К родному острову на «Озере Рыси».
Почему ушел из поселка?
Да что тут объяснять-то?
Воли хочу. Настоящей — без дураков.
Ну, а после прошедшей войны, выигранной прямо скажем — только чудом и кошачьим фартом, в «Форте-Полкан» неминуемо воцарится настоящая армейская дисциплина. Начнутся постоянные военизированные тренировки, отработка действий при разнообразных тревожных ситуациях и прочие милитаристские заморочки.
Казарма грядет, в общем. И в том или ином виде она неминуема.
А это совсем не мое.
Совсем уж напрочь гайки Забара, конечно не завернет. Здесь все же не прежняя жизнь — не слишком с ущемлением прав людей разгонишься, когда вокруг все население поголовно вооружено, да еще и стрелять худо-бедно обучилось. Причем на практике и по себе подобным.
Думаю, что все-таки относительая свобода, как в какой-нибудь Калифорнии в эпоху освоения Дикого Запада тут останется. Но все равно — не хочу такого.
Нет, понятно, что в любом обществе, даже в том, которое утверждает, что все абсолютно равны — есть те, кто так или иначе, немного «равнее» остальных.
И я со своей командой вполне мог бы претендовать именно на такую роль и затребовать в отношении своего коллектива каких-то послаблений в режиме.
Но не моё вот это все.
Еще во время проживания на хуторе понял, что вообще не желаю жить в городах. Пусть «Форт-Полкан» и не совсем город, но все-таки. Хотя по местным меркам он, конечно, прямо мегаполис.
Вот и пусть будет столицей. А туда ненадолго наезжать хорошо.
На ярмарку, да по кабакам пройтись. Вот и будем.
А жить надо на просторе — без суеты, обязанностей и многолюдства.
Вот я и хочу пожить частной жизнью в не слишком широком кругу друзей…
Я бы и один пошел, но как оказалось, что и вся остальная банда к тому же стремилась.
Забара нас, конечно, долго уговаривал. И золотые горы сулил и на сознательность давил и вкусные должности предлагал, согласно стремлениям каждого. И даже споить пытался, как развратник малолетку и слабостью затуманенного разума воспользоваться.
Однако, к чести коменданта, могу сказать, что полковник даже не пытался зажать один из пулеметов, который мы, посовещавшись, пожелали забрать из городского арсенала.
А что? Все честно. Один нам — два городу. Заслужили. Имеем право. И патронов отсыпьте по-братски.
Ну, а если что — зовите…
А мы в степь и будем в ней как вольные ветра…
И стали собираться.
Правда, лично мне пришлось все же пообещать Владимиру, что вернусь в течение месяца. Для участия в экспедиции на ту сторону горного хребта, в места, заселенные соотечественниками Ракаара.
Ну, тут я ничего не терял. Ведь и сам хотел туда сгонять и жалом поводить.
Как ни странно, узнав о нашем решении, присоединиться к банде пожелали многие.
Совершенно не ожидал такого.
Народ слетался со всех концов поселка, как голуби на бабку с крошками.
Однако, практически всем желающим я отвечал категорическим отказом. Товарищи меня поддерживали.
Даже «председателю колхоза» и бывшему прокурорскому работнику, Александру с его лихими ребятами — в заявке было отказано.
Мягко, но непреклонно.
Прекрасно понимаю, что им-то совсем душно в казарме будет, да и бойцы у него нормальные, но все же завернул. У каждого свой путь. Пусть ищут долю в других краях. А мы уж тоже, как-нибудь сами справляться станем.
Лишними стволы, конечно, не бывают, тем более проверенные, но у нас и без них — каждый второй: если не робокоп, то терминатор. А теперь еще и адская машина имеется. Любого врага на винегрет покрошим.
И еще — не хочу я расширения нашего уютного лагеря до размеров крупного поселения. Забот с этим связанных. Склок, неизбежных конфликтов и прочих проблем.
Однако, зачем людей обижать? Выслушали всех. При этом стараясь быть максимально прагматичными. "Зачем ты нам? В чем конкретно незаменим"?
Пару раз вообще до смешного доходило. Почти доходило...
