Старик замолчал. И скоро засопел. Я же еще долго не спал. Лежал и в темноте обдумывал все сказанное. Не то чтобы я не верил, но все это было так невероятно.
Потом мои мысли поменяли направление. Скоро мне придется уехать отсюда. Дед останется совсем один. Жалко его. Хотя почему один. Он будет путешествовать по своим мирам и там приобретет друзей. Кто они будут, я даже не мог представить.
Глава 16
Когда выгрузили на перегрузчик десять тонн кальмаров в бухте острова Итуруп, судно отправилось дальше на лов рыбы. Поговаривали, что это махинации капитана.
Все устали, ходили по траулеру какие-то сонные и вялые. Может быть, не хватало витаминов? Хотя лук, чеснок почти всегда были на столе.
Неожиданный случай всколыхнул команду. Дело в том, что помполит с помощью своих людей доброжелателей узнал, что один парень из бригады обработки, очень редко ест в столовой. То ли брезгует, то ли сектант какой-нибудь.
Помполит решил за ним проследить. Наблюдение продолжалось целых три дня. Ничего такого не обнаружили. В каюте все нормально. Парень снова стал ходить в столовую. Помполит даже дал накачку своему осведомителю.
Все-таки через два дня тайна раскрылась. Один из товарищей помполита ночью пошел в туалет и обалдел. Из соседней кабинки вышла незнакомая девушка симпатичной наружности. Товарищ поздоровался с ней и потом проследил в какую каюту она вошла.
Товарищ мгновенно доложил помполиту, тот быстро оделся и скоро уже тихонько стучал в каюту. Рядом стояла Ольга, ее взяли для конспирации.
Из-за двери послышался мужской голос, — кто?
— Это я, Оля! Открой у меня что-то приемник не работает. Может ты посмотришь?
Парень, не подозревая подвоха, открыл. В каюту ворвался помполит. Он сразу кинулся к койкам, отдернул занавески и на верхней увидел девушку, которая забилась в угол и смотрела испуганными глазами на всех.
Оказалось, что эта девушка была с самого начала рейса. В двухместной каюте она спала с парнем, который ходил в столовую за едой для себя и для нее.
Девушку передали на перегрузчик, а парня наказали лишением премии за рейс. Моряки даже позавидовали парню, под боком была живая женщина и в любое время можно было с ней дружить.
Вера в каюте комментировала эту ситуацию. Она говорила.
— Вот так, Тома. Нам почему-то проще без мужиков, а вот им без нас тяжело. Тут где-то брошюрка болталась по судну. Как раз об этом. Так вот там было написано, что на иностранные траулеры, которые уходят на полгода и больше, регулярно подходят плавучие публичные дома. Два-три раза в месяц. Вот там и сбрасывают напряжение моряки.
А наши… там написано, что должны отвлекаться, самоотверженно работать и заниматься спортом и так далее. А ты видела, Тома, как быстро договариваются пары, когда пришвартовываемся к плавбазе. То ли еще будет, когда придем домой.
Тома сама замечала взгляды мужчин, когда она проходила по столовой. Она всегда надевала свободное трико, чтобы лишний раз не смущать людей. А вот Ольга, та всегда была в обтягивающем тренировочном костюме, разумеется, не тогда, когда подавала еду в кают-компанию. Она говорила, что ей так удобнее.
Так вот, когда Ольга проходила по столовой, все головы мужчин поворачивались на нее. Может быть и нехорошее сравнение, но Томе иногда казалось, что наступает весна и сучка приманивает кобелей. Да в общем-то не слишком люди и отличаются от животных.
Со всеми на судне Тома уже общалась свободно. Не было со стороны мужчин, да и со стороны женщин, никаких наездов. Кто-то побаивался, а кто-то и не видел в Томе женщину, заслуживающую внимания.
Ольга иногда приходила поболтать. Она рассказывала о кают-компании, о том, что туда иногда вечером приходит один мужчина из бригады обработки и играет на пианино. Он даже начал учить ее играть Лунную сонату Бетховена. Вера пошутила по этому поводу, — вот с ним и подружись, побыстрее запоете Лунную сонату.
— Так ее не поют, ее играют, — засмеялась Ольга.
