соблюдения всех его правил, поэтому я занервничала сильнее, не зная, чего ожидать от этого господина.
— Следуйте за мной, — он развернулся и направился в блестящей от лака деревянной лестнице. На ходу, не оборачиваясь, мужчина пояснил: — В чашке был согревающий отвар из трав с капелькой мёда. Выглянув в окно, я заметил, что вы дрожали.
Я растерянно посмотрела на его широкую спину. Зачем он всё это мне рассказывает?
— Простите, господин, что без должного почтения отнеслась к вашему благородному жесту. Поверьте, я ценю вашу доброту.
А вот теперь он остановился и, обернувшись, окинул меня с головы до ног колким взглядом. Я внутренне сжалась в ожидании наказания — не похоже, что господин простил меня. Кажется, что мои слова только сильнее его разозлили.
— Вам не идёт чёрный цвет, — невпопад заявил мужчина, и я растерялась ещё сильнее.
— Простите…
— Довольно извиняться!
— Изви… Хорошо, господин.
Вот теперь он был в ярости — судя по сверкающим, будто оникс, глазам. Здесь такого камня не существовало, Игран упрямо искал его во все лавках, когда однажды я случайно упомянула это название. Как тогда, как и сейчас, мне нужно было промолчать.
Господин Этвеш поджал губы, резко отвернулся и быстро пошёл по лестнице вверх. Я облегчённо перевела дыхание. Простил? Или накажет позже? Подхватив юбки, поспешила за мужчиной на второй этаж. Когда преодолела последнюю ступеньку, вдруг закружилась голова. Я вцепилась в перила и шумно вдохнула, стараясь не потерять сознание. Кто знает, где я очнусь?
— Вам нехорошо? — нахмурился господин.
— Нет, нет, всё в порядке, — поспешно уверила его. — Просто я немного запыхалась. У господина…
Голос внезапно осип, будто отказался произносить имя того, кто оставил на моём теле следы своей магии. Преодолев минутную слабость, я продолжила, переиначив слова:
— Там где я жила, мне не было надобности подниматься по лестнице.
Как и спускаться. Я из комнаты нечасто выходила, но рассказывать об этом не хотела.
— Ясно, — кивнул он и открыл передо мной дверь. — Вам придётся привыкнуть к этому, ведь детская находится на втором этаже. Проходите.
Внезапно меня охватило непонятное предчувствие. Оно будто касалось к сердцу раскалённым тавром, оставляя ноющие следы. Но при этом меня потянуло внутрь с непреодолимой силой. Я и сама не заметила, как оказалась у небольшой кровати с деревянными бортиками, в которой сладко спала светловолосая девочка лет двух.
— Это моя дочь — Варра, — представил малышку мужчина. — С этого дня вы будете заботиться о ней…
Кажется, он что-то ещё сказал, но я вцепилась в бортик кроватки и, не мигая смотрела на девочку. За два года я не видела ни одного ребёнка! Даже когда мой прежний хозяин разрешал подойти к окну, по улице проходили только взрослые люди, проезжали кареты.
И сейчас, глядя на сопящую малышку, с трудом сдерживала слёзы. В груди стремительно росло нечто обжигающее, и оно причиняло настолько нестерпимую боль, что ноги стали ватными, а в ушах зашумело. И страшная мысль посетила меня… Может там, в жизни, которую я не помнила, у меня остался ребёнок?!
— Златослава!
— А? — Я с трудом оторвала взгляд от малышки и подняла на Этвеша. — Вы о чём-то спросили, господин?
Во рту ощутила вкус крови — наверное, прокусила губу. Мужчина сделал шаг, приближаясь, и по спине привычно пробежался морозец. Я не шелохнулась, но внутренне сжалась, готовая ко всему. Он поднял руку и потянулся ко мне, легко касаясь подбородка, и дыхание оборвалось. Перед внутренним взором тут же встало лицо хищно оскалившегося Иргана, а на шее ощутила фантомные пальцы.
Глядя на чёрные волосы нового хозяина, я начала задыхаться и прошептала в панике:
— Простите, господин.
— За то, что пошла кровь? — он удивлённо приподнял брови и показал мне алый палец. — За это не извиняются, Златослава.
— Но… — с трудом просипела я и, обхватив свою шею, закончила предложение: — Я вас испачкала.
Этвеш уронил руку и, повернувшись к дочери, ледяным тоном приказал:
— Идите к себе. Роза покажет вашу комнату.
Мне не хотелось покидать ребёнка. Даже несмотря на колкую ауру нового хозяина и его волосы, цвет которых нервировал, мне было хорошо рядом с девочкой. Будто тёплый огонёк, манящий усталого измученного путника, она дарила мне надежду. Пусть призрачную, но это лучше, чем беспросветное отчаяние.
И всё же я заставила себя выйти из детской, потому что не хотелось вызывать гнев хозяина. Я и так изрядно его разозлила, раз выгнал. Аккуратно прикрыв дверь, отыскала взглядом рыжую служанку, а когда нашла, опустила голову. Не привыкла, что меня замечают окружающие!
— Госпожа, следуйте за мной, — попросила Роза и торопливо пробежалась по ступенькам вниз.
Стало понятно, почему Этвеш сказал мне привыкать к лестнице — моя комната на первом этаже. Держась за перила, я аккуратно спустилась и догнала служанку, которая поджидала меня. Она указала на распахнутую дверь, откуда шло тепло и приятный запах свежей выпечки.
— Там кухня. Если что-то понадобится, а меня не будет, смело требуйте у Арша! И не верьте, если будет притворятся глухим. Там дверь на задний двор, эта лестница ведёт в подвал. А ваша комната здесь.
Она указала на дверь в самом тупике. Открыла её и прошла в небольшое тёмное помещение с крохотным окошком и видом в сад. Признаюсь, я ничего не заметила, кроме этого, так было приятно смотреть на мир без всякого разрешения.
— Вы на хозяина не обижайтесь, — вдруг попросила Роза. — Выглядит он суровым, но человек хороший. Вы привыкнете к его манере общаться и сами это поймёте.
— Да, привыкну, — слабо улыбнулась ей.
Это я умею.
Мне никогда ничего не снилось. Во всяком случае, это казалось новой жизни, что началась, когда я оказалась в неизвестном месте. Я просто закрывала глаза, когда господин отпускал меня, и открывала, когда приходила пора относить ему завтрак в постель. Казалось, что я лишилась способности видеть сны. Но в эту ночь, которую впервые за два года я провела на новом месте, ко мне пришло видение. Оно было так похоже на реальность, что я едва не умирала от страха.
Бежала по тёмному лесу и слышала лишь своё тяжёлое дыхание. Под ногами хлюпала грязь, перемешанная с осенними листами, по лицу хлестали оголённые ветки, они цеплялись за лёгкое платье, которое не спасало меня от холода и сырости, но я не обращала внимания на треск ткани, едва не падая от усталости, пробиралась всё дальше в глушь. Я знала, что мне не убежать от преследователей, но не могла сдаться, потому что
