Тут еще и конец мая подоспел с инициативой нашего ректора о разделении университета. В итоге Женя, учащаяся на медицинском факультете, вместе со всем факультетом «переехала» в новый медицинский институт, окончательно уйдя с моего горизонта.
Я помнил о своем желании весной отправиться в колхозы, но с новой нагрузкой был большой вопрос — а успею ли я все. Своими опасениями я поделился с Иосифом Виссарионовичем при очередной встрече.
— Сосредоточьтесь на завершении текущей задачи, товарищ Огнев, — через несколько минут раздумий, решил Сталин. — Колхозы никуда от вас не денутся, осенью их посетите.
В итоге я так и поступил. И даже наше «трио» успело завершить разработку всех дополнений к кодексам до нового съезда партии. Тут же отнеся документы в Кремль, где их передали товарищу Сталину, я облегченно выдохнул. Огромная работа была наконец завершена и можно было немного выдохнуть. По этому поводу я даже решил устроить себе несколько дней отдыха. Тем более лето на дворе уже настало, солнышко припекает, хоть и середина июня, но можно уже искупаться. Давно я Борьку не видел. Узнать надо, как у него дела. Может к Кате зайти, с собой позвать. Мы с того дня прощания с Маяковским стали гораздо больше с ней общаться. Но в основном только в университете во время перемен. А расставание с Женей только усилило наше общение и положительно сказалось на настроении девушки. Я ей о нашей размолвке не говорил, но «доброхотов» всегда хватает.
И только стоило мне окончательно определиться с планами и шагнуть за порог, как я нос к носу столкнулся с Людой!
Глава 15
Июнь — июль 1930 года
Люде было больно. Толя ей изменил, да еще с ее лучшей подругой Светкой! Ну как так-то? Красивый спортивный парень, который работал у них на фабрике механиком и следил за исправностью швейных машин был желанной «добычей» для всех работниц. Только замужние на него не «вешались», но все равно нет-нет, а стреляли глазками. Когда у Люды был Сергей, она тоже не обращала на Толю внимания. Хотя вот он-то как раз часто пытался привлечь девушку. То предложит сумки до дома донести, то цветы подарит. И в кино звал, да в театр. Люда всегда отказывалась. Но ровно до того момента, как рассталась с Сережей. Тогда для Толи настал его «звездный час».
Но счастье было недолгим. Уже через месяц он стал реже дарить ей цветы. Перестал каждый раз провожать до дома. Стал открыто дарить комплименты другим девушкам прямо при Люде! А когда она сделала ему замечание, что так вести себя неприлично, лишь отшутился, чем вызвал у девушки только больше злости и обиды.
Гвоздем в гроб их отношений стал день, когда Люда пришла на работу чуть раньше. Странные звуки со склада готовой одежды привлекли ее внимание. И когда она зашла туда…
К горлу подступили слезы. Как они могли? Оба! Ладно Толя, мама часто говорила, что мужики «нижним местом думают». Но Света! Они ведь лучшие подруги! Да Люда из-за нее даже с Сережей поругалась и рассталась!
— Какая же я дура, — прошептала девушка себе под нос. — Надо извиниться перед Сережей, — слетела с языка пришедшая мысль.
Тут же вспомнилось, как она видела Сергея на похоронах Маяковского с какой-то девушкой. Причем смутно знакомой. Толя тогда не захотел поддержать Люду. Да и Света отказалась идти на кладбище, сославшись, что ей и одного дня прощания в Доме писателей хватило. Как сейчас понимала девушка, уже тогда эта парочка тайком встречалась за ее спиной. А Сергей… после их разрыва он ведь и не обязан был хранить ей верность. Она сама-то не хранила. А Сережа у нее был завидный жених. Только сейчас Люда поняла, насколько ей с ним тогда повезло.
Ноги уже сами несли Люду в знакомый район. В голове крутились две картины: предательство теперь уже бывшего жениха и стоящий в обнимку с девушкой на кладбище Сергей.
— Вспомнила! — как озарение пришло к Люде понимание, с кем Сережа тогда стоял. — Это же его соседка по старой квартире!
