этот человек был готов пойти за меня на смерть без промедления. Неужели он недостоин знать правду? Хотя бы частично?
— Я всё ещё твой внук, Державин Никита Александрович, — медленно проговорил я. — Если сомневаешься, можем сделать тест ДНК.
— Шутник, — покивал в мою сторону дед. — Понятно, что Державин. Но как? Как ты это сделал? Ты же понимаешь, что вопросы к тебе с каждым днём только множатся?
— Понимаю, — ответил я. — Поэтому спасать теперь намерен только тех, кто не станет задавать лишних вопросов.
— Ах ты, хитрюга, — Державин-старший нехотя улыбнулся. — И всё-таки?
Я швырнул энергетическую паутину в сторону стола, обмотал бокал, который ближе стоял и притянул его к себе.
— Ничего особенного, — произнёс я, пригубив напиток. — Обычная паутина.
Дед стоял, расширив глаза, и пытался увидеть, чем я подцепил бокал.
— Ничего не вижу, — признался он. — Что за паутина? Откуда?
— Видимо, с фамильяром принял, — я пожал плечами. — Но штука удобная.
«А врать нехорошо, — в один голос сказали Архос со Штопором, а затем уже один наставник добавил: — Впрочем, про магию аэрахов пока лучше не рассказывать, ты прав».
— Но как ты там среагировал так быстро? — дед всё ещё не мог поверить тому, что увидел. — Я только глаза поднять успел, а ты уже — фьюить — и нет. А у меня сквозняк по затылку от этого осколка.
— Это тоже часть новой магии, — ответил я. — Чутьё, что сейчас что-то произойдёт.
— Полезно, — кивнул дед, усаживаясь в кресло и расслабляясь. — Тут даже не поспоришь.
Я тоже решил расслабиться и слегка развалился в кресле. На какую-то минуту мне даже показалось, что все проблемы позади и можно просто сидеть, и ничего не делать. Минутка прокрастинации, так сказать.
И именно в этот момент дед, отпив очередной глоток из бокала и поставив его обратно на столик, посмотрел на меня в упор и спросил:
— А больше ты мне ничего не хочешь рассказать?
«Раз уж начал, — подумал я, — значит, надо идти до конца». Но просто так выдавать столь ценную информацию не хотелось.
— Даже не знаю, как тебе сказать, — начал я, притворно смущаясь. — Но дело в том, что я не такой, как все. Я из этих… — и специально подвесил театральную паузу.
— Из каких ещё этих? — спросил дед, приподняв бровь. — С роду у нас не бывало…
— Из эфирников, — поспешил я закончить свою мысль, пока шутка не зашла слишком далеко.
— А-а, — по ехидному выражению лица Державина-старшего я видел, что он тоже дурачится. — А я уж думал маг-астролог. Перевоспитывать собрался, — но улыбка быстро сошла с его лица. — А то, что ты — эфирник, я догадывался уже некоторое время. Как хоть узнал?
— Да всё тогда же, — я развёл руками, как бы говоря, что ничего нового в этом мире не произошло. — Во время клинической смерти после контакта с красными труселями.
— Ах, те, — грустно хохотнул дед. — Моя до сих пор со мной из-за них не разговаривает, сколько бы я ни пытался доказать, что они не мои… в смысле не какой-то моей любовницы, всё впустую.
В своём воображении я увидел красные трусы, как огромный камень, упавший с неба в океан. И вот его уже давно нет на поверхности, но волны будут расходится ещё долго. И кто-то, увидев их, даже не будет знать, чем они вызваны. Хотя эти волны повлияют и на его жизнь. А сколько в жизни каждого мага таких красных труселей? Жуть.
— Извини, не хотел, — проговорил я и поднял бокал. — Но я вижу, ты не сильно удивлён.
— Ну, знаешь ли, — Державин-старший развёл руками. — После всего-то, что я видел? Там с одним Разумовским понятно было, что не пусканием ветров ты его укокошил. Про остальное я уж молчу.
— То есть подозревал ты меня давно, — решил зачем-то уточнить я, хотя это и так было ясно. — Но искал подтверждение, да?
— Никит, — дед нацепил на лицо снисходительную улыбку, просвечивающую сквозь бороду, — я уже давно на этом свете живу. И вижу чуть больше, чем люди хотят показать. Один факт того, что при дворе у нас готовятся изменения в законодательстве в части вывода из-под удара магов эфира, говорит о многом.
— Даже так? — я был впечатлён, потому что даже не надеялся, что в этом направлении будут сдвиги. — А вот это даже для меня новость.
— Вот видишь, как полезно иногда иметь деда министра, — усмехнулся дед. — Там сейчас такая подковёрная борьба идёт, ты даже не представляешь. Как пауки в банке, — ляпнул дед, но тут же спохватился и поднял руки ладонями вперёд. — Прошу прощения у твоего фамильяра.
— Да ничего, он тебе уже целый выводок родственников в постель послал, — ответил я, вставая с кресла, после чего прошёлся взад-вперёд по комнате, попутно поставив бокал на стол.
— С вами теперь глаз да глаз, — прищурился Игорь Всеволодович. — Так вот, император настроен очень твёрдо на изменение законодательства. Но кое-кто из абсолютов смириться с этим не может. Назревает самый натуральный государственный переворот. К счастью, имена все известны, так что ждём арестов. А, может быть, даже казней.
— Ничего себе, — я только сейчас понял, какой пласт внутренней политики шевельнул простым желанием защитить близких мне людей. — И ведь это всё просто так не успокоится.
— Нет конечно, — согласился дед, наливая себе новую порцию. — Но будем надеяться, наша возьмёт. Совсем скоро планируются закрытые слушания на предмет легализации эфирников. Полагаю, всё начнётся сразу после этого.
— А ты, я смотрю, совсем не против того, чтобы эфирники вновь стали частью нашей империи, — проговорил я, задумчиво глядя в окно.
Я чувствовал завихрение над нами и то, как оно добавляет мне сил. Но также я чувствовал и фамильяра, который тоже вливал в меня силы. И эфирное сердце, занимающееся в часы покоя тем же самым, но на своём уровне.
— У меня были сомнения, — честно признался дед, после чего выпил глоток янтарной жидкости. — Всё-таки изменение законодательства — дело серьёзное. Тут недостаточно просто какого-то там прецедента. Но
