утомило.
— Поехали! — так же шепотом ответил ей.
Тихонечко выйдя из зала в вестибюль…
— Мне очень-очень туда нужно! — прошептала она, сначала кивнув в сторону туалета. — Ты со мной?
Я, отрицательно помотав головой, уселся на диванчик. После того как Люда скрылась за дверью уборной, достал телефон. Два «пропущенных» от папаши, и один от бабушки. Папаше перезвоню потом. «Набрал» бабушке.
— Злат, ну ты куда пропала? — недовольным тоном спросила та, приняв звонок.
— Бабуль, тут, кажется, небольшая драма у моей подруги приключилась. И мне, похоже, предстоит ее выслушать, а затем меня проводят домой.
— Чего-то со Стёшей случилось? — живо заинтересовалась бабуля.
— Не у Стёши. А у кого — сказать не могу, извини, бабуль. В общем, у меня все нормалек, и через некоторое время я буду дома, не переживай.
— Ну, ладно… — проворчала бабуля, которой, видать, стало небезынтересно, чего там за драма такая, и у кого она приключилась. — Только не задерживайся сильно!
Чуть позже. В машине.
— Как насчет «заточить» пиццу на двоих? — поинтересовалась Люда после того, как запустила двигатель. — В шестнадцатом неплохая пиццерия недавно открылась.
Ну, поскольку вопрос похудения на повестке более уже не стоит…
— «Заточим»! –махнул рукой я.
И мы поехали в шестнадцатый микрорайон, в пиццерию, болтая о всяком, в основном о разных мелочах, однако Люда внезапно…
— Слушай, а ты это серьезно, что ли, считаешь, будто Стефании будет лучше в другом классе?
…сменила тему.
— Знаешь, Люд, после скандала с родителями одноклассников…ну, тогда, на родительском собрании…я осталась в нашей школе только из-за Стёшки. Не желаю расставаться с ней! Это уже потом у меня начались «терки» с «опекой» и, даже если бы я этого захотела, то вариантов перевестись в какую-нибудь другую стало маловато.
— Я слышала. — кивнула старшая подруга.
— Честно сказать, мысленно я потерзалась, говорить ли об этом вслух или будет лучше промолчать. И потому, что Стефания вроде бы уже выбрала для себя стезю в индустрии спорта. Ну или фитнеса, я в этом не разбираюсь. И потому, что из-за скандала с чиновниками, я, скорее всего…
Я замолк, подбирая слова.
— По многим причинам, короче. Однако, как ее подруга, я промолчать не…не то, чтобы не могла… Не имела на это права, скорее. И да, это не советы с моей стороны, ибо я терпеть не могу, когда дают их мне, и сама тоже не даю… Короче, могу сказать, как бы поступила я, окажись вдруг на месте Стёши… Да! Я бы постаралась уговорить тебя перевести меня не просто в другой класс, но и вообще в другую школу. Туда, где наполняемость классов человек десять. Ну, максимум двенадцать.
— То есть в частную. — констатировала Люда, останавливая машину перед запрещающим сигналом светофора.
Я кивнул.
— Да. Стёше требуется гораздо более индивидуальный подход, чем тот, что могут предложить в большом по численности классе государственной школы, но при этом она и схватывает материал быстрее и полнее многих. Стёша, на мой скромный взгляд, — талантище, если правильно «огранить» который, а время на это еще есть, ее наверняка ожидает успех не только на поприще спорта, фитнеса и тому подобного. Ежели это сделать, то каким бы местом к ней потом ни повернулась жизнь, Стёша всегда сумеет проторить для себя новую дорогу. Это лично мое мнение, которое, как подруга, я была обязана озвучить и озвучила. А уж как поступить, идти ли ей всю жизнь по единственной проторенной через спортивный университет дорожке или же параллельно спорту пробовать и другие варианты — это не моего ума дело. Подобное решается только в семейном кругу.
— Жалко будет переводить… — цокнув языком, произнесла Люда, но, скорее, для самой себя. — Довольно сложно было запихнуть ее в спортивный класс, плюс там учатся нужные ребята… Все как-то уж внезапно завертелось у вас обеих. Ты же и сама не лучше моей дочери училась… Наверное, будет правильнее просто нанять ей репетиторов, в конце концов, ты права, по поводу ее успеваемости школьные учителя особо не заморачиваются…
«…на меня иногда накатывает такое отчаяние, тратишь столько времени и сил, вкладывая в них всю душу, а по итогу получается, что это вроде как и не нужно никому. Ну, кроме „А“-шек, конечно, те стараются». — вспомнил я слова «физички».
Не то, чтобы учителя невозможно было понять… В конце концов, большинство из «Б-шек» (как, впрочем, и «Г-шек») все эти «физики-математики-химии» забудут, как страшный сон сразу после выпуска из школы, ибо они им никогда уже не пригодятся в жизни. Вот учителя особенно и не заморачиваются. Сдадут их подопечные ОГЭ и ЕГЭ на троечку, и слава богу!
— … но ведь она занимается без всякого энтузиазма!
Последнюю фразу Люда сказала с заметным раздражением.
— Это потому, что ей в нашей школе учеба тяжело дается. Там, как я уже сказала, нет для нее нужного подхода. Вот энтузиазм у нее и угас. А сейчас, когда начинает что-то получаться, энтузиазм просыпается вновь. Ну ты и сама видела: Стёша не отлынивала ни с «химией», ни с «алгеброй», пока мы не выполнили все задания.
Блин, сидит, такая, пятнадцатилетняя пигалица, буквально «пять минут назад» перебивающаяся с «двойки» на «тройку», еще и с частичной амнезией в придачу, и «на серьезных щас» рассуждает вслух, перед матерью подруги, о том, как жить дальше этой самой подруге. Если подумать, то это самый что ни на есть сюрреализм. Однако в мозгу у Люды явно что-то «щёлкнуло» из-за сказанного мной. Надеюсь, Стёшка не прибьет меня из-за моих инициатив…
В шестнадцатом микрорайоне.
Остановившись на парковке, Люда заглушила двигатель, а затем некоторое время разглядывала Злату. Ей вдруг вспомнился разговор с Мишей, школьным другом Вити и, по совместительству, главврачом «Гиппократ-мед».
«Той, что была до, она уже никогда не станет. А какой она будет в дальнейшем…сейчас не скажет никто, хотя, если не считать некоторых провалов в памяти, ее когнитивные функции, кажется, совершенно не деградировали».
Она же еще недавно была тупая, как валенок! И почему только Стефания везде таскалась с ней⁈ — Люда внезапно разозлилась. — А сейчас…сейчас она рассуждает так, что от ее слов невозможно просто взять и отмахнуться!
Мгновение спустя, злость ушла.
Странная она все-таки. Вроде бы такая
