— А вы с камерой работать умеете? — проглотив тысячу и один мигом возникших в голове вопросов, проявил прямо-таки откровенно деловой подход к своей будущей роли Роман Лазаревич Кармен.
— Нет. Даже ни разу в жизни в руках не держал. Поэтому в ближайшие дни вы будете натаскивать меня в этом деле, чтобы хотя бы внешне я не выглядел откровенным профаном или же дураком, — тут же озадачил своего собеседника краском. — Соответствующую аппаратуру и пленку для моего обучения вам выделят. Это уже тоже оговорено. Заодно на скорую руку подучите в своей профессиональной терминологии и теории проведения съемок. Ну, там, как работать против Солнца, как снимать в тени или сумерках. Тонкостям своего ремесла, в общем. И не переживайте, что я буду постоянно болтаться у вас под ногами. Как только моя работа завершится, я вас оставлю в покое, и сможете отправиться в свободное плавание. А может даже и раньше избавлю вас от своего присутствия. Всё будет зависеть от немалого числа обстоятельств.
— Сколько у нас имеется времени на ваше экспресс-обучение? — начав в задумчивости потирать мочку уха, поинтересовался кинооператор. Так-то и медведя ездить на велосипеде, можно было обучить при большом желании. Тут всё упиралось именно что в сроки.
— На 19-е августа для нас уже выкуплены авиационные билеты. Поэтому времени считайте, что вовсе нет. Так что, чем раньше мы начнем, тем лучше, — откровенно шокировал того собеседник.
— Три дня? — аж схватился от таких вестей за голову Роман. — У нас всего три дня?
— Даже меньше, — не стал успокаивать его Александр. — Бюрократические заморочки связанные с выездом за рубеж, ни для вас, ни для меня, никто не отменял. Так что времени вовсе в обрез. А посему, держите на память своё письмо, — он вновь достал из кармана и протянул собеседнику письменное обращение того к Сталину, — дабы понимать от кого именно я к вам явился, — очень так неслабо надавил весом стоящей за его плечами персоны Геркан. — И постарайтесь проявить максимально возможный профессионализм при моей подготовке. Так нам всем впоследствии будет проще работать. Пока же, более не смею вас задерживать. Идите на работу и ожидайте вызова к директору.
Три последующих дня натурального ада пролетели для всех участников намеченной командировки, как один день. В том смысле, что поспать и отдохнуть им вышло не более, чем обычно выпадало на одни сутки. Прибывший в столицу на второй день после беседы со Сталиным краском, вовсе оказался вынужден нырнуть в новое дело с головой, едва сойдя со скорого поезда. Обучение на кинооператора, подписание огромной кучи всевозможных документов, получение наличных средств в валюте и билетов, срочная закупка новой гражданской одежды, поскольку любая имевшаяся дома с головой выдавала в нем «homo soveticus militarus». Всё это, наряду с очень сжатыми сроками, практически не оставило ему времени побыть с семьёй. Тем более что и супругу с сынишкой приходилось параллельно собирать в продолжительное путешествие на юг. Не забыв при этом шепнуть своей Настёне на ухо несколько ценных и еще более ценных указаний совершенно обязательных к исполнению. В общем, набегался и наездился в те дни Александр так, что впоследствии всё проведенное в пути время откровенно отдыхал душой и телом.
Вылетев ранним утром с Центрального Московского аэропорта, они приземлились в Великих Луках спустя два с половиной часа, чтобы пройти там таможенный досмотр, получить в загранинник положенный штамп, и слегка перекусить перед последующим рывком в литовский Каунас. Заодно именно здесь оказалось возможным в последний раз потратить советские деньги, поскольку далее уже шла заграница, где частному лицу обменять или же сбыть рубли не представлялось возможным.
