эргу, он провёл девушку, страхуя издали. Такая своеобразная забота на расстоянии заставила меня задуматься совсем на другую тему. А что, если я оказался не так уж и неправ, назвав кракена «кавалером» Тильды в шутку? Кто она для меня? Я ведь обещал ей подарок, собирался даже поужинать в затопленном карьере, но так и не нашёл время. На Светлану нашёл, а на Тильду нет. Я настолько привык, что она всё поймёт, простит, высмеет на крайний случай, но всегда поможет, что сейчас впервые задумался над своим поведением в ответ.
Я заботился о ней в детстве, даже бассейн сконструировал для удобства осьминоги, учил как хорошего фамильяра, постепенно привязывал к себе и получил свою идеальную помощницу. А что получила она? Жизнь — ответ однозначный, дружбу, вполне вероятно, но не любовь.
Не ту страсть, которую я когда-то испытывал к Лане, не ту нежность, которая сейчас есть в Светлане, не тот интерес, которым одаривал Агафью, и не то уважение равных, которое пробивается сквозь обстоятельства к Тэймэй. Она все эти эмоции наблюдала и давала советы в меру собственных мыслей, соображений и опыта. Любила ли она? Возможно, но эта любовь, как и у меня, скорее всего, переросла в братски-сестринские чувства. Об этом я подумаю позже, а пока следовало дать эрге остыть, а самим обживаться во дворце и готовиться к вечернему аукциону.
Кирана бежала вслед за Арвой. Волчица старалась выбирать места там, где наст был толще всего, но не всегда угадывала, и тогда Кирана проваливалась чуть ли не по пояс в рыхлый снег. Дыхание вырывалось облачками горячего пара изо рта.
«Нужно успокоиться и дышать носом, как учила Нарва», — пришла на ум здравая мысль, но тут же исчезла под гнётом обстоятельств.
Времени было преступно мало. Они должны были успеть первыми к Оку прорыва. Это их шанс. Прорыв смешанный, из наслоений разных уровней, а, значит, там могла быть столь необходимая Киране тварь четвёртого уровня. Пока остальные охотники могли выбирать, кого заготавливать на мясо, а кого на макры, у Кираны не было выбора. В руках она сжимала костяные короткие мечи из бивней мамотуса третьего уровня, добытого собственными руками. Огромная тварь размером под десять тон и высотой под пять метров холке досталась Киране с огромным трудом. Ценой стал вспоротый бок и осколочные переломы шести рёбер. Теперь эти давние раны напоминали о себе татуировками чести.
Ей было всё равно на цену, пусть будет также или даже хуже, но ей нужна была тварь четвёртого уровня. С этими мыслями она сделала шаг, снег под ногами поехал целым пластом, унося за собой в пропасть охотницу. Где-то там внизу раскрывалось Око прорыва, а наверху завыла верная Арва, прыгнувшая вслед за подругой в пропасть.
* * *
На «вечерний» аукцион за нами прибыли в районе полуночи. Мы к тому времени уже поужинали и планировали разойтись спать. На появление толмача я отреагировал с недовольством. Скривив брезгливо лицо, я окинул взглядом окружающую обстановку и, наконец, соизволил произнести:
— Если вечер у вас начинается после полуночи, то выражайте свои мысли яснее в следующий раз. Это вопиющее пренебрежение моим статусом и моим временем! Если бы не мои жемчужины, я был бы окончательно зол и разочарован вашим приёмом.
А жемчужины действительно сегодня устроили досуг выше всяких похвал. Тильда пока так и не вернулась, поэтому весь вечер Тэймэй развлекалась, заставляя иллюзии делать мне массаж, подносить вино и играть на флейте заунывные мотивы. В какой-то момент она так разошлась, что одна из иллюзий после массажа плеч принялась за массаж совсем много толка, а затем и вовсе, не снимая паранджи, уселась на меня верхом.
В тот момент я прочувствовал от и до, насколько овеществлены были творения Тэймэй. Отличить их от живого человека просто невозможно: хриплое дыхание, страстные стоны, влажные недра, упругая грудь… абсолютно нереальные ощущения. Ещё более острыми они стали, когда Агафья шаловливо запустила ручку под паранджу хрипло дышащей и наблюдающей за нами азиатке.
