обители Лесного Князя, затем ещё год — здесь, у Синеокого. Программа частично совпадает. История Греха богов и дальнейшего исхода людей с прошлой родины, основы географии, биологии, чтение и письмо везде одинаковы. Различаются Заветы богов. У Князя учат лесным хитростям и делают упор на развитии органов чувств, старцы Синеокого дают комплексное обучение, включающее работу со всем оружием, не только луком и копьем. Показывают методику укрепления тела, начала целительства, дают упражнения на развитие памяти и в целом всего понемногу.
После того, как учеба закончена, ученику выдают простенький перстенек, с которым он может прийти в любую из Обителей и, предъявив, получить доступ к знаниям следующего круга обучения. Уже за деньги. Поначалу небольшие, чем выше, тем дороже.
Уговорить взрослых отправить меня к Синеокому после того, как уже учился в другой Обители, было очень сложно. Они просто не понимали, нафига. Не мог же я им сказать, что привыкший к информации мозг требует очередной дозы. Пришлось искать аргументы, давать обещания, иногда врать, пока дед наконец не согласился. Он у нас патриарх, с ним никто не спорит. В общем, теперь я обязан до пятнадцати лет воинский пояс получить, что непросто — иные до восемнадцати в отроках ходят. Нормой считается шестнадцать-семнадцать лет. Два года у меня ещё есть. Поэтому Ростих удивился, услышав, что старица-целительница разрешила тренировать Заморозку. Рановато для тринадцатилетнего это заклинание использовать, оно первого круга и является крепкой заявкой на становление полноценным воином. А у меня особого выбора нет, мне приходится опережать сверстников, чтобы условие выполнить.
На подворье ждал приятный сюрприз — приехали наши, и среди них мой старший брат.
— Отец на стаю бурейников наткнулся, они его подрали чуток, — потягивая малиновый отвар, делился он новостями из дома. — Ходит, ругается. Тетка Забава снова непраздна, то в слезы, то в крик. В общем, что ни день, то орут друг на дружку, дед уже грозился обоих высечь.
— А дядя Деян?
— Хромает, — вздохнул Остромир. — Тетя Пламена говорит, самим не вылечить, надо в Обитель Матери везти.
Своим недостатком жизнь на границе с темными лесами имеет частые ранения. У нас и у соседей большинство мужчин ходит с отметинами. Смерти, хвала богам, случаются редко, всё-таки народ опытный и живучий. К тому же женщины семьи в той или иной степени владеют целительством, так что у попавших в их руки шанс выздороветь велик.
Живут в пограничье родами, как и везде. Что такое род, на примере нашего: дед Пересвет с женой, бабкой Новицей, его побратим Самбор с женой, моей внучатой теткой Сбыславой, их дети и внуки общим числом почти тридцать человек. Каждый из мужчин, так или иначе, связан с воинским ремеслом. Реальная сила, в любой момент готовая выступить на защиту одного из своих, крепко связанная кровным родством с соседями и общими интересами — с некоторыми группировками в княжестве.
С самого утра, ограничившись легким завтраком, сбегал к Ждану. Кузнец не подвел — кольчуга выглядела, словно новенькая.
— Она тебе скоро мала станет, — заметил мастер, оглядывая свою, ладно сидящую на мне работу. — Расставить не хочешь?
— Другая есть. Эта младшим отойдет.
До меня кольчуга принадлежала Остромиру, ещё раньше её носил дядя. Сделали её, вроде бы, южные мастера и с юга она приехала вместе с семьёй, когда остатки рода бежали, проиграв в междоусобице.
— Мне бы ещё наконечников для стрел, мастер, — в последний момент вспомнил я. — Две дюжины.
— Простых или на чудищ?
— На чудищ.
Расплачиваясь, мимоходом отметил, что цена на оружие в последнее время слегка подскочила. Влияние готовящегося похода, надо полагать.
Дома меня мгновенно загрузили работой, до полудня вертелся, словно белка в колесе. Принеси то, покажи это, помоги мешки с крупой в погреб убрать, пошли волам копыта осматривать, подумаем, кого к коновалу свести… Обычные будни дружинного отрока. Поесть не успел, как дядя отправил со словом к воину Мяуну.
У Мяуна я уже был третий раз, поэтому открывший калитку парень приветственно кивнул, успокоил шипящих ящеров и просто сказал, что батя сидит на заднем крыльце. Но лучше бы его не беспокоить.
Причины головной боли бати были написаны у воина на лице и назывались похмельем. Мяун, похоже, до того радостно отмечал некое событие, что аж рожа опухла и теперь глазки смотрели на мир через узкие щелочки. Разговаривать с ним в таком состоянии смысла не было, и я принялся рыться в сумке.
— Эт чё? — тихо, чтобы голос не напрягать, осторожно покосился на всунутый в руку кожаный флакончик хозяин.
— Настойка лягушачьей травы.
Настойка немедленно отправилась в рот. Мяун посидел, на глазах оживая и превращаясь из сгустка головной боли в излучающего позитив человека, на лице его расплылась счастливая улыбка:
— Будет из тебя толк, Тихомир! Спас от медленной смерти, считай. В дом зайдешь?
— Благодарствую, но дядя велел не задерживаться. Он велел спросить про шатер.
— Готов шатер, починили, можешь забирать, — тут позади него что-то грохнуло, из темноты послышались ругательства, произнесенные злым женским голосом. — А знаешь, я тебе помогу, пожалуй, — мгновенно передумал Мяун. — Мне всё равно к вам идти, обсудить кое-что надобно.
Спустя пару минут мы шли по улице, таща на себе свернутый в трубку походный шатер и часть креплений к нему. Погода стояла прекрасная, люди спешили по своим делам или просто гуляли, радуясь погожему деньку. Счастливый Мяун трепался почем зря, перескакивая с темы на тему и вряд ли нуждаясь в собеседнике.
Внезапно он остановился и присмотрелся к гомонящей группе в конце улицы:
— Кто это там? Никак Ратшины холопы? А вторые кто?
Никаких знаков на одежде люди не носили, просто в городе все всех знают, пусть и шапочно. Речь идет о постоянном населении. Не узнать могут кого-то малозначительного — бедняка, ребенка — но опоясанных вспомнят обязательно. Поэтому Мяун сразу определил, что перед нами послужильцы боярина Дробна из рода Ратши, а подойдя поближе, сказал и про их оппонентов:
— Безсоновы люди. Ух, подерутся!
Вполне может статься. Безсоновы крепко стоят за князя, да и другие счеты между боярами есть кроме политических, так что драки между служилыми случаются. Нужно мне в одну из них влезать? Упаси боги! То, что промеж ними дело до мертвецов ещё не дошло (кровь уже пролилась), вовсе не означает, что первый труп не появится сегодня. Свободные люди, все с ножами, всё божьим даром владеют.
В чём-то я Мяуна понимаю — с развлечениями в столице негусто. Просто слегка смущает возможность попасть под горячую руку. Поэтому
