Чужой взгляд вернулся, когда я обошел штабной корпус и отклеился от него совсем с другой стороны. Через несколько минут он рассеялся, потерялся во мраке, но я позволил себе облегченно выдохнуть, только когда вошел в нашу казарму и обнаружил Васю на месте дневального.
Этот свой, этот не сдаст.
* * *
Оторвать головы от подушек нам пришлось глухой ночью.
Кривая луна улыбнулась нам с черного неба, и я не сразу сообразил, что за серые обрывки разбросаны по обычно чистому небу.
— Облака, — прошептал Пестрый Сыч. — Не думал, что они есть в мире мертвых.
— Здесь и дождь иногда случается. Но редко, только когда панда на горе свистнет, — обрадовал нас пробегавший мимо Цзянь.
Севший за руль Эрик едва не упал на него лицом, но кое-как мы все же выехали из гаража и оказались на патрульном маршруте. Остался позади выезд из части, понеслись мимо вышки, временно оставленные из-за нехватки бойцов, бьющий по физиономии прохладный воздух немного взбодрил.
— Мужики, — подал голос я, — дело такое…
На то, чтобы пересказать историю Марии, а затем еще и поведать о том, что слышал я сам, мне понадобился целый круг — и обычно я не мастак трепаться, а уж сейчас и вовсе слова подбирались с трудом. Слава богам, чертям и всем остальным, за это время ничего не случилось, дрищи нас не побеспокоили, не отвлекли, ни одна из машин не сломалась.
Говорил я, наклонившись вперед, и достаточно громко, чтобы слышали меня все.
Эрик то и дело восклицал «ну и ну!», Фейсал поминал Аллаха, остальные слушали молча. Иногда кто-то бросал взгляд на шедший последним пикап, где был Цзянь, Джавал, лохматый Энрике и все остальные.
— Странно это выглядит, очень чудно и непонятно, — заметил Хамид, когда я закончил. — Ты думаешь, что комотделения и старички намерены похитить женщин?
— Ну Франсуа-то они забрали, — подал голос Ингвар. — О чем нас попросили молчать. Под угрозой больших неприятностей.
История о том, как мы ходили в башню, и чем все закончилось, вызвала удивленные восклицания. Ну вот мы и нарушили запрет Цзяня, и теперь он имеет полное право сделать из нашей жизни ад, как обещал… хотя он же велел нам не говорить правду офицерам, а не простым бойцам?
— И зачем им девки-то? — Эрик поскреб шею под каской, но машину подбросило на ухабе, и он снова вцепился в руль.
— А зачем им перешедший в «активную фазу» Франсуа? — вопросом ответил Ингвар.
— Злом пропитаны дела их, злом пропитаны слова их, и черные духи вьются вокруг, — заунывно проговорил Пестрый Сыч. — Они пали пред соблазном силы, соблазном могущества, только внутренности их пусты и гнилы, обитают там черви и мокрицы, да и все.
— Как знаменитый религиовед, должен заметить, — Хамид солидно откашлялся, — поглощение вражеской плоти — часть многих примитивных культов. Якобы если ты съел мясо того, кого победил, то к тебе переходят его сила, его храбрость, его подвиги и память. Многобожники тешат себя и не такими отвратительными штуками.
Честно говоря, мне не хотелось верить в такое, в то, что ритуальный каннибализм жив сейчас, в начале двадцать первого века, и что люди, его практикующие, могут служить вместе со мной! Осторожность намекала, что Цзянь и его люди говорили в некоем переносном смысле, и никого они есть не собирались, но подозрительность ей возражала.
Собирались, да еще как.
— И это, я слышал разговоры, там и сям, — начал Ингвар, — что в ЧВК есть своя вера. Особые храмы, свои жрецы, и они могут быть даже среди рядовых, но только их приказам будут повиноваться даже командиры батальонов и полков. Я пытался об этом спрашивать. Только все боятся, рты мигом закрываются, в глазах появляется ужас, и на этом все… попробовал разговорить Левона, — толстый завсклада служил явно давно, и пугливому человеку на его месте делать нечего, вопреки мифам о трусливых тыловиках, — и тот прямо сказал, что хочет спокойно вернуться домой, в такие дела не лезет, чего и мне советует.
