Ну этот уродец от нас не ушел, по нему хлестнули аж три очереди, и первой — моя. Расстояние было метров десять, так что я увидел, как пули выдирают клочья из серой взлохмаченной ткани, как под ней шевелится нечто черное, блестящее.
Ничего похожего на существо из моего сна, но все же страшное и непривычное.
Дрищ не упал, а скорее осел, его оружие брякнулось оземь с неожиданным перезвоном, словно было из стекла.
— Вася? — я повернулся к приятелю.
Он был жив, на белом лице шевелились губы, но вот бронежилет на боку обгорел и выглядел деформированным.
— Но-но-нормально, — наконец выдавил африканец, и я облегченно вздохнул, поскольку кровь вместе со звуками изо рта у него не хлынула, и это значит — легкие не пострадали.
Ветер усилился, над дюнами взметнулась серая пелена, по лицам нашим хлестнули колючие песчинки. Дрищи, судя по всему, решили прикрыть свой отход с помощью шквала… почему они не пустили его в ход раньше, когда атаковали, ведь поступали же так раньше?
И вообще, как технически им удается использовать в бою ветер?
— Серов, осмотрите его! — бросил Цзянь, заглядывая в наш сегмент окопа. — Прикрываем!
Вася зарычал, когда я расстегивал на нем разгрузку и стаскивал бронежилет, но сознания не потерял. Раны на нем не обнаружилось, только знатный ушиб, ну и вмятина в грудной пластине, его причинившая — если бы не защита, то в нашем черном друге появилась бы дырка, мало совместимая с жизнью.
— Ребро? — спросил он, морщась.
Я только пожал плечами — есть шанс, что два, и есть шанс, что вообще ни одного. Эскулапы скажут, когда обследуют, а так не определишь, да и гадать бесполезно, надо замотать потуже и все.
Грохнул последний выстрел, скрылись за барханами крабовидные танки, и стало тихо. Улеглась даже рукотворная песчаная буря, насланная на нас дрищами, и на этот раз за нами осталось не только поле боя, но и несколько тел, и даже образец чужой военной техники.
— И это, вот бы по нему полазить, — мечтательно произнес Ингвар, глядя на танк. — Интересно, из чего он сделан? Ведь не может же это быть дерево? Откуда оно в пустыне?
Тут я даже пожимать плечами не стал, мне было глубоко все равно, из чего дрищи собирают свои танки и самоходные минометы, вообще бы никогда эту машинерию не видать.
— Макунга, что там с тобой? — рядом появился Цзянь. — Сам идти можешь? Топай. Остальным — лопаты, и углублять окопы!
Само собой, кто нам даст чужую технику разглядывать, для этого есть специальные люди, в крайнем случае — офицеры.
Но к моему удивлению, до самых сумерек ни к телам дрищей, ни к подбитому «крабу» вообще никто не приблизился, даже не попытался. Мне даже подумалось, что наши командиры что-то знают, например тот факт, что даже после выведения из строя наши враги и их устройства могут быть опасны.
Мы привели окопы в порядок к тому моменту, когда к горизонту опустилось второе, красное солнце.
— Пожрать бы уже, — мрачно заметил Эрик, вытирая чумазое лицо. — И бабу, или двух! Давно бы я с ними договорился, да вы все мешаете!
— Вон тебе ужин несут, — сообщил Сыч. — Сам комбат.
Действительно, в нашу сторону катил пикап, и на месте рядом с шофером красовался мой «друг» Збржчак. Но вот за первой машиной следовал не только БРЭМ, но и большой, трехосный грузовик с пустым кузовом — явно для трофеев.
— Ворота открыть! — принялся распоряжаться наш батяня, едва выпрыгнув на песок. — Машины ставить сюда, и фары включайте!
Фары вырвали из сумрака повисший на решетке остов танка, вроде бы оплывший за эти часы. Мне показалось, что между изломанных отростков кто-то шевельнулся, колыхнулся тонкий изломанный силуэт, хотя скорее всего это просто была игра теней.
* * *
Я-то надеялся, что на протяжении процедуры осмотра мне удастся отсидеться в сторонке, но как бы не так.
— Ричардсон, где там твои люди?! Давай их сюда! — распорядился Збржчак, а когда увидел меня, на физиономии его заиграла нехорошая улыбка. — Боец Серов, хрен тебе в нос? Давай, покажи нам русскую отвагу!