Я видел, как вампирша облизнула пальчик и нырнула им между ног иллюзионистке. Наши страстные стоны смешались с не менее страстными стонами Тэймэй. Она наблюдала за творением своего дара и, кажется, даже чувствовала отголоски наших ощущений, а уж после шалостей Агафьи и вовсе потеряла над собой контроль. Широко расставленные ножки открывали потрясающий вид на дерзкий пальчик с красным ноготком, теребящий пурпурную горошину наслаждения. Тэймэй выгибалась всем телом навстречу, сжимая ладошками грудь сквозь ткань и не отрывая от меня затуманенного страстью взора. Мой рык и её крик удовольствия смешались. Иллюзия обмякла на мне, распластавшись, как и её хозяйка напротив на кушетке.
Комарихи успели донести, что толмач прибыл в разгар «веселья» и, как неопытный недоросль, успел удовлетворить себя за одной из резных ширм, наблюдая за нами.
— Принц, прошу простить за неточности формулировок, — переводчик упал на колени и уткнулся лбом в мраморный пол. — Сегодня будет выставлен на продажу один из интересующих вас товаров.
— Жеребец или кобылка? — скучающе уточнил я, взмахом руки отсылая иллюзию от себя и похлопыванием по бедру подзывая к себе Агафью.
Та с истинно кошачьей грацией поднялась с кушетки и уселась у моих ног.
Боги, ну вот что за женщины мне достались! Казалось бы, у нас спецоперация, а ощущение будто сексуальные ролевые игры по сценарию «господин и его рабыни». И при чём каждый из нас получает от этого удовольствие!
— Жеребец, мой принц. Из конюшен самих Гепардеви. Вам несказанно повезло, обычно они не выставляют на продажу своё национальное достояние. Но специально для вас, мой принц, род Платановых договорился, — толмач старательно набивал цену своим покровителям.
— Ущербный выродок какой-то? — возмутился я, срывая с грозди и закидывая в рот виноградинку.
— Что вы! Нет! Чёрный, как ночь, жеребец, прекрасный экстерьер, богатая и чистая родословная…
— Если вы так его расхваливаете, то почему его выставили на продажу? — я вопросительно вздернул бровь.
— Спроси имя жеребца, — по кровной связи подсказала Агафья.
— Как зовут этот подарок небес?
Кажется, после этого вопроса переводчик замялся с ответом, что только добавило мне скепсиса.
— На вашем родном языке его имя переводится как Непокорный, мой принц! — не поднимая головы ответил толмач.
— Красивое имя! Он объезжен?
— Нет, он — трёхлетка. У арабских скакунов очень тесная связь со своими владельцами. Они выбирают себе хозяина один раз и на всю жизнь, — пояснил толмач.
— Как же, слушай его больше! — мысленно хихикнула Агафья, — этот красавец на первой выездке кому-то из принцев Гепардеви нос расквасил и пару зубов выбил. Коня на месте чуть не убили, но пожалели, красивый засранец, хоть и своевольный. Больше никого из правящей семейки к себе не подпустил.
— Какова начальная цена? — поинтересовался у толмача, не просто так же он мне расхваливал жеребца.
— Один миллион рублей, — тихо промолвил переводчик.
— Охренеть! А оно тебе надо? — на полном серьёзе уточнила Агафья, — за эту сумму можно один-два форта в селениях родовых поставить. А это ведь даже не за девчонку!
— Ну уж ты-то должна знать, что пропуск в мир больших денег стоит дорого! — попенял я вампирше. — По-другому мне в этот мир так быстро не попасть, будь я хоть трижды титулованный.
Агафья опустила глаза в пол, изображая покорность, но промолчала.
— Участвую! — принял я условия аукциона.
* * *
На аукцион мы отправились на автомобилях с гербом Платановых. В одном я, толмач и Агафья, во втором два представителя рода, а ещё в двух охрана. Мне осторожно намекнули, что на такие мероприятия не принято брать вооружённых до зубов головорезов, на что я не менее осторожно предупредил, что в случае непредвиденных ситуаций могу выставить им лично миллионные претензии.
На этом спор закончился. Автомобили везли нас отнюдь не в центр города, а наоборот.
Въезды на частные территории попадались всё реже, пока не исчезли совсем. С двух сторон от дороги тянулись владения двух влиятельнейших семей города, что легко считывалось по кованым гербам на ограде. Мне было интересно, на чьей же территории организовали закрытые торги, но и здесь хозяева города подошли к вопросу разумно. Дорога завершалась тупиком с кольцевым движением. В тупике, спрятанный от посторонних глаз, возвышался двухэтажный дворец с массивными каменными колоннами. Даже резьба на колоннах имела рисунок в виде сочетания
