– Догадываюсь, – ответил я скромно. – Так везде в жизни, как видно.
– Увы, – сказал он. – Твой случай не мог остаться тайной. Сегодня ко мне обратился один из приятелей… я не называю его другом, да и приятель не так уж, скорее – знакомый. Все-таки деловые люди вращаются в ограниченном кругу. Гм… В общем, он просил одолжить тебя для одной поездки. Как он сказал, почти аналогичной. Но я не поверил.
– Вы отказали?
– Да, – подтвердил он. – Твердо. И наотрез. Он понял, что ко мне обращаться бесполезно.
Я уловил по его тону, что он недоговорил.
– Обратится ко мне?
Он кивнул.
– Этого я не могу ему запретить. Могу только предостеречь тебя! Не связывайся. Их фирма занимается примерно тем же, чем и мы, но они меньше связывают себя условностями… Понятно?
– Понятно, – повторил я медленно. Что такое условности, расшифровывать не надо, не маленький. – Конечно, откажусь. Спасибо, что предупредили. Я вовсе не жажду бурной жизни.
Он кивнул.
– Тогда отдыхай. Оттянись, как уже сказал, по полной!.. Сбрось излишки стресса. Пусть твои друзья завидуют, а девчонки не сводят с тебя глаз.
– Сделаю, – пообещал я.
Он похлопал меня по спине и подтолкнул к двери.
– Иди. Другому бы посоветовал зайти к психологу, но ты, как вижу, даже не какой-то там крепкий орешек, а кремень!
Я вышел в коридор, обрадованный и ошеломленный одновременно. Это я, оказывается, крепкий орешек. Даже силикат.
Похоже, ни Орлов, начальник отдела, где собрали тот уникальный чип, ни сам старший менеджер, хотя они и в достаточных верхах, не знают, что я отвозил пустышку. Странные тут отношения, запутанные для меня, не желающего вникать в сложности.
Смутно понимаю, что так пытаются вычислить «крота», работающего на конкурентов. Сейчас круг сузился, может быть, уже смогут, а если нет, то будут провоцировать дальше, пока в центре круга не окажется один-единственный человек.
По дороге домой дважды звонила Мариэтта, сообщала, что удалось обнаружить, и тоже пугала, что петля вокруг меня смыкается, вот-вот их дружный коллектив экспертов выведет меня на чистую воду.
– Поздравляю, – ответил я, когда она позвонила в третий раз, – хоть кто-то работает в полную силу!.. Думаю, им поработать придется еще больше.
Она тут же спросила заинтересованно:
– Что ты еще натворил?
– Почему натворил? – спросил я обидчиво. – Вот так сразу и подозрения!.. Я имею в виду, доказательств у них нет… я имею у вас нет, и они, эти доказательства, не появятся благодаря моей чистоте, безупречности и лояльности к законам и полиции… Потому и придется поработать… хоть и вхолостую. Мои соболезнования.
Она сказала быстро:
– Так облегчи им работу!
– Как?
– Признайся, – предложила она.
Я подумал, посмотрел, как быстро проносятся вдоль шоссе красиво подсвеченные снизу деревья, еще раз подумал.
– А знаешь… приезжай ко мне!
Она охнула:
– Ты чего? Зачем?
– Будешь выпытывать у меня тайны, – сообщил я. – Благодаря женской хитрости можешь продвинуться дальше, чем ваши эксперты. А в постели я вообще болтлив…
– Не заметила, – отрезала она. – Да и вообще… Что скажу мужу?
– Что на задании, – подсказал я. – Да и вообще… ты свободная женщина или домостроевская? Это твое право, завоеванное в тяжкой борьбе суфражистками за подлинное равноправие, в котором вы еще и должны отыграться на десять тысяч лет ига и рабства у самодовольных мужчин-угнетателей!
На экране ее лицо погрузилось в задумчивость, в то время как руки вяжут в воздухе замысловатые узлы, управляя сложными и высокоскоростными полицейскими анализаторами.
– Вообще-то могу, – проговорила она в нерешительности.
– Ну вот!
– А ты проговоришься?
– Это как будешь подлизываться, – сообщил я.
– Разве я не старалась?
– Нужно лучше, – сказал я наставительно. – И не так грубо. Ты же не заключенного допрашиваешь в постели!..
Она подумала старательно, бровки сдвинулись над переносицей.
– Но все-таки подозреваемого, – сказала наконец в задумчивости. – Вовсе не в карманной краже, кстати.
– Неужели тебе был бы интересен карманник? – изумился я.
Она фыркнула:
– Думаешь, ты такой загадочный?
– Думаю, – ответил я со скромностью в голосе.
