сюда сравнительно недавно. Он успел поучаствовать в осаде Смоленска и будучи раненым вернулся в Ярославль. Сейчас под его началом местный гарнизон из двух стрелецких приказов, стоящих лагерем в посаде. Приказ — это основная тактическая единица пешего войска и по аналогии приравнивается к полку. Ну и также у воеводы в подчинении дворянская поместная конница.
Трудно сказать, сколько ему точно лет. Осип из тех мужчин, возраст которых трудно определить из-за обильной растительности. Кудлатая борода, давно не стриженные лохмы на голове и диковатый взгляд придавали ему вид буйнопомешанного. Но говорит с вежеством и соблюдает внешние приличия. Думаю, ему уже прислали грамотку обо мне. Ну типа, не трогай его. У тебя своя работа, а царский братец будет всего лишь свадебным генералом.
Левая рука воеводы подвешена в лубок, явно последствия ранения. Я угостил Осипа вином из своих запасов и намекнул, что не собираюсь влазить в его епархию. Задача воеводы — охрана города и торговых путей в округе. А здесь частенько шалят кочевники. А вот торговой и иной деятельностью города управляли дьяки губной и земской изб. А ещё старшины семи городских сотен. Городская, Никольская, Сретенская, Дмитровская, Духовская, Спасская и Точковская. Это что-то типа городских административных единиц.
Из объяснения воеводы стало ясно, что основное население города отнюдь не бедняки. Это посадские люди, торговцы и ремесленники.
Но лучше посмотреть всё своими глазами.
А вечером я попробовал проанализировать свои первые ощущения от встречи с городом.
Из плюсов — это кипящая экономическая жизнь. Ярославль стоит на высоком мысе и его обтекают сразу две реки. Великая Волга и Которосль. Это значить, что здесь транспортная артерия связывает запад, восток и юг. Что превращает город в торговый перекрёсток. А это налоги, идущие в казну.
Из минусов — это непродуманная планировка улиц. Они узки и извилисты, часть из них тупиковые. Как и в Москве здесь много храмов. Не меньше сорока. Но из них каменных всего четыре, и ещё две церкви сейчас возводятся по новым правилам. Частые пожары весьма стимулируют строиться в камне.
Жилые дома и общественные здания процентов на девяносто с лишним деревянные. Это ещё больше укрепило меня в мысли остановиться в каменном монастыре. Пока мне достаточно впечатлений. Мои должностные обязанности довольно расплывчаты. Если вкратце, то я представляю здесь его царское величество. То есть как бы конкретными делами не занимаюсь, но ежели чего, то весь спрос с меня. На случай нападения или стихийного бедствия все властные полномочия могут отойти ко мне. Если я захочу, вот такая мутная у меня должность. Но при этом мне положена немалая сумма на содержание двора и оклад лично мне любимому.
А в целом это город трудяга без великосветских понтов. Здесь конечно имелись хоромы светских и духовных феодалов. Дворы богатейших купцов и дворян поражали размахом, но никак не затейливой архитектурой. Но в основном глухие улочки состояли из узкополосных участков с одноэтажными домиками.
Посадские люди облагались тяглом, в отличии от беломестных, то есть безтягловых — это государевы люди. Эти не облагались налогом. И таких немало в городе. Дворянство, священники, служивые, стрельцы, пушкари, каменщики, ловцы опять-таки.
Зима застала меня в моём селе Унимерь. Обе моих слободы заточены на богатство рек, то есть народ там промышляет рыбной ловлей и обработкой рыбы, продавая готовый продукт в городе и приезжим торговцам. У меня абсолютно нет желания вмешиваться в этот процесс. Хватает того, что мои опричники проехались туда и проверили отчётность, переговорив со старостами и поставив в известность о смене владельца.
В селе несколько улочек и 67 дворов. Имеется двуглавая церквушка и батюшка с семейством, проживающий при ней. Рядом пристроен сарайчик, где отец Софроний учит способных отроков грамоте.
Сама усадьба мне не глянулась, здоровенная деревянная двухэтажная громадина с претензией на старину. Эти башенки, открытые галереи и узорчатые окна со временем утратили нарядный и задорный вид, и сейчас скорее внушают жалость. Заметно, что некоторое время в доме не жили. Зубов мне сразу сообщил, что нужен серьёзный ремонт. За эти два месяца бригада плотников обновила интерьер, перекрытия и стены. Лестницы перестали угрожающе скрипеть, но мне кажется, что весь первый этаж пропитался кислым запахом солений. А нужник по соседству тоже отнюдь не озонирует воздух. Короче для себя я решил, что ежели останусь здесь на длительное время, то построю новый дом уже по своему вкусу.
Да, господский второй этаж радует новыми полами и вкусным запахом дерева. Вид тоже неплохой, правда не на реку, а на темнеющий невдалеке лес.
Моя охрана заняла весь первый этаж, большую часть рейтар я оставил в городе. Слуги успели подготовить дом к нашему прибытию.
Ужинаем по-семейному, только близкие. Это кроме Ани, Прасковья с Пахомом и Никита с Дмитрием. Кухарки расстарались, на столе достаточно мяса и разносолов. Позади стоят служки в ожидании наших пожеланий.
— А что Дмитрий, ты сносился с тем фрязином, которому я хочу поручить строительство?
— Да Иван Михайлович, я послал человека к нему. Жду ответа.
— Ясно, докладывай сразу мне.
Ещё в Москве я не единожды пересекался с одним заинтересовавшим меня итальянцем. Лука Доминелли являлся учеником известного архитектора из Болоньи Агостино Барелли. И если учитель творил в Баварии, создавая шедевры для католической церкви и сильных мира сего. То ученик искал применение своему таланту на стороне, в том числе у нас. Он приложил руку к проектированию Теремного дворца и некоторых других зданий. Когда я с ним общался, то меня заинтересовали его наброски. Они напомнили мне дворцы, которые возведут чуть позже его знаменитые соотечественники в Санкт-Петербурге. Мне тогда очень захотелось нечто похожее с огромными окнами, дающими много света. Вот к нему я и попросил обратиться Дмитрия Зубова.
Мы пробыли в имении две недели, дождавшись, пока снег перестанет тает и можно будет вернуться в тёплом возке на полозьях.
Удаление от города положительно повлияло на меня. После всех тревог и волнений наконец то я смог просто прогуливаться по тропинке, ведущей к хвойному лесу. Чаще мне компанию составляли свитские. Но сегодня неожиданно напросилась жена.
Мы неторопливо идём по проложенной санями дорожке, с обоих сторон лес. Чуть впереди дозором идут пятеро охранников. И сзади ещё десяток. Вот такое уединение. Иначе никак.
Анна после родов похорошела, сейчас она в меховой шубке. Голову украшает соболиный столбунец, который женщине удивительно к лицу. Жена идёт рядом, но держится чуть позади. Так положено. Я же кошусь
