путь — праведный, его придержуются и многие маги. Левый путь и изображен на этой странице.
— Они… сжигают магов? — поморгал Дроздов, проводя для себя параллель со Святой инквизицией.
— Нет, ну, вообще да, но не ритуально, скорее для развлечения, — наморщил от отвращения нос Бальфур. — Легенда гласит, что можно отдать ману и искру Ваши, путем заливания крови в этот костер. Маг выживает, но больше он не сможет колдовать.
— И, получая бесконечный поток подношений, Ваши помогает немагам? — уточнил Дроздов, пялясь на жуткую картинку. — Да, вот тебе и новый член богов. И почему его не сокрушат там, или типо того? Воинственная Яниса к примеру.
— Это ты сам её спрашивай, — ухмыльнулся эльф, вставая. — Я рассказал все, что знал. используй это для победы. Я буду только рад, если всю эту секту уничтожат твои огненные ядра.
Прощаться было сложно, но Дроздов все же не имел право голоса. Он пожал мозолистую ладонь Бальфура, искренне пожелав тому хорошего пути. А у него было и без того слишком мало времени на подготовку, не хватало ещё и тратить его на меланхолию. От Бальфура он получил много полезных знаний и хорошую подготовку в магии. Они ещё обязательно встретятся, и Дроздов освободит прекрасный волшебный народ эльфов.
Спрятав свои записи, король направился готовиться к войне.
Только вперед.
Если бы Дроздову давали по золотой монете каждый раз, когда кто-то уверял его не ехать на войну, он бы сумел вооружить каждого жителя королевства, ещё и сотню больниц отстроить. Но вместо золотого ему давалась только головная боль, она просто подкрадывалась, нападая на короля при виде раскрывающего рот советника. Один только Вергель придерживался холодного нейтралитета.
Он навсегда усвоил, что Лукас больше не тот маленький мальчик, которым он управлял. Король возмужал, покрепчал и вытянулся. Больше на него из зеркала не смотрел ребенок. Да, сейчас его тело местами было несуразным, из фазы ребенка он перешел в фазу подростка, а это всегда изменения и порой они неприятны. Но его труд окупался, да и весь цикл Дроздов уже проходил. Следующим шагом он хотел намешать антиперспирант, а то сил это терпеть уже не было.
Он привык в своем мире к комфорту, если не роскоши, здесь его вернуло с небес на землю. Но облачаясь в латы в мужском кругу бывших крестьян, Дроздов все равно слишком глубоко не вдыхал. Гигиена здесь хромала, но хорошо ведь, что он доктор?
Сидеть на лошади было сначала некомфортно, все-таки чем-чем, а конным спортом он не занимался никогда. Животное его поначалу пугало, но спустя полдороги и полмешка яблок — у них как-то наладилось. Дроздов и не думал, что путь их ждет настолько долгий, он привык, что на слишком дальние расстояния можно летать, ну или в очень крайнем случае спать в СВ. Но ему, как королю, все-таки ещё везло, спал он в походе не на земле, нужду справлял не при всех, да и с ним ехал ещё и повар.
Силы на споры он твердо решил не тратить, так что просто соглашался на все, что требовал совет. Из них, кстати, с ним поехал только Демьян, он представлял разведку и не хотел оставлять короля без хорошего тыла.
Через три дня Дроздов готов был начать возмущаться, но по мере смены окружения, он почувствовал, что граница близко. Для первой миссии они решили лишь освободить свои города, за время пути немаги захватили уже второй. И этот захват ощущался буквально кожей, по ней бежали мурашки, а волосы вставали дыбом. Прекрасные поля, луга, посадки — превратились постепенно в изломанные выжженные пустоши. До приграничных городов было ещё с пару часов пути, а живых людей им уже не доводилось встречать.
Демьян прискакал из начала строя, рассказав королю, что маги-сокольщики отправили своих птиц и подтвердили информацию разведки. Армию короля там не ждали, немаги продолжали грабить оставшиеся целыми дома. Вообще план Дроздова состоял в том, что они выступили небольшим строем в две тысячи душ. Учитывая магические силы и огнестрельное оружие, большего не требовалось, чтобы прогнать из городов всех немагов. В идеале — убить, верхушек взять в плен. После чего все две тысячи рассредоточатся по границе, напоминая дикарям с помощью патронов, где их место.
Потом, нарастив силы, количество патронов и научившись пользоваться автоматами, они обязательно вернутся, спасут птичку Янисы и покажут Ваши средний палец. Действовать нужно было быстро и без сожаления. Хотя Дроздов смотрел на свою армию и понимал, что никакого сожаления и сочувствия к немагам там нет. Для них это личная война.
Вскоре король и сам увидел разруху города, в которую они въезжали. Оставив позади поваров, остатки продовольствия и палатки, воины припрятали и повозки, в которых ехали. Лошадей на всех не хватало, так что приходилось запрягать одного коня, что вез в деревянном прицепе по десять, а то и двадцать человек. Но в город они входили уже сами, прижимая к плечам затворы.
Дроздов старался быть в середине, но поближе к первой линии. Ему просто нетерпелось использовать деяние рук своих и мозга своего. Он не боялся смерти, не боялся бога Ваши. Он только мечтал, что забавно, очистить свои земли. «Не этого ли ты хотел, маг Ваши?».
Всюду творилось нечто ужасное. Тела так и лежали на земле, заставляя сердце Дроздова обливаться кровью. Дети, старики, женщины — этим мерзким тварям не было дело от кого чистить магическую землю. Дома были сожжены до основания, да все вокруг было устлано пеплом. Ботинки его армии оставляли глубокие следы на сером покрывале.
— Маги! — заорал дикарь на обзорной вышке, сооруженной из досок забора. — Скорее сюда! Армия короля идет!
Между ними было около трехсот метров, когда высунувшийся в первую линию Дроздов, снял предохранитель со своего автомата. Оружие сильно отдало в плечо, но очередь из патронов ударила кричавшего прямо в грудь. Словно кукла, он, не ожидавший нападения с такого расстояния, свалился вниз, где уже совсем скоро по нему равнодушно прошлись ботинки, как раньше по пеплу.
Не успевшая опомниться, горка захватчиков рассредоточилась по остаткам деревни, но воодушевленная новым оружием армия не видела в этом проблемы. Воины короля кричали, выплескивая боль за народ, так пострадавший от рук дикарей. Они ещё издалека расстреливали противника, не давая даже шанса на сопротивление.
Первый город они освободили настолько быстро, что пьянящее чувство победы перехватывало дух.
Дроздова трясло, он не мог отвести глаз от падающих тел противника. Он опустил свое оружие, глядя на
