знал, — попросил Курков.
Не успел Максим скрыться из виду, как дверь кабинета Майоровой открылась, и оттуда вышел расстроенный Королёв. На лице так и читалось «вот коза!».
— Родин, чё смотришь? — рыкнул он на меня.
— У тебя помада на губах осталась, — соврал я, отвлекая его внимание.
При этих словах он сразу же попытался сделать вид, будто и правда у него что-то получилось с Леночкой Петровной.
— Да, забыл подтереть. Бабы! Так и хотят меня… расцеловать, — мерзко усмехнулся Королёв. — Ты не видел своего придурошного замка?
— Неа, я за больным пришёл.
— Ты не в курсе, чего он ходит тут постоянно? Не обессудь, но он дэбил какой-то. Думает, наверняка, что Ленка его заценит.
— Считаешь, шансов у него нет?
— Какие шансы, Серый! — воскликнул он, и сзади тихонько открылась дверь кабинета Майоровой. Королёв не заметил, что теперь наш разговор слышит ещё и Леночка Петровна. — Ты бы видел его лицо, когда я его выгонял. Ленка мне скоро романтику подарит. Вот увидишь.
Сказанные им слова долетели до психолога, и она, медленно выходя из кабинета, картинно покашляла.
Балабол ты, Королёв, а не мачо!
— Курсант Королёв, я вам кое-что забыла сказать, — произнесла Майорова, вышагивая на каблуках по коридору, словно на подиуме.
— Да, да, Леночка, — совершенно не стесняясь меня, сказал Королёв, на что психолог только улыбнулась.
— Мы с вами много говорили сегодня о проблемах бытия, отношений, любви, — она подходила всё ближе и ближе, снимая очки.
— Да… Елена Петровна, мы не одни как бы здесь, — сказал Королёв, когда Майорова тихонько положила руку ему на плечо.
— Ничего. Я и при свидетелях могу, — произнесла Леночка, и резко схватила Королёва за ухо, начиная покручивать его.
Белогорский мачо буквально начал извиваться и шипеть от боли, несмотря на свою брутальную внешность. Психолог, свою очередь, даже бровью не повела. Абсолютный покер фейс!
— Ещё раз здесь увижу, и то же самое сделает уже начальник училища, Казанова недоделанный, — тихо произнесла Майорова, но Королёв прекрасно всё слышал, несмотря на свои стенания.
— Понял, понял. Больно, Елена Петровна. Я больше вас не потревожу, — пролепетал он, и был отпущен психологом. Тут же его и след простыл.
— Не знал, что психологи именно так поступают в подобных случаях, — улыбнулся я, наблюдая в окно, как Королёв громко матерится и трёт своё ухо.
— Родин, в моей профессии бывает по-разному. Приходится разные методики применять. Не только на словах. До некоторых только физическими методами доходит. Главное чтоб помогло! — подмигнула она мне, надевая свои очки обратно.
— Ну да. В нашем случае, некоторые только прикидываются больными.
— Сергей, у меня к тебе…
— Елена… Петровна, мне мои уши дороги, поэтому я буду молчать, — улыбнулся я.
— Я в тебе и не сомневалась, — сказала Лена, взъерошив мне волосы. — Максиму передай, пожалуйста, что я заканчиваю в 18.00. Жду его здесь.
Удивительно, насколько разностороннюю психологическую помощь оказывает Майорова. Как доходчиво умеет объяснять!
По возвращении в казарму, я передал Максу устное послание от Леночки Петровны, чему он не сказано обрадовался.
— Родин, в канцелярию! — крикнул мне со взлётки дежурный.
— Заходи, мой юный друг, — сказал Голубев, когда я открыл дверь. — На тебя рапорт написан, Родин.
Это ещё что за новости? Неужели Королёв решился доложить о том, что его честь была попрана со стороны прекрасной Елены на глазах курсанта третьего курса.
— Я могу его увидеть, товарищ майор? — спросил я, делая пару шагов вперёд.
— Стой где стоишь… пчхиии! — громко чихнул Голубев, вытирая после этого нос.
Его глаза были сильно красными, будто он их оттирал от грязи. Выглядел командир роты не лучшим образом.
— Стою.
— Аллергия у меня. Не выхожу весь день из канцелярии. И всё из-за одеколона какого-то. Ты чем пользуешься? — спросил у меня ротный.
— «Шипр», а что?
— Совсем ничего. В рапорте сказано, что тебя привлекают для судейства на училищных соревнованиях по плаванию. Я уточнил… пчхиии! Кафедра физической подготовки не против, если ты будешь ещё и выступать. Пчхиии!
— Будьте здоровы! — сказал я.
— Спасибо. Надеюсь, ты понимаешь, почему я спрашивал за такую возможность у физруков. Пчхиии!
— Будьте здоровы! Если честно, не совсем. В других ротах, никого из пловцов— сборников не привлекают к выступлению.
Голубев насупился и, пару раз прочихавшись, погрозил мне пальцем.
— Это они так говорят, чтоб нас запутать. Ты сколько раз выступал за свое подразделение на соревнованиях? Ни разу. А знаешь, какие мы места занимали два года подряд?
— Невысокие?
— Совсем невысокие… но стабильные. В самом конце. Ваш взвод, постоянно на полётах в это время, а более-менее стоящий пловец в роте, только ты. Чуешь, чем пахнет… пчхиии!
— Будь…
— Хватит. Здоровья так у меня не прибавится. В общем, задача попасть в тройку, и не обсуждается. В меня пальцем другие ротные тыкают, что мы постоянно последние приплываем. Так, что у тебя только один шанс, иначе… пчхиии!
Не так давно, я обсуждал наши возможные перспективы на подобных соревнованиях. Они были никакие, прямо скажем.
В каждой из восьми рот есть здравые парни для эстафеты. Некоторые и в личном первенстве могут побороться. А вот у нас все ровные. Ну, кроме меня, конечно.
— Товарищ майор, а речь идёт о призах в общекомандном зачёте? — спросил я.
— Родин, хоть где-нибудь, что-нибудь да выиграйте. Мне уже надоело комбату причины придумывать, чего это вы у меня хилые все такие.
— И мы можем на что-то рассчитывать, если выполним поставленную задачу? — спросил я.
Голубев совершенно поменялся в лице. Чихать он сразу перестал, а вот краснота глаз наоборот повысилась. К тому же открылся поток ненормативной лексики и военных жаргонизмов.
— Я тебя сейчас поощрю, мой юный друг. Доской почёта награжу! — воскликнул Голубев.
— Товарищ майор, ну вы же понимаете, что людей нужно стимулировать, для большей самоотдачи.
— Стимулированием ты будешь в другом месте заниматься. И явно не со мной или с кем-то из своих товарищей, — злился Голубев. — Утром деньги, вечером стулья. Мне нужен результат, а там разберёмся.
На следующий день забежал к полковнику Солдатову, начальнику кафедры физической подготовки, чтобы уточнить программу турнира. Заодно посмотрю результаты в своей роте.
На занятиях в бассейне я всегда занимался по индивидуальному плану, поэтому не следил за потугами моих товарищей, пытающихся уложиться в норматив на дистанции 100 метров вольным стилем.
Кабинет Солдатова отвечал всем канонам начфизов. Плакаты спортсменов, афиши всесоюзных соревнований на призы газет и спортивных обществ. Есть даже несколько передовиц «Советского спорта», одна из которых посвящена недавней победе сборной СССР по хоккею на чемпионате мира в Праге. Ну и куда же без спортивных наград моего училища, коих