— Ты кто? — предвкушая развлечение, спросил Джордж-великолепный у пожелавшего вступить в наши дружные ряды дяденьки возрастом от сорока к пятидесяти. Когда-то явно упитанного и гладкого, а теперь заметно исхудавшего.
— Ярцев Александр Павлович, — представляется мужчина.
О как! Не «Палыч», а тщательно, чуть ли не по слогам выговоренный «Павлович». Не сбила с него спесь здешняя житуха-веселуха. Удивил. Хотя может он из тех, кого сюда совсем недавно скинули.
— Чем в прошлой жизни промышлял?
— Простите?
— Чем занимался, говорю?
— Я был избран депутатом, — с непередаваемым апломбом произносит «Павлович».
— Депутатом чего? В «белом доме», что ли сидел?
— Я был депутатом Ростовской думы, — чуть стушевавшись и гораздо менее пафосно, сознается он.
Ясно — перед нами «профессиональный политик». Карьера, пиджак и отпуск на берегах Адриатики.
Самый бесполезный и даже вредоносный элемент.
Именно эти кренделя, сидящие в просторных кабинетах и живущие в особняках, с руками по локоть в икре, решали, что неразумные подопечные граждане будут смотреть, чем питаться, во сколько водку покупать, что праздновать и от чего негодовать. Более того — жизнь каждого гражданина от рождения до смерти принадлежала не ему, а вот этим, олицетворяющим государство дядям.
Сидели и переживали — а вдруг геи нападут на многострадальный Воронеж? Или еще какой армагеддон случится?
Сплюнув, обламываю Георгия с весельем — незатейливо и конкретно послав деятеля в эротический поход...
В итоге, все-таки приняли в коллектив одного парня. Доктора по имени Слава. С подругой Настей. На Земле он хирургом был, а она медсестрой. Ну, а я здесь, как-то раз понаблюдал за его работой.
Парень был хоть и молод, но действовал руками весьма уверенно и сноровисто. И вообще, по жизни был спокоен, сосредоточен и деловит.
С практикой и опытом в прошлой жизни у него явно все было в порядке.
Стрелять тоже умел, как и его подружка.
Ну и Георгия второго, после размышлений и дискуссий, общим голосованием в ряды соратников зачислили. Он очень желал. Ну, а мы этому мужику, вроде как должны были. Если бы не его своевременное предупреждение о начавшейся корейской агрессии — кто его знает, как оно там всё повернулось бы?
Что касается остальных — на манеже все те же. К моему большому удивлению, в поселке никто не остался. Даже Серж и его знойные фемины с нами. И Матвеевские «сестры». Какой-то разлад у них с духовным отцом вышел, что ли? После поинтересуюсь, да и морду ему отрихтую, перед тем как в горы пойдем. Сейчас неохота. Но, не думайте — Кот все помнит.
Нет — вру. Один из бывших рабов к какой-то поселковой даме приклеился и от нас отвалился. Не слишком огорчительная потеря. Честно говоря, я даже и не помнил, как этого юнита звали.
В общем, сейчас в степи нас три десятка с хвостиком — в виде Хэ Вона, Да Сом и Ракаара. Куда ж без них?
Скоро уже смеркаться начнет. Пора место для ночевки подбирать… И что же меня так измена гложет-то? Прямо в желудке свербит…
Глава 19
Рация на груди просыпается, как всегда неожиданно. Секунду пошипев, хриплым и наглым голосом требует:
— Кот, ответь Гоге.
— Внимательно.
— Вечер уже. Пора о ночлеге думать. А мы тут, как раз, на самое подходящее место для стоянки вышли. Прямо на пять звезд. Даже на пятьдесят пять. Что скажешь?
— Хорошо. Ждите. Идем к вам.
Оглядываюсь и переглядываюсь с теми, кто в теме.
Вот как — почти стихами заговорил от волненья.
С чего это я, вдруг, на ровном месте завибрировал?
Так ведь — цифра «пятьдесят пять» в эфире прозвучала.
Для посвященных — это сигнал тревоги. Что-то, либо уже пошло не так, либо назревает.
Почему бы просто об этом не сказать?
Так ведь — палево. Мало ли кто еще на нашей волне может свои волчьи уши греть?
Оторвавшись от основной части группы — мы с Виктором и Федором ускоряемся и идем вперед.