Ну да, на польский гонор мы уже посмотрели.
Вблизи кработанк — или танкокраб — выглядел еще более чуждым, чем издалека: пучки волокон и «корней», трепещущие жгутики, с которых стекает зеленая слизь, запахи гари и еще чего-то, сладковатого, неприятного — на горелую плоть не похоже, но на духи еще меньше. Непонятно было, как в крохотном пространстве внутри, среди всех этих узлов и устройств мог помещаться хотя бы один дрищ.
Или перед нами беспилотное устройство?
— Ну что, боец Серов, загляни внутрь, — продолжал командовать мной Збржчак. — Отверстие видишь? Посмотри туда и доложи, что там. Приступай.
Он явно хотел меня угробить, и я ничего не мог с этим сделать, не мог отказаться выполнять приказ. Хотя по делу эту штуку, не трогая и даже не сдувая пылинок, нужно было спрятать для изучения специально обученными, а лучше генетически модифицированными людьми.
— Так точно, — я шагнул к танку вплотную, оперся на то, что заменяло гусеницу, но выглядело как ряд вертикально поставленных обрубков древесного ствола, бледно-желтых, очищенных от коры.
После чего аккуратно всунул голову в отверстие, возникшее в результате попадания ракеты. Ушей коснулось мягкое журчание, будто внутри танка протекал унитаз, и прямо передо мной заколыхалось нечто похожее на паутину, лицо обволокло колючим и теплым, воздух превратился в кисель.
Страха не было, боли тоже, я понимал, что в следующий момент умру, но меня это не волновало, не тревожило. Знал я о смертях куда более глупых и бесполезных — сбит пьяным водилой на переходе, или сам по нетрезвому делу упал на лестнице и сломал шею.
— Хшшш… — сказали мне прямо в ухо голосом тонким и печальным, и паутина со звоном лопнула, я вновь смог дышать.
Мгновение я видел внутренности танка очень четко — все, до последнего пучка «корней» и до шерстинки волнистого «коврика» на полу. Более того, я понимал, зачем все это нужно, что это вот система управления огнем, что это вот нечто, не имеющее названия в земных языках, поскольку тот… то, что ведет это устройство, находится с ним в симбиозе, и вообще это нельзя считать устройством, ведь оно…
Но понимание длилось секунду, а потом в лицо мне ударило горячим паром, так что я отшатнулся и закрыл глаза.
Скрежет оглушил меня, но потом стих, остались только звон в моих многострадальных ушах, ну и вопли Збржчака. Подняв веки, я обнаружил, что боевая машина превратилась в искореженную груду сплавленных между собой деталей, и та медленно оседает, расплывается.
Пошарив в памяти, я обнаружил там лишь огрызки информации о дрищевой машине, жалкие крохи.
— Серов! Вали оттуда, чтоб тебя комар трахнул! — выдал наконец что-то осмысленное комбат, и я поспешил выполнить этот приказ.
Я отбежал в сторону, и оказался среди своих.
— Ух, как ты выжил? — спросил Эрик, глаза которого были выпучены еще больше обычного.
— Интересно, — Цзянь смерил меня взглядом. — Почему ты не превратился в головешку? Дважды нам в руки попадалось нечто похожее, и оба раза мы теряли людей, пытаясь их изучить.
— Виноват, плохо старался, — издевательски прохрипел я, вытирая потное лицо.
Тут уж комотделения смутился и отвел глаза.
— Тела собираем! Тела! — Збржчак не дал нам спокойно пообщаться. — И аккуратнее! Черные пятна смотрим!
— А что с ними не так? Что это за троллевы штуки? — подал голос Ингвар, которому было все интересно.
— Частью мины, частью засады, — с неохотой сообщил Цзянь, говорить ему не хотелось, но он чувствовал себя виноватым за то, что брякнул в мой адрес. — Когда только появились… Из такого пятна может выскочить дрищ. Или оно может взорваться, когда наступишь. Усекли? Поэтому аккуратно.
Танк к этому времени превратился в лужицу раскаленной жидкости, над которой дрожал столб горячего воздуха.
С трупами нам повезло не больше — один от прикосновения обратился в прах, и налетевший ветер утащил прочь серые хлопья. Второй задергался как живой, когда за него взялся кто-то из бойцов Ганса, донеслись испуганные вопли, а дрищ вскочил и дунул прочь, в темноту; по нему начали стрелять, но вряд ли сумели попасть.
