вас, миледи, чтобы прийти и сорвать этот переспевший плод, под названием Железный трон.
В зале воцарилась полная тишина. Все в шоке смотрели на меня, пытаясь переварить вываленную на них информацию. Получалось не очень — очень мало можно было понять по моим рубленным фразам.
— Сир Феликс, не могли бы вы рассказать нам все более подробно. — Вот кто точно почти не изменился, так это сир Барристан. У Селми только пара новых морщин появилась, но глаза, на турнире десницы бывшие полными печали и какой-то внутренней тоской, вновь светились. Также, как во времена когда еще был жив Рейгар, земля ему навозом. — До этих земель новости почти не доходят, поэтому все вами сказанное оказалось для нас очень большим сюрпризом. Не могли бы вы рассказать все по-подробней.
Взглянув на седобородого старика, бывшего одним из немногих кто смотрел на меня с хоть какой-то симпатией, я кивнул и начал рассказ:
— Почти полгода назад, мой ныне покойный сюзерен, Доран Мартелл, решил пойти против Железного трона и начать войну с Ланнистерами. Был заключен союз с Робом Старком, к тому времени объявившем свои земли королевством Севера и Трезубца. Началась подготовка к походу на Простор…
Пересказ почти всех событий, случившихся за последние полгода, занял много времени. В основном из-за вопросов со стороны советников королевы, слышавших знакомые фамилии или про большие события их касавшиеся, часто перебивали меня, спрашивая и уточняя интересующие их моменты. Например Джорах, услышав о поражении северян в Битве Пяти воинств сразу уточнил известно ли мне, что произошло с его тетей и двоюродными сестрами — Дейзи и Алисанной, бывшими достаточно взрослыми, чтобы участвовать в войне. И если на счет Мейдж и ее второй дочери я ничего не знал, то Дейзи сейчас была на Медвежьем острове. Оправлялась от травмы, полученной в давнем бою при Щитовском броде. Единственными, кто почти все время молчал были огромный мускулистый мужчина, с черным чубом на голове, старый и загорелый дотракиец, одетый в неплохую кольчугу, Юный Гриф, сама Дейнерис и на удивление — Ливенн Мартелл, который и слова не проронил когда узнал, что его племянники, Доран и Оберин, погибли. Все стало ясно, когда я начал рассказывать о происходящем в Солнечном Копье. Тогда он не выдержал и тяжелыми шагами направился ко мне, на ходу рыча слова мне в лицо:
— Послушай меня, Темпер. — Каждый его шаг эхом разлетался по залу, заставляя невольно морщится. — Я терпел многое. — Бам. — Что ты, шакалья отрыжка, прибыл в этот город. — Бам. — Что ты спокойно живешь в этих стенах. — Бам. — Что твои ублюдки не проявляли должного почтения к королеве. — Бам. Оказавшись прямо передо мной, он почти перешел на змеиное шипение, а мне стало видно как в его глазах лопаются сразу несколько капилляров. — Но поверить в то, что моя внучка отравила своего отца и пошла на переговоры с пекловыми Ланнистерами? Скорее Пекло замерзнет чем это случится!
— Следи за языком, Ливенн. — Ответил я, нахмурившись и слегка опустив лицо на его уровень. — Меня можешь оскорблять сколько хочешь, но честь моей жены и детей не трожь.
— Ах честь… — Прошипел дорниец, едва не столкнувшись со мной лбом. — Какая в пекло честь у того, кто ударил своего сюзерена в спину!
— Моим сюзереном всегда был Доран. — Ответил я, невольно схватившись за рукоять меча, что заметили почти все присутствующие и насторожились. — Который мне и приказал это сделать. А сейчас он лежит в земле, отравленный своей дочерью!
— Ложь! — Рявкнул Мартелл, второй рукой схватившись за копье. — Как ты смеешь клеветать на мою семью! Уро…
— Тихо!
— Роар!!! — Почти одновременно с рыком дракона приказала Дейнерис, встав со своего трона. И судя по тому, что многие в первую очередь повернули к ней, свою госпожу они уважали гораздо больше чем боялись дракона.
Она тем временем продолжила:
— Сир Ливенн, умерьте свой пыл. Лорд Темпер наш гость и единственный, кто знает о положении на континенте. У нас нет причин ему не верить. — Сев обратно на трон и поправив выпавшую из сложной прически прядь, Таргариен продолжила. — Лорд Темпер продолжайте рассказ, а вы сир вернитесь на место и помните, что скоро нам отправлятся в Семь Королевств и там вы точно узнаете о происходящем.
Правда, на последних словах она не смотрела в сторону провинившегося гвардейца, а бросила предупреждающий взгляд на меня. Намек был понятен — лучше мне не врать, ведь когда-нибудь тайное станет явным.
Но я даже не собирался — в таких вещах лгут напрямую либо недальновидные глупцы, либо дураки, без капли мозгов. Я поступал гораздо хитрее — рассказывал все как на духу, ничего не утаивая и не скрываясь, лишь понемногу смещая акценты.
Любой человек, который занимался ораторским искусством, скажет вам что два предложения, несущие один смысл, но сказанные разными словами могут восприниматься диаметрально противоположно. Простейший пример — «Он пожарил яичницу с луком» и «Он разбил несколько яиц, пожарил их сливочном масле до идеального, полужидкого желтка и посыпал хлопьями свежего зеленого лука». Оба предложения описывают приготовление одного и того же блюда. Но первое мы просто услышим и забудем, а из-за второго у нас невольно потекут слюнки и захочется кушать.
Тоже самое делал и я. Описывал все происходящее, не утаивая ничего важного и не недоговаривая различные мелочи. Я просто смещал акценты, используя правильные слова, постановку предложений, интонацию и паузы. Сложное и тяжелое в освоении искусство, которым те же итийцы или лучшие интриганы Вольных городов владеют в совершенстве. По сравнению с ними я был лишь рядовым дилетантом, но и среди присутствовавших не было прожжённых политиков, способных понять что сейчас происходило.
Так, в глазах Таргариен я выставлял лучшем виде Старков, Талли, Фаулеров, Манвуди и себя любимого, нейтрально говорил о Мартеллах и Станнисе Баратеоне, и, наконец, с дерьмом смешивал Ланнистеров и Тиреллов, стараясь сделать так наиболее наглядно. Ведь это тоже важный момент — не перехвалить себя и правильно принизить оппонента. От меня все ожидали плохих слов о Ланнистерах, но не заметили как я без восторга и, с некой
