один из стульев и начался допрос…
– … а где родился?
– … когда с Фредом познакомился?
– … дядя, – дёргала его за рукав маленькая племянница Лиры, – дай!
Кроху тут же подхватили и унесли, но проще не стало. Ирландцы дружелюбны и вели себя вполне прилично – по своим меркам. Но внимание раздёргивалось крепко, куда там мистеру Вудфорту с его доморощенным НЛП! Тут почти три десятка специалистов, пусть и рангом пониже…
Мистер и миссис О'Брайен наблюдали за шоу с улыбками патриархов, сидя чуть поодаль и мастерски руководя оркестром, одёргивая слишком ретивых.
Раздражения, как ни странно, не появилось, Алекс хорошо чувствовал дружелюбие огромной семьи и то, что подобное поведение для них естественно. Ну да, если проживаешь в подобных коммуналках с детства, да ещё и с роднёй, то социальные навыки прокачиваются замечательно. Как и привычка удерживать в голове десять тем одновременно.
Через десять минут спустилась Лира, одетая в платье цвета морской волны.
– Извини, что пришлось меня ждать, – девушка лукаво улыбнулась при этих словах. Но и так ясно, что задержка произошла ничуть не случайно, а как достойный повод познакомиться с семьей в почти неофициальной обстановке. То, что вся родня собралась принаряженная, не в счёт…
Встреча с семьёй стала некоей ступенькой в отношениях, и девушка раскрылась с неожиданной стороны. Во время прогулки по Бруклину, легко ступая по булыжной мостовой, она весьма здраво рассуждала о политике.
– Линкольн… не лучший вариант, – говорила она, покачивая сумочкой, – начал своё правление с обмана [73] и продолжил обманами. Другое дело, что южане ещё хуже.
Выражение лица у Лиры сделалось жёстким, показав бойцовский характер. Почему южане хуже, Алекс переспрашивать не стал – знал уже, что именно ирландских рабынь спаривали в своё время с более дорогими неграми-мужчинами ради получения потомства. Это не заставило ирландцев полюбить негров, но к рабству они относились крайне отрицательно.
– Тот самый случай, когда обе стороны плохи, – сказал парень, – мне ни Линкольн не нравится, ни южане. Скажу тебе откровенно – политика южан мне импонирует больше, и их требования я нахожу более справедливыми. Но рабство… это неприемлемо, мерзко.
Говорили много и как-то неправильно – не о погоде и красотах природы и архитектуры, а о политике, о жизни. Алекс прекрасно понимал, что в этом времени так не принято. Женщинам не то чтобы отказывали в уме… но разговаривать о политике и экономике дозволено разве что матронам почтенного возраста из хороших семей. Ну или светскими львицами, хотя последние чаще просто держали некий салон, где о политике говорили прежде всего мужчины. Львицы же в лучшем случае подводили их к интересным для них темам, исключения встречались редко.
Попаданец знал это правило, но для него оно наносное и если умная девушка говорит умные вещи… Снисходительно улыбаться и переводить тему разговора не собирался.
Лира оказалась на редкость умной и начитанной, таких девушек он и в двадцать первом веке встречал нечасто. Широкий кругозор, уверенное суждение, логика, отменная начитанность.
– Отец печатник, – улыбнулась она, услышав несколько неуклюжий комплимент своему интеллекту, – дед тоже.
Вышло немного неловко… Алекс считал мистера О'Брайена обычным работягой, которому разве что повезло в жизни чуть больше, чем остальным. Но профессия печатник в переводе на русский значила наборщик в типографии и считалась одной из самых умных и высокооплачиваемых.
Вроде бы и знал это, но… смотрел как выходец из двадцать первого века, где грамотность поголовная и никого не удивишь высшим образованием, хорошей начитанностью и наличием библиотеки. Здесь же – редкость, тем более у рабочих. И виденная им в гостиной О'Брайенов библиотека из нескольких сот томов выглядела теперь несколько по-другому… Интеллектуальная элита рабочего класса!
– Знаешь, – остановилась девушка посреди разговора и мелком прихорошившись, глядя в стеклянную витрину магазина, – я впервые вот так… Только с родными могу всерьёз разговаривать, остальные всерьёз не воспринимают.
– Возраст, – понимающе кивнул Алекс, – молодым в уме отказывают.
– Нет же! – Лира притопнула ножкой, одетой в изящный башмачок с высокой шнуровкой, – это потому, что я женщина?
– А какая разница? – Искренне удивился парень, так и не успевший привыкнуть к реалиям девятнадцатого века, с его патриархатом. Тем более, воспитанный матерью-завучем…
– Ты лучше всех! – Вылетело у Лиры фактическое признание в любви, после чего девушка отчаянно покраснела. Немолодая пара, прогуливающаяся неподалёку, понимающе переглянулась, сдерживая сентиментальные улыбки.
– Выходи за меня, – невпопад, но очень вовремя сказал Алекс.
– Я… подумаю, – ещё больше смутилась девушка, но ясно, что ответ будет положительным…
Проводив девушку и сдав её на руки родителям, попаданец и сам отправился домой. Настроение странное, одновременно радостное и нервное – ну как Лира скажет Нет?! Мало ли…
В квартире Фред и несколько знакомцев из ирландской диаспоры Нью-Йорка обсуждали что-то, сидя за столом. Шапочно, но Алекс знаком с каждым, люди неординарные, из числа тех, кто никак не может пройти мимо творящейся несправедливости.
– Патрик…
– Аластор…
– Кейси…
Поздоровавшись с молодыми мужчинами, Алекс скинул сюртук, оставшись в рубашке.
– Что за собрание? – Весело спросил он.
– Мы создаём Ирландскую Республиканскую Армию, – объявил Фред, на лице которого появилась совершенно безумная кривая ухмылка, – твоя идея пришлась мне по душе. Я посоветовался с парнями и вот…
Глядя на лица ирландцев, полные мрачной, отчаянной решимости и прямо-таки церковной торжественности, попаданец понял: ИРА быть… И он, Алексей Кузнецов, стал одним из создателей оной.
В груди поселилась тоска и ощущение беды, как бы не худшей, чем его попадание в прошлое. Захотелось сказать Без меня, идите вы к чёрту! Но вспомнил Лиру и сегодняшний с ней разговор… Стало понятно, что если он откажет парням сейчас, то Лира точно откажет ему. Слишком эта девушка политизирована, слишком она… ирландка.
– Безумная идея, – ответил Алекс после недолгого молчания, кривя рот в дикой усмешке, – я в деле.
– Пункт первый. Защита жизней ирландцев, – начал зачитывать Алекс собранию, проходившему в их с Фредом квартире.
– Пункт второй. Защита прав ирландцев.
– Пункт третий. Сохранение ирландцев как нации.
– Пункт четвёртый. Сохранение национального самосознания и культуры.
– Пункт пятый. Свобода Ирландии!
Никаких криков одобрения и тому подобных пафосных вещей, как подсознательно ожидал попаданец, воспитанный на голливудских фильмах. Ирландцы только переглянулись… но какие это взгляды…
– Коротко и по делу, – подытожил Фред, сглотнув, – толкования же оставим на совести каждой ячейки, на местах видней. Теперь о вожде. Я предлагаю…
Взгляды ирландцев сами собой скрестились на Алексе, и парень резко вскочил…
– Никаких вождей! Нельзя нам сейчас играть в вождизм и пытаться поставить людей в единый строй! Нельзя!
– Почему? – Удивился телеграфист Кейси,