— И как вам банан? — поинтересовался у Александра тщательно пережевывающий податливую сладкую мякоть Роман. Их полет до Каунаса прошел, без сучка, без задоринки, и вот в буфете литовского аэродрома оба впервые в жизни увидели связку данных, экзотических для Советского Союза, фруктов, мимо которых не смогли пройти. — И вообще, как себя ощущаете, попав за границу? — В пути Геркан не стал строить из себя клишированного глубоко законспирированного шпиона, боящегося проронить хоть одно лишнее слово, отчего беседы на общие темы велись им с попутчиками постоянно и непринужденно. Вот и сейчас отыскался повод просто потрепать языком для лучшего взаимного схождения.
— Даже и не знаю, что сказать, — откусив очередной кусок от фрукта, пожал плечами Геркан. — Необычно, непривычно, но вкусно. Я был бы не против побаловать подобным своих. Что же до, как вы выразились, заграницы, — обвел он взглядом летное поле, вид на которое открывалось из окон заведения общепита расположившегося при местном аэродроме, — то намучаемся мы еще с этой Литвой. Как и со всей Прибалтикой. Попомните моё слово.
— Кхм, — аж подавился от такого неожиданного ответа работник культуры. — А, э-э-э, позвольте узнать, почему намучаемся? — все же поборов осторожность, поинтересовался Роман. Он так и не смог для себя определить, к какому именно ведомству относился составлявший ему компанию «второй оператор», отчего старался удерживать в узде присущее людям его рода деятельности излишнее любопытство. Но не всегда это получалось сделать. Прямо как сейчас.
— А вы знакомы с историей хода Империалистической войны? — вместо того, чтобы дать четкий ответ, Александр задал весьма неожиданный встречный вопрос.
— Не сказать, чтобы очень. Так, в общих чертах, — вынужден был отметить немалый такой пробел в своём образовании журналист. Впрочем, подобный пробел имели, наверное, 99,9% всего населения СССР, поскольку такого рода информация, скорее, являлась прерогативой военных, нежели гражданских.
— Понятно, — лишь кивнул в ответ Геркан, прежде чем замолкнуть секунд на двадцать. Откусив же очередной кусок банана, и пожевав его с задумчивым видом, он всё же решил раскрыть своему собеседнику не такую уж и великую тайну. Во всяком случае, все, кто имел хоть какое-то понимание в военной стратегии, прекрасно осознавали сложившуюся с этими небольшими государствами ситуацию. — Видите ли в чём дело, Роман. Прибалтика для Советского Союза, это всё равно, что Бельгия для Франции. И точно так же как немцы в 1914 году ударили по французам, обойдя их приграничные укрепления через куда хуже защищенную бельгийскую территорию, нечто подобное вполне может произойти по отношению к нашей стране. Разве что продвижение войск потенциального агрессора окажется еще более быстрым, учитывая откровенно жалкие военные силы прибалтийских государств. И это будет сродни катастрофе, поскольку в считанные дни окажется открыт прямой проход к Ленинграду и одновременно нависнет угроза грандиозного и смертельного флангового удара с севера по всем нашим частям расквартированным в Белорусской ССР. Вот теперь, узнав такую точку зрения, скажите мне сами, как я должен себя ощущать в такой загранице?
— Честно говоря, с подобной точки зрения я ситуацию не рассматривал вовсе, — несколько пришибленно ответил кинооператор, совершено иным взглядом окинув окружающих их людей, убранство ресторанчика и в принципе пространство, которое после услышанного резко перестало доставлять ему ощущение некой эйфории и праздника жизни. За ширмой из красивой картинки и вкусных бананов, оказывается, скрывались неприглядные и жестокие реалии, о которых он прежде даже не помышлял, поскольку жил в иной, спокойной гражданской, жизни.
То, что отношения с Германией катятся в тартарары, Кармену было известно прекрасно. Да и прошлогоднюю речь того же Гитлера, в которой фюрер говорил о физической невозможности сосуществования на одной планете фашистов и коммунистов, он помнил прекрасно. Впрочем, как помнил и о неуклонном ухудшении отношений СССР с Польшей. Но когда тебе вот так вот походя, за какие-то пару секунд, описали, разжевали и положили в рот информацию о наличии неподконтрольной грандиознейшей прорехи в обороне родной страны, все былые знания и мысли начинали приобретать совершенно иной окрас. Очень такой нехороший и тревожный окрас.