– Свинья, – отрезала она. – У меня еще четыре часа дежурства. Потом приеду. Приготовь хороший ужин, а то прибью!
Она отключилась, но в то же мгновение звякнул сигнал нового вызова. Я в удивлении дернулся, не так уж часто звонят незнакомые, но сейчас вообще-то моя жизнь пошла как-то резко с ускорением, так что да, все теперь может случаться…
– Связь, – сказал я, и лобовое стекло превратилось в экран, с которого с пугающей интенсивностью в меня уставился незнакомый мужчина, с виду типичный менеджер, который менеджером стал на прошлой неделе и потому ладонь привычно держит ближе к тому месту, где недавно была кобура.
– Простите, господин Юджин, – сказал он быстро, – хотя вы сейчас не заняты, но я все равно не задержу вас.
– Да, – подтвердил я, – за рулем, знаете ли… не совсем удобно.
Он сказал тем же торопливым голосом:
– Мы знаем, вам порекомендовали отказаться от сотрудничества с нами. Это ваше суверенное право, никто не посягает! Но вы свободный человек, потому вправе принять лично свое решение, а не позволять себе указывать. Откажетесь так откажетесь, мы слова не скажем, утремся и уйдем.
Я пробормотал:
– Кажется, догадываюсь, кто вы и что вы.
Он сказал так же быстро:
– Это многое упрощает…
– Слушаю вас, – сказал я, но сам сжался в ожидании неприятностей.
– Мы занимаемся тем, – сказал он, – что народ называет хай-теком. Хотя хай-тек, как вы знаете, вбирает в себя все, начиная от медицины и заканчивая… заканчивая всем на свете. Догадываюсь, вам уже сказали, что мы прем прямо к цели, мало оглядываясь на алармистов, призывы общественности и консервативных ученых… Это правда. Чрезмерная осторожность, по нашему мнению, только вредит.
Он на миг замолчал, уставившись в меня требовательным взглядом, и я промямлил:
– Ну вообще-то да…
– Ни одно правительство, – сказал он резко, – не разрешит выпустить на рынок препарат от рака, который девятьсот девяносто девять человек из тысячи будет излечивать, а одного убивать!.. Они потребуют, чтобы препарат довели до такого состояния, чтобы излечивал всю тысячу. И без побочек! То есть делать безопасным для всех. А это означает еще годы и годы доработки и долгих клинических испытаний… за время которых умрет несколько миллионов раковых больных! Вы понимаете, счет уже идет на миллионы.
– Да, – сказал я осторожно, – я слышал о мультираке.
– Вот-вот! Он принимает характер эпидемии!
Я спросил, понизив голос:
– А вы… такое выпускаете?
Он чуть заколебался, тоже понизил голос:
– Нет, мы не занимаемся конкретно медициной… хотя и занимаемся, но не приоритетно, однако стоим примерно на такой же позиции. Общество в большинстве на нашей стороне. Но власти против.
– Вообще-то консы вообще против науки, – сказал я, – и техники.
– Вот-вот, – ответил он. – Как вам такая… более активная жизнь?
– Нет, – сказал я, – не интересно. Вы не поверите, но мне спокойная жизнь дороже, чем гора бабла. И что с ним буду делать? У меня есть все, что нужно для счастья. А личные яхты и самолеты ни к чему тому, кто не слезает с дивана.
Он подумал, посмотрел на меня внимательно.
– Ладно, деньги не нужны… А возможности?
Я переспросил:
– А что это?
Он ответил уклончиво:
– Это зависит… Одни возможности дадут вам летать и ездить VIP-классом, другие откроют путь в закрытые клубы, третьи… но это только как предположение, позволят вам получать в числе первых некоторые гаджеты, которые сперва тестируют наши сотрудники, а потом запускаем в широкую продажу. После выявления недостатков, исправления и доработки. На это уходят годы, я имею в виду на выявление всех возможностей… и все это время наши сотрудники пользуются теми гаджетами и девайсами, которых как бы еще и не существует.
Я сказал осторожно:
– Как я понял, вы предлагаете мне работу. Что именно?
– Пока ту же самую работу курьера, – ответил он. – Но с перспективой роста. Насколько быстрого, как догадываетесь, зависит от вас.
– И что я должен возить?
Он впервые за время разговора чуть-чуть улыбнулся.
– Вас удивит, но то же самое. Чипы. Сейчас все упирается в чипы: электроника, медицина, автомобили, рыбоводство… да вообще все! Это самая быстроразвивающаяся и самая… наукоемкая область. Потому к ней и такое внимание.
– Чипы, – повторил я. – Это как? Снова в бронированном автомобиле, с кучей охранников?
Он покачал головой:
