— Тихо! — Подняла я руку. — Богдан, оставь его. Встань, мужик. — Но тот продолжал стоять на четвереньках, не поднимая головы. Богдан схватил его за шиворот и поставил на ноги.
— Тебе сказали встать, смерд. — Прошипел он.
— Где твоя жёнка? — Спросила его.
— В посаде, госпожа.
— Пошли, показывай.
— Царевна, ты будешь смотреть её? — Задал вопрос Богдан. — Тебе невместно это делать. Есть повитухи.
Я посмотрела на него. И чем больше смотрела, тем ниже он становился. Взяла тренировочную палку.
— Ты мне, Богдан, указывать будешь, что делать? — Перетянула его палкой по спине. Так бы по физиономии досталось, но он успел отвернуться, подставив спину. От удара он охнул. Конечно, я била больно. Надо из них выбить эту дурь, думать за меня и решать за меня, только по тому, что я женщина. Колотила его со знанием дела. — Никогда, Богдан, не указывай, что делать твоей госпоже. Ты кто такой? Сам смерд. Указываешь царевне, в которой течёт кровь императоров Рима⁈ — Увидела Ивана. Откуда он появился, я так и не поняла. На тренировке его не было. Он смотрел и поощряюще кивал. А потом сказал.
— Правильно, царевна Александра. А я потом ещё добавлю. Невместно указывать тебе. — Я опустила тренировочный шест. Убрала прядку волос с глаз. — Не надо добавлять, боярин. С него достаточно. — И тут заметила старшую боярыню Вяземскую. Она тоже, как и её сын, смотрела благосклонно. Ибо нечего смерду неумытому учить бояр, да князей.
— Прости, госпожа. — Богдан стоял на коленях, склонив голову. Увидела кровь, проступающую у него сквозь рубаху на спине. Да и сама рубашка была рассечена.
— Богдан, сейчас идёшь со мной, как и все остальные. Бегом! — Взглянула на мужика. — Показывай и тоже бегом. — Оглядела своё воинство. — Никифор, подгоняешь сердешного, если медленный будет. Можешь в зад пинать. Побежали.
Мужик бежал, как сайгак. Мы за ним, парни в простых рубахах, портах и босиком с тренировочными шестами в руках. Добежали до дома. Мужик повёл нас в баню. Причём, баня топилась по-черному. Это я поняла, когда зашла туда. Мужчины остались за порогом. Мамочка, роди меня обратно. И в этих условиях женщины рожали??? Там было темно.
— Почему она здесь рожает? — Задала дурацкий вопрос. На меня недоумённо посмотрели. А где рожать? Женщины рожали в бане. Это нормально. Но… Вот именно, но! Темно, это ещё ладно, хотя не мало важно. Сажа и прочие сопутствующие дела топки по чёрному. Сплошная антисанитария, хотя, в бане по чёрному, все микробы убивались дымом и жаром. Но меня всё равно это не устроило.
— Что у неё? — Задала вопрос двум бабкам повитухам. Они обе кланялись мне в пол.
— Прости, боярыня. — Сказала одна из них. — Дите неправильно у неё лежит. Ничего сделать мы не можем. Не родит она. И сама и дите умрут.
— На всё воля божья. — Сказала вторая.
— На бога надейся, да сам не плошай. — Ответила я и посмотрела на ту, которая первая со мной заговорила. — Ты идёшь со мной. Накиньте на неё что-нибудь. Прикрыть срам её. Выносить отсюда будем. Ко мне понесём.
Они обе кивнули мне. Да и кто они такие, чтобы перечить госпоже в их глазах. Это хорошо. А то припирайся с ними, что, да как? На фиг. Выскочила из бани. Крикнула своему спецназу.
— Значит так. Действуем быстро. Из двух шестов делаем носилки. Найдите ткань, которую можете использовать. Быстрее. Идите в дома. Действуйте от моего имени. Никого не слушать. Надо, переверните всё вверх дном, но найдите мне то, на чём принесёте роженицу. БЕГОМ! — Последнее слово рявкнула. Парни сорвались с места. Как наскипидаренные. — Богдан! — крикнула им вдогонку. Парень вернулся. Смотрел на меня преданными до невозможности глазами. — беги к Дарёнке, скажи, чтобы готовила операционную. Она знает, что делать. И пусть подготовит отвары успокаивающие и расслабляющие. Всё понял?
— Всё, госпожа моя.
— БЕГОМ! — Он рванул, только пыль столбом.
