все мои проклятые чёрные платья, косметику и даже драгоценности, которые мне дарил господин.
Игрушку передавали со всем гардеробом.
Стало зябко, и я поёжилась, глядя на дверь.
— Тебе холодно? — бесстрастно спросил Ирган.
— Нет, господин, — опустив ресницы, проговорила я.
— Тебе грустно? — голос его понизился и завибрировал.
По телу прокатила ледяная волна — я знала этот тон. Лучше отвечать так, как ему понравится.
— Да, господин.
Но это была ложь. Я до потери сознания была счастлива покинуть этот проклятый дом! Но в то же время мне было безумно страшно переступать порог. Я два года не выходила на улицу, видела мир лишь из окна, да и то, когда было позволено. Что меня ждёт? Вдруг тот, кто меня забрал из лап этого монстра, окажется ещё хуже? Он же дракон!
Я едва могла дышать от охватившего меня ужаса и, поддавшись непонятному порыву, вдруг выпалила:
— Можно мне остаться, господин?
Иногда неизвестность страшит больше, чем уже понятный ад. Мне казалось, что я раньше не понимала этого, потому что была совсем другой. Не сломленной… Возможно, я даже умела смеяться. Память ко мне так и не вернулась. Но сейчас вдруг до боли в груди захотелось оставить всё, как есть. В конце концов, Иргана я изучила и знала, чего от него ожидать.
Господин Лабатт вдруг улыбнулся мне так же, как другим — тепло и доброжелательно. До этого он так делал лишь однажды, в нашу первую встречу, но гостям всегда дарил своё безграничное обаяние. На меня мужчины смотрели с восхищением, а их спутницы с враждебной завистью. Кто бы поверил, что этот человек — монстр?
Но сейчас Ирган вдруг проявил ко мне толику тепла. Подошёл и прижал к широкой груди. Я н миг закрыла глаза, сдерживая дыхание, чтобы не ощущать запах мужчины. Поначалу он казался приятным, но со временем стал ассоциироваться с болью.
— К сожалению, нет, — господин Лабатт погладил меня по голове, словно собаку, которую подобрал на улице и приручил. — Но обещаю, что скоро ты вернёшься домой. Ведь ты моя!
Во мне от его слов всё перевернулось, душа металась, не зная, что хочет. Я была в совершеннейшем смятении, то дрожала от ужаса перед неизвестностью, то сжималась в страхе, что снова придётся терпеть издевательство этого монстра со светлыми волосами и тёмной душой.
— Тебе пора, — вздохнул Ирган, неохотно выпуская меня из объятий. — Садись в карету, тебя отвезут.
— Разве вы не поедете со мной, господин? — удивилась я.
— Не доставлю Драгану такого удовольствия, — болезненно скривился тот, но тут же снова улыбнулся. — Скоро я приеду за тобой. Жди.
Я помедлила несколько секунд, раздираемая демонами ужаса между знакомым злом и неизвестным, но всё же двинулась к выходу.
— Ты мне дороже всех денег мира, — неожиданно услышала откровение Иргана и обернулась. Похоже, мужчине было приятно моё промедление, но он не знал всех обуреваемых меня чувств, да и не хотел, ведь я — игрушка. — Знай это.
— Хорошо, господин, — послушно ответила я.
Набрав в грудь воздуха, вынырнула в воздух, наполненный тысячами незнакомых запахов. Дверь за спиной захлопнулась, и этот звук одновременно обрадовал и напугал меня. Вздрогнув, я сжала пальцы в кулаки и направилась к карете, возле которой суетились слуги.
По традиции на меня никто даже не взглянул. Я сама забралась внутрь и облегчённо перевела дыхание, оказавшись в замкнутом пространстве. Похоже, за два года я заработала агорафобию… Я знала это слово и его значение, но не помнила откуда.
Карета двинулась, и я закрыла глаза, пытаясь дышать глубоко и ровно, чтобы замедлить бешенное сердцебиение. За время, проведённое в этом кошмарном доме, я научилась управлять своим телом и мастерски скрывать истинные чувства. Стала настоящей куклой, красивой и спокойной.
Думала, что мне будет любопытно посмотреть, как живут люди в этом мире, что я буду наблюдать за ними из окна кареты, как из комнаты господина, когда он разрешал посмотреть на улицу, но нет. Никто не запрещал, но желания не возникло. Наоборот, я задёрнула шторы и, обхватив себя руками, вздрагивала на каждой кочке.
Наконец, пытке пришёл конец — карета остановилась. Дверь открылась, и я увидела новое лицо. Пожилая женщина в простом платье и с яркими рыжими волосами приветливо улыбалась мне, разглядывая с искренним интересом. Я не привыкла к такому, поэтому быстро опустила глаза к полу.
— Позвольте вам помочь, госпожа, — весело предложила служанка моего нового господина.
— Спасибо, но я сама, — с трудом сдерживаясь, чтобы не отшатнуться от протянутой руки, резко проговорила я. Избегая смотреть на женщину, вышла из кареты. — Покажите, пожалуйста, куда идти.
— Сюда, госпожа, — голос её прозвучал озадаченно и несколько обиженно.
Я смотрела себе под ноги, когда поднималась по широкой лестнице, и насчитала пятьдесят две ступеньки до того, как служанка сказала:
— Добро пожаловать в дом господина Драгана Этвеша, госпожа Зластослава. Прошу, располагайтесь в гостиной, я пока отнесу наверх ваши вещи. Скоро вам предложат согревающий напиток.
— Благодарю, — деревянным голосом ответила я.
Будто кукла, на негнущихся ногах, вошла в дом, где меня ожидала ужасающая неизвестность. По сторонам смотреть не хотелось, и я сразу направилась к диванчику, на который и села, глядя на стену перед собой. Там висела картина, изображающая всадника, чья тёмная лошадь неслась во весь опор.
«Ненавижу чёрное».
Я опустила глаза на яркий ковёр и застыла, прислушиваясь к тишине дома. Она была до дрожи похожа на ту, что царила в доме Иргана.
— Ваш напиток.
Услышав приятный мужской голос, я подняла голову, собираясь поблагодарить слугу, как вдруг увидела перед собой того самого брюнета, что потребовал меня в оплату долга.
Кружка с горячим отваром выскользнула из рук и покатилась по ковру, оставляя тёмный след, от которого по воздуху потекли тонкие струйки пара. В груди ёкнуло, и я машинально упала перед мужчиной на колени. Склонив голову, торопливо проговорила:
— Простите меня, господин.
Несколько секунд, показавшихся для меня часами, ничего не происходило. Затем я услышала ледяной приказ нового хозяина:
— Поднимитесь.
Поспешила встать на ноги, не поднимая голову, замерла в ожидании наказания.
— Посмотрите на меня, — велел мужчина.
Я нехотя, преодолевая сопротивление и страх, подняла голову и столкнулась взглядом с господином Этвешом. У него были чёрные глаза, и при виде их у меня начала нестерпимо чесаться спина.
— Вы меня боитесь? — прищурился он.
— Нет, господин.
Кажется, он мне не поверил, вон как выгнул смоляную бровь. Иргану было всё равно, сказала я правду или солгала. Хозяин требовал лишь безропотного подчинения и неукоснительного
