Обжаловать в суде их решение я не смогу. Потому что законы данного времени этого не позволяют. Сейчас я смогу обратиться только в надзирающую за соблюдением законов прокуратуру и в вышестоящие организации. А именно, в городское УВД и в горисполком. И не более того! А там меня пошлют лесом, официально сославшись на действующие нормативные акты, регламентирующие сакральные двенадцать метров на человека. Да и какая советская прокуратура посмеет поднять хвост на Совет народных депутатов? Чьим управляющим органом и является райисполком⁈ Советская прокуратура против советской власти? Ради меня? Ей богу, грустно, девушки…
Я ел из подаваемых Лизой тарелок и изображал удовольствие от этой еды. Ощущения вкуса поглощаемых блюд у меня не было. Но обидеть расстаравшуюся с завтраком домохозяйку мне не хотелось. Поэтому я ел, блаженно улыбался и морщил ум, уже напрочь утратив совсем еще недавно одолевавшую меня сонливость.
Я достаточно хорошо понимал затеянное полит-замшей паскудство и мог детально просчитать его дальнейшее развитие. Но уже на данном этапе было понятно, что главная проблема заключается в самой Евдокии. И примитивная схема «нет Дуньки — нет проблемы» была сейчас актуальна на все сто процентов. Но не убивать же эту дуру из-за квадратных метров! Хотя, почему и нет? Сколько крови эта упырица еще выпьет до своей пенсии у людей? После того, как безжалостно распатронит меня. Стал бы я жалеть жулика, если бы он был на месте Дуньки? И чем она лучше того жулика в данной ситуации и по отношению ко мне?
Контрастный душ не вымыл из моей головы кровожадных мыслей. Но направил их по вегетарианской стезе. Если в сознании присутствует отторжение летального варианта, то почему бы не угандошить политрука Капитонову морально? Или, того лучше, аморально!
Ок, всё хорошо и даже механизатор Василий согласен жениться! Осталась сущая безделица — уговорить выйти за него внучку Рокфеллера. Где он, этот убийственный компромат на гадскую замполитшу⁈
И да, я же не глупый мент. Я мент умный. Поэтому пойду не от преступления к человеку, а от человека к преступлению. Значит, надо, не теряя драгоценного времени, изучить личность моей оппонентки. Чтобы знать и видеть те самые клавиши, на которых я смогу сыграть. Поставив нужные мне аккорды там, где они зазвучат эффектнее.
Пока что мой потасканный за прошедшие сутки мозг выдал немного. Кровь из носа, но мне нужен компромат на мою новую подругу. И этот компромат я могу найти, добыть или изготовить, только пообщавшись с кем-то из хорошо знающих Капитонову людей. Знать бы еще, кто они, эти люди.
Натянув цивильное и рассовав по карманам документы, я вышел из квартиры. Путь мой лежал в сторону Советского РОВД. Я не придумал ничего лучшего, как проконсультироваться со своим бывшим старшим инспектором. С майором Локтионовым. Можно и нужно было бы посоветоваться с Каретниковым, но после того, как я зачистил Воронецкого, он ко мне как-то охладел. Поэтому, Локтионов.
Искать компру на Капитонову я решил, прибегнув к помощи ментов её поколения. Рассудив, что это только на первый взгляд областной город-миллионник кажется громадным муравейником. Но, если из него вычленить внутренние органы, то сектор поиска сузится в сотни раз. А, если этим не ограничиться и выделить конкретную возрастную категорию, и только офицерского состава, то у меня появятся неплохие шансы.
Верная «шестёрка» опять сэкономила мне время. В Советский я успел до того, как участковые после оперативки и получения материалов, рассосались по району. Михалыча я поймал на выходе из кабинета Щекаева.
Увидев меня, майор напрягся. Видимо, он еще не совсем оправился от переживаний. Связанных с хирургическим изъятием из действительности троих членов колбасной мафии.
— Привет, Михалыч! — бодро улыбаясь, протянул я руку бывшему шефу, — Консультация нужна, поможешь?
— Пошли на улицу, там воздух свежее! — ответив крепким рукопожатием, предложил он, облегченно вздохнув.
Мы вышли и, не прибавляя шага, пошли в сторону парка.
— Михалыч, ты знаешь милицейскую женщину Капитонову? — не стал я заходить совсем уж издалека, — Капитан и до недавнего времени в городском УВД числилась. В политотделе.
