ФСД'.
Интересная подпись. Сокращение от Фроста Синор Дюрах? Скорее всего.
И вот не было в этом письме признаний в любви, поэм, воспевающих мою красоту, и прочей ерунды. Только извинения и признание собственных ошибок. Более того, текст письма не предполагает ответа. Точнее, адресат не ждёт ответа. Но ответить хотелось до зуда в пальцах. Хотя, что именно писать, понятия не имела. Отложила на потом, но мыслями постоянно возвращалась к этому письму.
Так прошло ещё два месяца, и настало время свадьбы графа Лурье и мадам Олорки. Торжество было крайне скромным по местным меркам. В кругу только близких и нужных людей. А поскольку министр экономики граф Лурье, который стал кошмаром для некоторых нечестных на руку, не мог отпраздновать свадьбу без приглашения других министров и иже с ними…
Конечно, королевская чета была приглашена. И я даже убедила обоих новобрачных, что обязательно будем. В конце концов, без этих двоих у меня бы ничего не получилось.
О том, что во дворец вернулся Фрост, мне сообщила Ююка, уже делая причёску. Так что с ним мы встретились уже на пороге. И вот не думала, что могу скучать по нему, а поди ж ты. Высокий, строго одетый (практически во всё чёрное), с косой за спиной, которая открывала лицо и шрам. Только этот шрам не пугал меня раньше, не испугал и не отвратил и сейчас. Странное ощущение…
Как такое может быть? Я же точно знаю, что искренне люблю Ифора, но уже всё чаще стала ловить себя на мысли, что и с Милоном мне хорошо. Милон весёлый, лёгкий и активный. Просто противоположность Ифору или Фросту. Мы с ним пели, танцевали, даже на пикник собирались сходить. Он много расспрашивал о моем мире, удивлялся или даже возмущался некоторым вещам, но в целом мы приятно проводили время. А по возвращении с этих свиданий, смотря на слегка улыбающегося Ифора, я чувствовала себя не только предательницей, но и обижалась на Ифора.
Я знала, что несколько мужчин у одной женщины для них норма, но привыкнуть к этому никак не могла. Ну не укладывалось в моей голове, как он может не только не ревновать к Милону, но и одобрять наше общение. Хотя постепенно привыкала, пусть за рамки простого общения это и не выходило.
И вот теперь Фрост вернулся, а моё глупое сердечко замерло. Взгляд глаза в глаза, пара касаний руки, один танец, и вечер кончился. Мы практически не говорили, только несколько стандартных фраз. Но глаза — они говорили больше слов. А утром он опять уехал, так больше ничего мне не сказав. И от этого так муторно на душе было, прямо покоя не давало. Тогда я села писать письмо.
Получалось не очень. Писала и переписывала я его два десятка раз, убила несколько дней, но так и не сочинила ничего подходящего.
— Что случилось? Ты последние дни ходишь какая-то потерянная, — заметил Ифор, вдыхая запах моих волос. Я лежала на его плече и не хотела сейчас думать о письме, но врать не собиралась. А ещё меня коробило разговаривать с любимым о другом мужчине, пусть и муже.
— А можно не сейчас? — попыталась я уйти от разговора.
— Нельзя, — повернул он моё лицо к себе. — Это как-то касается Фроста или Милона?
— Да. Но я не хочу сейчас об этом.
— Сейчас или со мной? — нахмурился он.
— С тобой. Ифор, я правда не понимаю такого твоего спокойствия. Ты сам буквально толкаешь меня в объятья других мужчин. Как так?
— Не других мужчин, а мужей. Лена, тебе сложно это понять, потому что ты воспитывалась иначе. Я тебе уже это говорил.
— Говорил. И знаю я это. В моём мире тоже есть семьи, где или жён, или мужей больше одного. Ничего, живут. Просто для этого должно быть другое восприятие, что ли.
— Ты же видишь семьи вокруг. Видишь, как они живут. Что тебя смущает?
— Это ты мне сейчас про чудесную аристократию, которая благополучно сгинула от срамной болячки? Которых боялись даже предавать огню? Ты же в курсе, что из столичной старой аристократии не осталось никого? Даже провинции затронуло, но там всё же не столь разгульные нравы.
