Зато есть освобожденные мной из разбойничьего плена цыгане, что влеклись за нами на небольшом расстоянии. Гонять я их запретил – в Дьюртубие мой шут еще возьмет их в оборот. Бродячие цыгане – не самый плохой людской материал для агентурной разведки в это время.
Глянешь на дорогу, и кажется, что людей на ней много. А для реального боя их ой как мало. Но будем надеяться, что в По не так уж много будет у меня противников зараз. Все же, как писал Генрих Манн – двор наваррского короля был более семейный, нежели блистательный. Правда, можно ли в таких деликатных вещах верить писателю? Тем более писавшему о том, что случилось тут сто лет вперед. Да еще творившему через четыре века от случившихся событий.
Рядом вальяжно топтался под доном Саншо его новый жеребец. Саншо был явно доволен открывшейся картиной. Он теперь капитан моей гвардии, вот и красуется гордо перед подчиненными в новых полированных доспехах, на которых играют солнечные зайчики.
В вианскую гвардию кроме кантабрийских кавалергардов были зачислены и хинеты. Над ними лейтенантом я поставил Ибаррури, которого в случае моего отсутствия подчинил дону Саншо.
Чуть ниже по склону бодигардили амхарцы с Марком.
Марк еще держал мое знамя, которое красиво полоскало утренним ветром с гор. И еще мой верный негр щеголял красной бархатной бригантиной, которую ему подарил Саншо из своего нового обоза. А наваррский герб на груди я ему устроил из натуральной золотой цепочки, которую вчера вечером пришила к доспеху служанка монсеньора. Вышло красиво и очень богато. Цепочку же я взял из подарков хунтерос Гипускоа, которые они мне преподнесли вместе с коронационным взносом в сто тысяч мараведи.
А за нашими спинами в ельнике укрывался целый десяток хинетов, бдительно следя, чтобы никто к нам незамеченным не подкрался.
Игрушки кончились, начались игры на самую высокую ставку – жизнь, поэтому вопросами безопасности я озаботился по самое не могу. На грани обвинений в трусости. Но лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорили в далеком будущем. В дворцовых интригах выживают только параноики.
Так что шли мы до самого орденского замка по боевому расписанию, не только с авангардом и арьергардом, но еще и с боковыми дозорами в охранении. Хинеты в этом деле оказались очень хороши.
Разбойников по пути больше не встретилось. Видно, слухи про участь незадачливых Гамбоа расчищали нам путь не хуже сильного войска. По той же причине простой народ устраивал мне овацию в каждом селе, которое мы проезжали. Все уже знали про повешенных рыцарей-разбойников, и мои действия горячо одобряли.
Впрочем, для того, чтобы такую ораву в Дьюртубие встретили нормально, вперед выслали копье баннерета д’Айю в качестве квартирьеров. Все же осень берет свои права у природы, и ночевать на голой земле стало некомфортно даже закаленным кабальеро. Человек такая скотина, что к хорошему привыкает быстро. И я не исключение. После хорошей кухни в Лойоле и Гернике приготовленная на костре неквалифицированными поварами пища быстро надоедает. Но вот не устаю удивляться неприхотливости хроноаборигенов. Хоть бы одна жалоба на этот счет. Воистину горячее сырым не бывает.
По дороге усиленно пытал Саншо про его «невесту» и отца Жозефа по поводу Алграви. Узнал для себя много чего интересного. Оказывается, Алграви и Португалия – разные королевства, несмотря на то что после завоевания крайне западного юга Пиренейского полуострова храбрыми фидалгу из Порту прошло лет триста. Никакого соединенного королевства, как это было в Британии, не наблюдается. Исключительно личная уния.
Корону рея Алграви – бывшего независимого сарацинского эмирата, носит инфант португальской правящей династии. Но… большое такое «но»… очень важное в обществе победившего феодализма. Вторыми в очереди на эту корону стоят прямые потомки последнего эмира Алграви – как раз род португальских графов де Сетубал. Давно крещенные сарацины. Настолько давно, что если бы не их царское происхождение, то про их сарацинскую кровь давно бы уже забыли. Все же в Португалии намного либеральнее относятся к происхождению человека, чем в Кастилии. И не заморачиваются сильно вопросами о чистоте крови. Во время Реконкисты короли Порту из бургундского дома Капетингов набирали воинов со всего света, лишь бы рука твердо держала меч. Сарацин и мавров в том числе. А многие знатные кабальеро из фидалгу ведут свой род от простых воинов, добывших коня и доспехи в бою.
