Следом за поверженными, чеканя шаг, вышли на улицу мы.
На замковой площади толпились крестьяне. Многие в руках держали копья и короткие пехотные мечи. Я хмыкнул и тихо произнес:
– Ты смотри-ка, успели раздать.
– Большую оружейную разграбили, – услышав, ответил Фиш.
– Только попробуй, – рядом грозно зарычал Бран, да так, что любой хищник позавидует. Маг при виде запитанных магической силой триграмм вжался в стену, побледнел и спрятал приготовленный боевой амулет. Типа он тут ни при чем. Ну-ну. Оставим лекаря на закуску. В данный момент он не опасен. Колдуну маг на один зуб, и тот это понимает.
– Что здесь происходит?
В ответ гробовое молчание. Один Лазго что-то там задергался. Задумал пакость, козел?
– Я обвиняю тебя, барон Грав Ласкон в сговоре с мутантами против рода человеческого и вызываю тебя на честный бой! – выкрикнул капитан и выступил на шаг вперед.
Все устремили взоры в мою сторону. Ожидают ответного благородного хода? Да щас, разбежались!
– Вот ты, – я ткнул мечом в ближайшего селянина, совершенно не обращая внимания на капитана, – чего пришел?
– Говори! – подстегнул к ответу окриком растерявшегося мужика.
– Так это, вашмилсть, сказали нам, что вы, значит, продались мутантам, значит. И теперича они тут за главных.
– Вот как тебя зовут и сколько тебе лет? – поинтересовался я.
– Так Никрим. Пахарь я. Все меня знают. А годов мне… сорок пятый пошел.
– Посмотри, Никрим, на этого колдуна. Видишь его нож у моего горла? Отвечай!
– Нет, вашмилсть.
– Поверх доспехов сюрко с чьим гербом?
– С вашим, вашмилсть. – Мужик после каждого ответа становился все бледнее и бледнее. Видно по нему, что раньше вообще не задавал себе подобные вопросы. Все пошли, и он пошел. Может, даже надеялся утащить что-нибудь ценное во время неразберихи. Мысли читать не умею, но в этом необходимости, собственно, нет. И так все с ним ясно. Смена власти частенько оплачивается, в том числе разрешением помародерствовать.
– Вот именно! С МОИМ ГЕРБОМ! – заорал и тут же спокойным голосом продолжил: – А теперь скажи. Как называют тех, кто поднимает руку с оружием на господина и его дружинников?
– Не слушайте его! Вы что, не видите! Барон околдован этим гнусным мутантом! – встрял капитан.
– Так я околдован? – тут же перебил я Лазго, перехватывая инициативу. – Если околдован, то как могу быть предателем? Ведь тогда за свои действия и слова не могу нести ответственность! Получается, ты, капитан, не имеешь право вызывать меня на поединок! Верный вассал обязан позвать на помощь опытного мага и помочь сюзерену освободиться от магических оков. А ты что делаешь?! – Я с вызовом уставился на Лазго. Любопытно, как он выкрутится?
Капитан после моих слов покраснел и только рот открывал и закрывал. Ладно, не хочет отвечать, не надо. Собственно, я больше для публики старался, а не для него. Пора заканчивать, а то уже надоело тут торчать.
– Капитан Лазго. Вы потеряли честь, став на путь измены. Ваша душа черна, мысли пропитаны ядом. Настолько подлые люди, как вы, никому не нужны. Прощайте. Надеюсь, боги будут милостивы к вам.
Сказав это, я повернул голову к Брану Хитрецу и спросил:
– Прикончить их одним ударом сможешь?
Вместо ответа воздух вокруг запах озоном, и в рядах мятежных дружинников с громким хлопком вспух белый шар, разродившийся десятком молний. Одна, особо длинная, попыталась дотянуться и до нас. От неожиданности я попятился и едва не навернулся, запнувшись о ступеньку. Но пронесло. Защита, поставленная Браном, мигнула, срабатывая. Разряд погас в каком-то метре, одарив неприятным покалыванием на открытых участках кожи.
Взглянув на то, что осталось от бунтовщиков, чуть не блеванул. Хорошо прожаренные трупы в оплавленных латах и кольчугах.
Хочу так уметь!
Слава богу, кроме солдат, никого не задело. Не хотелось бы прослыть чудовищем.
– С ними что делать? – зашептал Фиш, имея в виду застывших в ужасе крестьян.
– Пусть по домам расходятся. Не рубить же им головы? Работать в поле кто будет?
– Мудрое решение, ваша милость, – сказал десятник и во всю силу легких гаркнул: – Чего застыли?! Бросайте оружие на землю и расходитесь! Господин барон дарует прощение.
Люди не заставили себя упрашивать. Побросав колюще-режущие предметы, в том числе принесенный сельхозинвентарь, словно очнувшись, толкаясь и ругаясь, ринулись за ворота замка. Никому не хотелось оставаться после произошедшего.
Рубль за сто даю. Теперь долго даже помышлять не будут о мятежах. Это, конечно, здорово, только как бы народ не побег из баронства. Надо их заинтересовать. От налога, что ли, освободить на год? Толку от него… А так… Увидели, какой может быть кнут, и сразу пряник на вкус попробуют. Да. Так и сделаю.
– С этим как быть? – прервал мои несвоевременные размышления Фиш.
Корн очухался. Живым его оставлять нельзя. Однако убивать вот так вот тоже не годится. Будет ему суд. Пускай знают. Господин справедлив. Не умер в бою? Будь добр повиснуть в петле по приговору.
– Корна в темницу. Поставить охрану. Раненым оказать помощь. Этим займется наш лекарь. – Тут я обратил свое внимание на Корниса, который тут же сделался будто бы ниже ростом.
– Господин маг. Вы теперь служите мне. До тех пор пока я не посчитаю, что вы полностью расплатились по долгам. И не вздумайте возражать, – уловив намерение оспорить решение, предупреждающе поднял руку и продолжил: – Вы выступили на стороне предателей и хотели убить меня в моем собственном доме. Я же предлагаю вам жизнь в обмен на временную службу. Более чем щедрое предложение.
– Да, да. Конечно. Всецело в вашем распоряжении.
Еще бы он отказался, когда поблизости стоит Бран и лыбится.
Отвернувшись от лекаря, приказал:
– Виновным слугам по выздоровлении двадцать плетей каждому. – Добрый я сегодня. – Дальнейшую их судьбу решу потом. Мертвых похоронить согласно обычаю. Распорядись выставить охрану на стенах. Так как дружина практически перестала существовать, временно организуй лояльных слуг.
– Будет исполнено. – Фиш стукнул кулаком в грудь и склонил голову.
Дверь мастерской открылась, стылый осенний воздух не замедлил ворваться и заявить права на помещение. Зурим и осунувшийся от магического истощения Бран Хитрец повернулись к вошедшему молодому барону.
– Плохо выглядишь, Бран, – констатировал Грав Ласкон, разглядывая измененного.
– Бран запитал кристалл силы, – вместо колдуна ответил Зурим.
– Прости, что вынудил тебя поделиться магическими запасами. – Барон немного виновато посмотрел на колдуна. – Сам понимаешь, отправляясь по нашим делам, я не могу оставить замок без защиты. Корнис как маг слаб и его резерв невелик. Он наполнял бы один кристалл целую неделю. Не меньше.
– Я в порядке, господин барон. – Бран криво улыбнулся.
– Мы тебе за вредную работу каждое утро молоко выдавать будем.
– Разве молоко восполняет магические потери организма? – опешил Зурим.
– Господин барон изволит шутить, – пояснил более понятливый Бран.
Грав Ласкон коротко хохотнул и тут же посерьезнел. Зурима такие резкие перемены иногда выбивали из колеи. Все-таки сильно изменился после травмы головы товарищ по детским шалостям. Порой механику казалось, будто перед ним совершенно другой человек. Не тот, которого он знавал всю жизнь.
– Теперь к делу. Зурим, ты голема точно починил? Все предусмотрел? В прошлый раз после твоего ремонта потребовалась половина дружины, чтобы сломать его обратно, – высказал опасение барон.
Механик после упоминания об ошибке немного сник.
– Ваша милость, в этот раз ничего похожего не случится. Клянусь. Я проверил все узлы и сочленения «Громовержца». Оружие в норме. От кристалла управления получил все положенные при тестировании отклики. Осталось только подобрать и заменить простреленные броневые пластины. Но это ерунда. Такого добра у меня навалом. До вечера управлюсь.
– Что с рунными браслетами?
– Вы уже спрашивали.
– Сколько надо будет, столько и спрошу. Если хотя бы одного браслета, входящего в систему «свой – чужой», не хватит… С тебя спрошу.
Зурим обиженно засопел.
«За что мне такое наказание, – думал он. – Я стараюсь, стараюсь. В ответ одно недоверие. Ну, сплоховал пару раз. Так что теперь, всю жизнь расплачиваться?»
– Браслетов хватит на всех с запасом. С активацией рун вполне справится господин Корнис. Там плевое дело, – заверил механик, загнав эмоции подальше.
– Замечательно. Тогда завтра утром выступаем. Чем раньше завершим намеченное, тем проще станет впоследствии, – подытожил Ласкон. – Бран, я понимаю, что ты устал, но удели мне немного своего времени. Надо утрясти перед отъездом пару вопросов.