Люда видела ее лишь один раз, на дне рождения Сергея, и тогда она была гораздо младше. Неудивительно, что она ее сразу не узнала. Раз соседка, то может не подруга Сережи? Может, он еще свободен? Люда прибавила шаг и, добравшись до дома Огневых, нос к носу столкнулась с выходящим из квартиры Сергеем.
* * *
— Сереж, — слабо улыбнулась девушка, при виде меня.
— Люда?
Я очень удивился нашей встрече, причем не случайной, она точно ко мне шла.
— Я… — начала девушка и замерла в нерешительности. Я ее не торопил, так как не знал, чего она хочет. — Я хотела извиниться, — собралась она с духом.
— За что?
— За то, как повела себя. За наше расставание. Ты простишь меня?
Люда с надеждой посмотрела мне в глаза. На красивом лице были видны полоски слез. Не знаю, кто ее обидел, но в груди защемило. Мы столько лет были вместе. Однако…
— Прощаю, — кивнул я, от чего Люда радостно заулыбалась и хотела меня обнять. — Мне пора идти, — не дал я ей сделать этого.
Нет уж. Снова наступать на те же грабли я не намерен!
Улыбку с лица девушки как губкой стерли. Ее губы задрожали, а глаза вновь стали красными. Чтобы не видеть нарождающиеся женские слезы, а может и полноценную истерику, я поспешил на улицу. Люда за мной не пошла. Ну и слава богу!
Настроение от нежданной встречи упало ниже плинтуса. Вот как тут развеешься?
Пройдя до конца улицы, я задумчиво посмотрел в одну сторону… если пойти налево, то через несколько кварталов выйду к дому Кати. Потом посмотрел в другую сторону. Если двинуться направо, то выйду к корпусам завода номер двадцать пять, где работает Борька с Николаем Николаевичем.
— Не, не ловелас я, чтобы налево ходить, — прошептал себе под нос и двинулся к другу.
В этот раз так же легко, как и раньше, на завод я попасть не смог. Остановили на проходной, после чего созвонились с Поликарповым. Пока ждал Николая Николаевича, в голову пришла мысль — если я числюсь секретарем у товарища Сталина, то у меня наверное какое-то удостоверение должно быть? Или нет? А если должно, то пропустили бы меня по нему? Все же в Кремле работаю.
— О, Сергей, давно я тебя не видел, — распахнул объятия Поликарпов.
Мы обнялись, после чего он повел меня в свой кабинет.
— Извини, в КБ тебя пустить не могу, — виновато развел он руки, — секретность ужесточили. Даже то, чем занимаюсь, сказать не могу, если у тебя соответствующего допуска нет.
— Тогда просто расскажите, как у вас дела. Никто больше вас во всяких нехороших вещах не обвиняет? — улыбнулся я.
А самому стало грустно. Все же была надежда узнать, как у нас с самолетостроением дела идут. Но раз секретность, то военных заказ какой-то. Скорее всего истребитель Николай Николаевич проектирует. Он в их создании силен.
— Больше дурных нет, — усмехнулся конструктор. — Работаем спокойно. Конечно, подгоняют, сроки жмут, но это всегда было.
Перекинувшись еще парой фраз, дождались и Борьку. Тот за время нашего расставания вытянулся, из угловатого подростка стал угловатым юношей. Но глаза все также горят, доволен своей работой и менять ее точно не собирается.
— Слышал, ты Черемухину помог? — вопросительно уточнил друг.
— Да, но немного. Лишь время ему сэкономил, а так он и сам бы до моей идеи дошел.
— Время в нашем деле тоже очень важно, — заметил Поликарпов. — Мне бы кто так помог, — хохотнул он.
— Выбейте мне допуск, может и смогу чем помочь, — тут же сказал я.
— Я подумаю, — серьезно кивнул конструктор.
Еще немного пообщавшись, договорились с Борькой встретиться вечером. Может, в шахматы поиграем, а может и в «героев», если еще найдем пару человек. Кроме того друг хотел на лодках покататься — греблю он не бросил. Но уж точно не сегодня. Однако пообещал ему найти свободный денек и составить компанию. Опростоволоситься я не боялся — хоть и занят сильно, но секцию «Динамо» не пропускаю, так что физически развит, и есть шансы хорошо себя показать. Посоревнуемся, кто кого одолеет на короткой дистанции.