— Знаю, — ухмыльнувшись, порадовал меня Локтионов, — Это где тебе Дуся дорогу умудрилась перейти?
— Она теперь у нас в Октябрьском обязанности замполита исполняет, — ответил я уклончиво, — И по какой-то неизвестной мне причине взялась мне холку грызть.
Информацию о беспредельном наезде на меня замполитши я решил выдавать частями и постепенно.
— Раз взялась, значит, перегрызёт! — успокоил меня Валерий Михалыч, — Дуня сволочь редкая, но исключительно последовательная, этого у неё не отнять! — то ли похвалил, то ли охаял свою давнюю знакомую майор.
— Михалыч, расскажи мне про неё. Мне знать надо, как против неё оборону лучше строить. Она, сука, сегодняшним утром объявила мне, что я не по чину в хорошей квартире живу. И предложила сдать её в пользу бедных. В порядке, так сказать, самодисциплины и комсомольской сознательности. В обмен на более скромное жильё.
Я всё же решил не таиться в данном вопросе и, насколько можно, быть с Локтионовым откровеннее. В конце концов, нас с ним связывают куда более крамольные тайны.
— Ай да Дуня! — восхитился, гыгыкнув, мой бывший старшой, — За бедных, значит, порадеть решила! Ну, Капитонова! Ну, сукина дочь! — продолжал радоваться мой консультант.
— Ты, Серёжа, раз и на всё оставшееся время запомни! — остановившийся Михалыч, став серьёзным, взял он меня за пуговицу рубахи. — Дуня не тот человек, чтобы переживать за сирых и убогих! Попомни мои слова! Как только она у тебя отожмёт твои хоромы, так тут же сама в них и окажется!
Теперь уже я сам нервно заухмылялся. Меня до изжоги развеселило это очень странное дежавю. До невозможности и точка в точку повторяющее совсем недавнее прошлое. Не шибко приятное и так же связанное с жильём и замполитом. Но только в мужском исполнении и по фамилии Мухортов. Но такого просто не может быть! Мне не верилось в сказанное Михалычем, а, следовательно, и в происходящее. Даже при всем моём патологическом неуважении к данному виду грызунов-паразитов. Призванных Родиной воспитывать во мне патриотизм и честность в служении Отечеству. Так не бывает! Чтобы один и тот же крысиный подвид, в столь короткий отрезок времени, да еще с теми же самыми колбасными обрезками! Или я очень и даже чрезвычайно «счастливый» человек! Избыточно «счастливый»…
— Был бы ты на колёсах, съездили бы мы с тобой в одно место, — перестав лыбиться, вздохнул Локтионов, — Познакомил бы я тебя с бывшим дунькиным хахалем, которого она схарчила. Ты не поверишь, Серёга! Я не шучу! Натурально, как самка богомола, сгрызла!
— Я на колёсах, Михалыч. Поехали!
Глава 15
— Слушай, а разве Ирка Алдарова не в Октябрьском у вас служит? — обратился ко мне Локтионов, когда мы подошли к машине.
— В Октябрьском, — согласно кивнул я, — Она первый зам начальника следствия у нас. Недавно назначили.
— Вот с ней тебе и надо поговорить! — неожиданно, но убеждённо выдал майор, — Она больше, чем я про Дусю всего разного знает! Они с ней на пару три года в паспортном отделении Ленинского райотдела проработали. В одном кабинете сидели. И учились мы все вместе заочно. Только Ира еще на четвертом курсе юрфака в следствие ушла, а Капитонова комсомольской активисткой заделалась. Так дальше по общественной линии и пёрла, как танк. Дороги не разбирая. Теперь, как ты говоришь, до замполита доросла. Кстати, как у тебя отношения с Алдаровой?
— Нормальные отношения! — оживился я, — Вроде бы… — уже менее уверенно добавил я, вспомнив, что женская душа женщины и особенно, когда ей под сорок, это непроглядно-туманные потёмки.
— Ира баба хорошая! — почуяв мои сомнения, успокоил меня Михалыч и грустно улыбнулся, не менее грустно вздохнув, — И с Дунькой у них, насколько я помню, дружбы особой не было. Ты обязательно переговори с Алдаровой, хуже от этого, точно, не будет. Но от меня приветов ей не передавай, не надо. У нас с ней свои и давние заморочки.