Спецназу понадобилось 10 минут, чтобы всё найти. Притащили кусок ткани, причём красивой. Растормошив, под это дело местного купца. Он заорал, конечно, о бесперделе и что пойдёт с челобитной к боярину, но только сначала. Потом быстро заткнулся, получил от одного спеца, по ходу дела, удар ногой в рёбра и в трафарет кулаком. После ему пояснили, громя горницу, что это воля царевны, а поэтому он должен засунуть язык в жопу. Это они уже от меня научились, мерзавцы. Заодно что-то там разбили, пощупали двух его дочерей на выданье. Проверяли, наверное, наличие лишней ткани, годной для конфискации. Кстати, девушки остались довольные. Потом, к нам бегали, на удальцов наглых любовались. Шибко они им понравились своей наглостью, быстротой и уверенностью. Не, ну а что? Зря я их дрессирую, как обезьян, что ли?
Повитухи уже натянули на роженицу какую-то хламиду. Наплевать. Не голой же её тащить через всё поселение. Потом зашли парни, взяли бедолагу и переложили на носилки. После понеслись с ней в крепость, ко мне в операционную. Женщина стонала и кричала. Я бежала рядом с ней.
— Потерпи немного. Всё будет хорошо, обещаю. — Говорила ей на ходу. Успели вовремя. Роженица начала откатываться в нирвану. Причём, в смертельную нирвану, из которой ей было уже не выйти. — Смотри на меня. Глаза не закрывай. — Говорила ей. Ей было тяжело и больно. Я это понимала. И вот она уже на операционном столе. Вокруг меня мои ассистенты, плюс бабка повитуха.
Найдёна накрыла лицо роженицы марлей с эфиром. Я засекла время. 10 минут. Всё женщина в сонной долине, поехали. Найдёна была рядом со мной. Фрося подавала ей инструмент, тампоны. Найдёна подавала инструмент уже мне. Вообще она очень талантливая в этом деле. Всё схватывала на лету. Всё заучивала, что я ей говорила и что показывала. Хороший с неё хирург получится. Сделала продольный надрез внизу живота роженицы. В нижнем маточном сегменте. Всё, как по учебнику. Дальше действовала так же. Брюшную ткань, зафиксировали с помощью пары зажимов, сделанных по моим рекомендациям. Плюс держала часть кожи и прочего Фрося. Она хотела упасть в обморок, но я сделала страшные глаза, которых она боялась особо сильно. Поэтому справилась. Дальше рассекла маточную стенку. Это было самое сложное. Здесь нужно было сделать всё ювелирно, иначе последствия могут быть фатальными для роженицы.
Отодвинула рассечённые стенки матки. Увидела малыша, вернее малышку. Девочка. Она и правда неправильно лежала. И не родилась бы, но я её вытащила. Хлопнула по попке не сильно. Она заплакала. Это главное. Когда рождается малыш, он должен заплакать, громко и требовательно. Это значит, что его легкие раскрылись. Девочка заплакала. Закричала. Я её перехватила. Прижала к себе. Улыбалась. Господи, ещё одно чудо родилось маленькое. Передала девочку повитухе. Та её начала сразу укутывать, Я продолжила разбираться с мамочкой. Проверила всю вскрытую полость, ревизия, всё ли убрала? Ничего не забыла? Вытащила послед. Он хорошо отошёл от стенок матки. После этого, сшивала кегутом матку. Потом сшивала стенки брюшной полости шелковой нитью. Когда закончила, сил уже не оставалось.
— Всё мои хорошие. — Сказала своей медицинской бригаде и сняла маску. Улыбалась. Они смотрели на меня. Дарёнка, Фрося, Коновал и повитуха. Теперь она в моей бригаде.
— Госпожа? Что всё, жёнка эта живая будет? — Спросил меня Коновал.
— Будет. Конечно будет. — Я улыбалась. Улыбалась Дарёнка, сняв маску. Улыбалась Фрося. Повитуха крестилась. Что-то шептала про себя.
Глава 5
В постели Ваня обалдел.
Он оказался не у дел.
Его имели, как хотели,
Да так, что перья полетели.
Zay…
Когда унесли Берестяну из операционной на полати, в моём госпитале, позвала Богдана.
— Иди сюда. — Велела ему. — Рубаху скидывай. — Он снял. Осмотрела его спину. М-да, не плохо прошлась по парню. Синяки пройдут, это ерунда. Они привычные тут. Чуть что, сразу порят на конюшне. А вот рассечённую рану я обработала. Наложила мазь и перевязала его. В операционную зашёл Иван. Наблюдал. Потом посмотрел на меня.