Своя религия? А почему нет, что мешает? Какой-нибудь культ силы, неоязычество? Хотя может быть и что-то заимствованное у парней с других планет, ведь «Земля» имеет с ними дело.
— Обалдеть, это мы попали, — простонал Эрик. — Как только все починят — уволюсь! Деньги — это хорошо, но их и в более спокойных местах платят. Вернусь в ЮНИФИЛ, там…
— Мы еще не попали, а вот девчонки — вполне, — перебил его Ингвар. — Надо помочь. Они попросили.
— И что мы можем сделать? — воскликнул Фейсал. — Мы — простые солдаты! Распорядится Цзянь — и мы сами убьем этих женщин.
— А что сделал сам Цзянь, когда ему понадобился Франсуа? — спросил я.
Пять пар глаз уставились на меня, только Эрик продолжил смотреть на дорогу, и это хорошо, мы в этот момент проходили острый поворот на северо-западном углу полигона, и не хватало еще опрокинуться. Вася остался в казарме отбывать роль дневального, но зато нам в машину посадили Джозефа, который до этого с нашей компанией почти не общался, и сейчас сидел тише мыши.
— Украл его, и спрятал, — проговорил Хамид очень медленно.
— Похищение женщин — это хорошо! — объявил Эрик. — Можно ими воспользоваться! По праву победителей и похитителей! Только та грудастая блондинка будет первой моя!
— О нелепые мечтания! Куда делся ваш разум, братья? — воскликнул Фейсал. — Вспомните, где мы находимся! Куда вы их спрячете?!
Ну да, укромные места на территории части есть, но мы тут без году неделя, и их не знаем, в отличие от Цзяня.
— Вернуть девиц Левону? — предложил Хамид.
Идея выглядела так себе — завскладом сейчас не в том положении, чтобы рисковать, его должны пропесочить за то, что на вверенной территории он устроил подпольный бордель, и как только заработает транспортная зона, Левона отправят прямиком под суд. Помогать нам он вовсе не обязан.
— Откажется. Или сдаст, — заметил Ингвар.
— Одумайтесь, братья! — Фейсал продолжал взывать к нашему здравому смыслу. — Женщины под охраной в штабном корпусе!
Но я знал, что сделаю все, чтобы вытащить Марию, Жанну и их подруг в безопасное место, и в конечном итоге — на Землю. По одной единственной причине — я мужчина, и должен помогать тем, кто слабее меня, кто не может сам защитить себя.
Судя по решительным физиономиям, соратники мои думали так же.
— Казарма третьей роты? — предложил Джозеф.
И этот с нами, отлично, а в Васе я не сомневался.
— Мне пришло в голову кое-что получше, — сказал я, и все посмотрели на меня. — Потребуется подготовка. Вода, еда.
— Ты думаешь о том же, о чем и я, — Ингвар усмехнулся.
— Отец Мудрости посылает хорошие мысли сразу в несколько голов, — добавил Сыч. — Отличная идея.
* * *
Замысел мы принялись воплощать в жизнь сразу после того, как вернулись с патрулирования к девяти утра. В душе воды уже не оказалось, пустым стоял бачок у входа в спальню, где всегда можно было набрать кружку, но помимо сухого пайка нам выдали по литровой бутылке.
Мы каждый рацион поделили на двоих, а освободившиеся аккуратно спрятали в рюкзак Ингвара.
До обеда выспались, и на обеде сделали то же самое, но только с водой, поскольку накормили нас в столовой, почти как обычно, только без супа. Итого у нас получилось восемь литров воды и четыре сухих пайка, рассчитанных на активно работающих мужиков — достаточно, чтобы протянуть сутки пяти бьющим баклуши женщинам.
А ведь впереди ужин, и там получится отжать еще что-то.
Но пока мы собрались в «курилке» перед казармой, чтобы справиться с неожиданно возникшим препятствием:
— Да вы чо, пацаны, как на меня там посмотрят? — Эрик лупал глазами, и вид у него был непривычно растерянный. — Тут понимаешь зараза ходит, дрищи нападают, а я появился? Такой весь красивый?
— А какая тебе разница — как смотрят? — Вася похлопал финна по плечу. — Все честно. Свободное время? Да. «Дрочильня» обязана тебя обслужить, и не думаю, что у них очередь. Крепись, братан.
— Ну все равно палево какое-то, — не согласился Эрик. — У нас теперь живые бабы есть!
