлялся, как в фантастических произведениях попаданец в прошлое мог буквально всё: учил оперативной работе, строил корабли, писал музыку…Ересь какая. Взять меня, к примеру. Сказать, что я прямо-таки обычный, среднестатистический человек нельзя, но в то же время даже мои возможности крайне ограничены. Да, я неплохо знаю гуманитарные науки, будучи в прошлом преподавателем, и могу поэтому проводить в жизнь государственные реформы. При этом мне помогает и огромное количество секретарей, юристов, которым я разжёвываю суть законов, а они уже прописывают детали. Разбираюсь я и в военном деле, но опять же ограниченно. Знание армии XXI века существенно отличается от ситуации данной эпохи. За всё время правления сумел только начать внедрение формы, отдалённо похожей на нынешнюю российскую ВКПО, ликвидировать военные поселения, да начать строительство некоторых крепостей. Работа с армией идёт медленно из-за отсутствия необходимых средств. Всё сжирают другие реформы. На мой взгляд, бесполезно переходить тут к масштабным изменениям из-за отсутствия прочной экономической базы. Так вот, даже я, будучи относительно подготовленным человеком, не мог контролировать всё. Вся моя деятельность с силовым блоком заключалась прежде всего в назначении туда преданных мне, и что не менее маловажно, умных людей. Они разделяли мои убеждения в необходимости постепенных эволюционных изменений общества, верили в меня как лидера и всё на этом. Я не учил никого работать, потому что не знал сам, как это делать. Невозможно знать и уметь всё! Бред — это то, что пишут про попаданцев. Я лично просто подбирал и расставлял на места нормальные кадры. Хочется сказать, что тем не менее это сыграло свою роль. Попытки расшатать силовые министерства были, но они сразу же пресекались. В результате во время мятежа, полиция и III Отделение оказались полностью на моей стороне.
Сыграла свою роль и неуверенность привилегированного сословия в собственных возможностях. В ситуации с набирающим силу либеральным и революционным движением оно чувствовало себя находящимся между молотом и наковальней… В результате на общественной арене сложилась новая причудливая комбинация сил — правительство и противостоящие им радикалы. Борьба с последними намечалась крайне жестокой. Государю уже было доложено, что под предлогом защиты русской свободы, революционным организациям стало выделяться финансирование со стороны Англии, Франции и Швейцарии. В этих странах прямо издавались революционные издания, оказывалась материальная поддержка всем русским оппозиционерам. По сообщениям Шувалова, деятельность некоторых революционеров на данный момент стала направляться иностранными спецслужбами. Борьба таким образом продолжалась…
Очередной удар по власти был нанесён Петром Заичневским. Этот товарищ, находясь под заключением за свою антиправительственную деятельность, умудрился сочинить прокламацию «Молодая Россия» и передать её через одного распропагандированного им часовых. Текст этой листовки был весьма жёстким для власти.
«Россия вступает в революционный этап своего существования. Вы видите, что общество в настоящее время разделяется на две части, интересы которых диаметрально противоположны и которые, следовательно, стоят враждебно одна другой. Снизу слышится глухой и затаённый ропот народа, — народа, угнетаемого и ограбляемого всеми, у кого в руках есть хоть доля власти, народа, который грабят чиновники и царь, увеличивающий прямые и косвенные налоги и употребляющий полученные деньги не на пользу государства, а на увеличение распутства двора, на награду холопов, прислуживающих ему, да на полицию и войско, которым хочет оградиться от народа. Как бы в насмешку над бедным, ограбляемым народом, безвозмездно дарит бывшим помещикам казённые предприятия, увеличивает плату чиновникам и полиции, вся заслуга которых это немилосердный грабёж населения, осыпает милостями тех, которые умеют ловчее подать тарелку и налить вина, кто лучше льстит!»
Этот фанатичный молодой социалист предлагал свой путь решения данной, на его взгляд, ужасной ситуации в России.
«Выход из этого гнетущего, страшного положения, губящего современного человека и на борьбу с которым тратятся его лучше силы, один — революция, революция кровавая и неумолимая, революция, которая должна изменить радикально всё, всё без исключения, основы современного общества и погубить сторонников нынешнего порядка. Мы не страшимся её, хотя и знаем, что прольётся река крови, что погибнут, может быть, и невинные жертвы; мы предвидим всё это и всё-таки приветствуем её наступление, мы готовы жертвовать лично своими головами, только пришла бы поскорее она, давно желанная!»
Ответ власти на эту прокламацию был настолько же безжалостен, насколько жесток был и сам социалист. После выяснения, откуда вышла листовка, Заичневский был убит подговорённым сокамерником, а завербованного революционером охранника приговорили к каторжным работам.
Этот конфликт социализма и власти показывал на противоречие между сердечным желанием немедленного уничтожения несправедливости, объявления свободы, равенства и братства и доводами разума, требующего осознать, что всеобщего рая и счастья в земной жизни просто не может быть.
Надо сказать, что в то время зараза социализма охватила многих…Весьма показательны слова одного из молодых парней, сходивших на студенческую сходку, и вернувшегося потом домой в растерянности: «Я не знал, что лучше начать делать: распространять книги или убивать». Так, постепенно начала оформляться мода на нигилизм, своеобразную философию, ставившую под сомнение общепринятые идеалы, ценности, нормы нравственности, культуры, фундаментальные понятия.