Шел шестой месяц рейса. Трюмы были заполнены рыбой. Все устали и ждали конца. Подсчитывали свои заработки, делились друг с другом своими мечтами. Мастер обработки начал заставлять бригады мыть и чистить рабочие места. Бригады добычи чинили трал, и тоже прибирались на палубе.
Остался один переход. Все уже знали, что судно направляется во Владивосток под разгрузку. Более половины команды не были в этом городе, те кто были рассказывали о ресторанах, о женщинах, которые доступны в портовых городах.
Рано утром, когда все спали, подняли швартовую команду, моряки кинули конец на буксир, там подцепили и маленькое судно, натужно пыхча, потащило большой океанский траулер в рыбпорт на разгрузку. И вот судно у стенки пирса.
Тома с Костей кормили моряков и слушали их разговоры. По спикеру раздался голос помполита, — команде запрещается сходить на берег, категорически. Хотя трап был уже спущен и на судно поднимались представители докеров. Готовилась разгрузка рыбы.
Половина команды убежала в город. С собой все брали книжку моряка, иначе обратно в порт без документов не пустят, так говорили старые моряки.
С собой ребята несли банки с икрой, с печенью минтая, пресервы с иваси. Денег у многих не было, вот и хотели обменять это добро на водку. Тем более почти сразу по траулеру прошел слух, что водка подешевела. И называли ее по-народному Распоповка.
Тома тоже хотела сходить в город, тем более Костя повар сам отправлял ее. Он бывал уже во Владивостоке, поэтому и отпускал Тому.
Тома с Верой собрались и быстренько спустились по трапу. Весь комсостав, еще с утра ушел в город, в том числе и помполит, который, кстати отстал от Томы. То ли он опасался ее, то ли капитан поговорил с ним.
На улице была весна. Начало марта. Местами лежал снег. Вера повезла Тому в центр. Она хотела поразить ее. И действительно в центре было много иномарок, люди одевались по-другому, вот что значит близость Японии. В комиссионке, куда Вера затащила Тому, были расставлены магнитолы Сони, Панасоник, Шарп, Пионер, правда стоили они дорого.
— На барахолке дешевле, — сказала Вера.
Походили по городу, Тома хотела сходить в кино, но Вера увлекла ее в парфюмерный магазин, и они там долго выбирали помаду и духи. Выбрали марку Дзинтарс. Потом они зашли в гастроном и Вера взяла две бутылки Томянки, одну Ольге, пояснила она.
Они подошли к проходной и увидели, что оттуда выходят двое ребят с их судна. Парни сказали, что у одного нашли бутылку водки и поэтому не пускают в порт. Ребята решили выпить ее за проходной и пригласили девушек. Конечно, Тома с Верой отказались и заволновались, что у них найдут Томянку. Но все прошло нормально. Скоро они были на траулере.
На судне шла разгрузка трюмов. Докеры, высокие сильные ребята привычно нагружали сетки коробками с рыбой и перегружали на пирс, оттуда электрокары увозили рыбу в большие холодильники.
В каютах вовсю шло празднование прихода. Водка и вино лились рекой. Кто-то резко хэкал после Распоповской водки, кто-то чуть не плевался от вьетнамской водки, кто-то пил коньяк и закусывал лимончиком. Траулер потихоньку гудел.
В каюте Томы сидели пятеро. Тома, Вера, Костя повар, Ольга буфетчица и тот самый пианист. Сейчас он был с гитарой. Он пел иногда поглядывал на Ольгу и та, замечая это, чуть улыбалась.
Вино Томянка понемногу заканчивалось, компания расслабилась, пианист хорошо пел не только советские песни, но и Калифорнию, Смоки, Битлов.
На следующий вечер разгрузка закончилась. Маленький буксир зацепил большой траулер и потащил его к выходу из порта. Правда была небольшая задержка, капитану пришлось вытаскивать второго помощника из вытрезвителя, того взяли в порту пьяного. Расслабился человек, перебрал.
И снова море, снова волны и бесконечная даль. Немного грустно. Вот и закончился тяжелый рейс. Недаром говорят — рыбак дважды моряк. Приходится работать и во время шторма, правда не выше трех-четырех баллов. И уже никогда никто не забудет безбрежный океан, качающуюся палубу, кричащих чаек над волнами.