Кстати, все заболевшие уже отдали Богине душу. Сколько споров было по их захоронению — это отдельная история. Прислуга отказывалась к ним прикасаться. И я их понимала, ведь там не тела были, а просто месиво из гноя, крови и гнилой плоти. К ним было не подойти без риска задохнуться, не то что притронуться. Повезло тем, кто кончали с собой. Их тела не были столь обезображены, поэтому сожжению ничего не мешало. А вот с теми, кому не хватило смелости или трусости (с какой стороны посмотреть), дела обстояли значительно сложнее. В итоге слугам выдали маски из рупиры — дерева, произрастающего в графстве Монтеро, которое является естественным фильтром воздуха. Только благодаря им люди смогли подойти к умершим.
— Фу, нет, конечно. Я про обычные семьи. У тебя столько новых министров, со всеми ты общаешься. Ещё и условие поставила, чтобы никто из них не был сомужьями. И да, я знаю причины такого решения. Сейчас не об этом. Разве эти мужчины похожи на несчастных?
— Не похожи. Но я же вижу их только по работе, в кабинетах. Мало ли что у них может происходить в семье.
— Отличная идея! — подскочил он на кровати. Мне тоже пришлось сесть.
— Что? Какая идея? Я ничего такого не…
— Ты должна сходить к ним в гости, побывать у них дома, познакомиться с их семьями, детьми. Так ты сможешь увидеть, как мы живём, как мужчины сосуществуют вместе, как жёны к ним относятся.
Пока он говорил, у него аж глаза горели. И разве я могла отказать? Тем более что это действительно хорошая идея. Своих подчинённых узнаю ближе, а там посмотрим, может, и правда что-то ещё получится.
— Так что там тебя тяготило? — вдруг задал он вопрос с самого утра. Да, он всё-таки перестал уходить с рассветом. Смысл уже?
— Фрост написал мне извинительное письмо. Сначала я не стала на него отвечать, потом подумала, что он приедет на свадьбу и мы там поговорим. Но не вышло. Теперь он уехал, а я не знаю, что с этим делать. Столько раз садилась написать, но всё не то.
Фух, сказала. И тишина. Ифор молчит, я на него не смотрю. Минута, другая, и я не выдерживаю, поворачиваюсь. Ифор улыбается одними уголками губ.
— Ой, только не начинай. Там до полноценных супружеских отношений как до Китая, — закатила я глаза.
— А Китая — это что?
— Китай — это название страны в моём мире. Имелось в виду очень-очень далеко, — вздыхала я.
— Главное, сделать первый шаг. Начни с начала. Написать можно всё что угодно. Это даже легче, чем живое общение. Просто начни, а там поймёшь, что писать дальше.
Так, благодаря его советам, я написала Фросту о нашей первой встрече. Ну для меня первой. Даже описала впечатления, а потом о разочаровании первого разговора. Так началась наша затяжная переписка, поскольку, уладив проблемы на границе с Икерией, он отправился в Анузу.
Я же пошла по рукам, точнее по гостям. Милону, как и мадам Олорке, пришлась по душе такая идея. Министры сначала недоумевали, даже испугались, стали спрашивать, чем я недовольна, искать оправдания. Пришлось собирать их вместе и объяснять честно. Учитывая, что мою иномирность мы не афишировали, у мужчин был шок. Но они быстро пришли в себя и стали высказывать что-то типа: «Ну понятно, почему вы такая». Что им было понятно? Чем я так сильно отличаюсь от их женщин? Теперь и мне стало интересно выяснить это.
— А когда вы к нам придёте? В какой день? — задал вопрос министр сельского хозяйства. — Надо же подготовиться. Семью предупредить.
— А у вас посев закончился и вы расслабились? — посмеялась я, чем напрягла мужика.
— Что вы, миледи. Дел полно. У меня же не только… — начал было он, но я подняла руку, останавливая.
— Успокойтесь. Пока нареканий к вам и всем остальным у меня нет, а готовиться не надо. Я же хочу познакомиться с вашими настоящими семьями, а не заготовленным спектаклем. А то начнёте сейчас давать женам и детям инструкции, что говорить, что делать. Не надо мне вот этого. Я прекрасно понимаю, что идеальных семей не бывает, все мы люди, поэтому не нужно что-то выдумывать.