И что самое для меня важное, кондеза Мария Изабелла Пилар Лючита Долорес Женевьева де Сетубал – последняя в этом роду. И все ее привилегии и претензии перейдут к ее мужу, согласно брачному контракту. В том числе и очередь на корону Алграви, если – не дай бог – что-то случится с нынешней правящей династией в Португалии.
Ну и как приятное дополнение ко всему остальному вкусному – в личной собственности Марии Изабеллы аж шестнадцать кораблей, которые регулярно плавают в Африку.
– Вот и все, что я знаю об Алграви, сын мой, – закончил мой ликбез добродушный отец Жозеф.
И, посмотрев на солнце, строго заявил:
– Однако пришло время тебе отправлять епитимью.
И я в который раз послушно забубнил латинский вариант «Богородице Дево, радуйся…». И так семь раз подряд. Сачкануть еще ни разу не удалось.
Глава 8
Перед решительным броском
Глянув на показавшиеся из-за пригорка тускло отблескивающие свинцовые крыши небольшой орденской обители, я поморщился от мысли, где же я тут всех размещать-то буду, в Дьюртубие. И как кормить? Но, въехав во двор замка, первое, что увидел, это до боли знакомые силуэты двух полевых кухонь, блиставших у стен еще не окисленной бронзой боков котлов и труб. Ай молодцы кузнецы, ай молодцы. И про крышку на петлях не забыли. Все по моему рисунку сделали. Единственное отличие только в том, что это не двуколка, а короткая четырехколесная телега. Но это уже не существенно. Даже к пользе – можно запас дров с собой возить. Главное в том, что полтораста рыл с нее можно прокормить за один присест и готовить еду в дороге. Прямо на ходу. Как там у Твардовского: «Дельный, что и говорить, был старик тот самый, что придумал суп варить на колесах прямо».
Настроение поднялось просто на недосягаемую высоту. Это любители упорно изучают тактику и стратегию, а профессионалы – интендантство и логистику. Полевая кухня на каждую роту резко не только увеличивает ее марш, но и повышает моральное состояние бойца – его боевой дух. А то пока тут всё как в древнем Риме: питается воинский народ по контубериям – артелями по восемь-десять человек. Больше вокруг костра разом не помещается. Или вообще по отдельным шатрам, как богатые кабальеро. И готовят себе сами. Неразумно и расточительно.
И как заключительный аккорд к этой «оде радости» зазвонил колокол орденской капеллы. Чистым ярким божественным звуком. Штриттматер тоже это время не бездельничал – слышу. Мастер. Вот если он еще и пушки успел сделать… но об этом можно только мечтать.
– Сьер Вото, командуйте сами, кого куда размещать, – приказал я, отдавая повод набежавшим конюхам, – вам тут все знакомо.
И прямиком двинулся к себе в кабинет.
Твою мать! Королевская работа – это слушать нудные доклады и подписывать массу бумаг. Ленку и ту видел пока только в окне. Ограничился воздушным поцелуем, хотя желание было взлететь соколом, схватить и затискать до смерти. Охудеть. Всем я нужен, и без меня никак. Хорошо пока бумаги только орденские. Сойдет за тренировку. Если бы не аккуратист Бхутто, то хоть вешайся. А у него все по порядку и с разбором – уважаю. Ну и накручу я хвост даме д’Эрбур – это же ее работа здесь. Не моя. Кто тут команданте?
О! Легка на помине. Вошла павой. Присела в реверансе, звякнув орденской цепью.
– Сир.
– И я раз вас видеть, шевальер, – постарался как мог радушнее улыбнуться.
Аиноа слегка повела очаровательной головкой, и Бхутто испарился аки восточный джинн. Вот только что был в кабинете – и нет его. М-дя… Что-то новенькое в отношениях моих придворных. Сколько еще тут для меня сюрпризов приготовлено? Приезжает король из командировки, а там…
– Сир, я заслужила благодарственный поцелуй, – заявила Аиноа.
Ничего себе заявочки. Тут что – полный дворцовый переворот и Ленка моя уже не у дел? Поднял вопросительно левую бровь и на всякий случай куртуазно выразился:
– Целовать ваши прекрасные губы, шевальер, я готов в любое время без всяких поводов и заслуг.
Аиноа подошла ко мне вплотную, взяла мою ладонь и приложила к своему плоскому животу:
– Вот здесь ваш бастард, сир.
– Ты уверена? – спросил я через некоторое время, нехотя отрываясь от ее губ.
– Уже неделя как должны были прийти регулы. Но их нет.
– Бывают и просто задержки, – поделился я своими знаниями, но моментально понял, что сморозил явную глупость, и поспешил исправиться: – Но в любом случае я рад нашему бастарду, Аиноа. Чем еще обрадуешь?
