в обход.
— Я мог бричку взять.
— Ой… Я как-то не подумал… — расстроился Василь.
— Бестолочь, — припечатал Егор с удовольствием.
В кои-то веки можно обозвать другого! А что прогулялись по лесу… так то с пользой. И ноги размял, и чудесные истории послушал, и удочку закинул насчет клада.
Едва подошли к дому, на крыльцо вышла старушка. У Егора отнялся язык, когда он увидел, что она — точная копия его бабушки, только одета иначе, в белую рубаху с широкими рукавами, с вышивкой, синий сарафан и передник, а волосы убраны под платок.
[1] Мшава — моховое болото.
[2] Чаруса — трясина, топь, заросшая сверху травой, похожа на обычную лесную лужайку.
Глава тридцать первая, в которой герой беседует с ведьмой
— Доброго вам здравия, бабушка Устинья, — низко поклонился старушке Василь.
— Здравствуй, добрый молодец, — по-сказочному ответила она ему. И зыркнула на Егора. — А ты чего столбом встал? Явился, не запылился…
— А? — отмер Егор. — Вы меня… знаете?
— Впервые вижу, — отрезала старушка.
— Поклонитесь, — шепнул Егору Василь. — Выкажите уважение.
Очень хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться — происходящее не сон. А еще — обнять бабушку. Егор и не представлял, как за ней соскучился!
Но эта старушка — не она…
Хорошо, с Ульяной он уже научился не верить глазам. Так что в себя пришел быстро.
— Доброго здоровья, Устинья… э-э-э… — Егор беспомощно оглянулся на Василя.
Старушка недовольно цокнула языком.
— Бабушка Устинья, — послушно повторил Егор.
Не хочет старушка, чтобы ее величали по отчеству — ее право.
— Заходите, коли пришли, — пригласила она.
Зайдя в дом, Василь оставил корзинку у двери и положил уставные поклоны перед иконами. Егор, уже привыкший к подобному поведению набожных крестьян, проделал то же самое. После чего старушке преподнесли дары, вежливо прося принять «что Бог послал».
— Так зачем пожаловали? — спросила старушка, усадив гостей за добела отскобленный стол, покрытый вышитыми салфетками.
— Я проводником, — тут же сказал Василь.
— Для меня, да, — подтвердил Егор. — А я… запасы трав пополнить. Управляющий я, из Стожар. Софья просила, отвары делать. И еще… по личному делу.
— А, от Софьюшки, — закивала старушка. — Хорошо, хорошо. Сейчас соберу. — И обратилась к Василю. — Ты, молодец, поди-ка, подыши воздухом на крылечке.
— Зачем это? — не понял Егор.
— О личном при нем толковать будешь? — прищурилась старушка.
— А! Нет… Да, спасибо. Василь, пожалуйста, подожди снаружи, — спохватился Егор.
— То-то же… — проворчала старушка, одновременно ловко опустошая корзинку и накладывая в нее холщевые мешочки, набитые травами. — Софьюшка разберется, так что ничего объяснять не буду.
Скрипнула дверь, закрывшаяся за Василем. На лавку, рядом с Егором, вспрыгнул пушистый рыжий кот. Сел, обернувшись хвостом — и уставился как будто с укоризной.
— Долго ж ты сюда добирался, — проворчала старушка, усаживаясь напротив Егора.
— Так вы меня все же знаете? — вскинулся он.
— Ведать не ведаю.
— Но ведь… ждали?
— Ждала, — согласилась она. — Передать тебе кое-что велено.
— Кем велено? Что?
Егор не мог поверить в происходящее. И не верил, что задает такие вопросы какой-то местной травнице.
— Да, говорили мне, что ты сомневаться будешь, — протянула старушка, как будто могла прочесть его мысли. — Ты как думаешь, что с тобой приключилось?
Отчего-то Егор сразу понял, о чем спрашивает старушка.
— Я умер? — озвучил он очевидное.
— Окстись, — ответила старушка. — Временно перемещен в другое тело в исправительных целях.
— Временно? — воспарял духом Егор. — Значит, крепостной я не навсегда?
— Историю плохо учил? Через пару годков крепостное право отменят.
— Я не об этом! Как мне вернутся в свое время?
— Колдовство разрушит поцелуй истинной любви.
— Серьезно ж спрашиваю! — возмутился Егор.
— И я серьезно, — отрезала старушка. — Если княжна тебя полюбит всем сердцем, вернешься домой.
— Княжна? Янка? Да она и не посмотрит в мою сторону! Вокруг нее женихи, как мухи, вьются. Я для нее никто… слуга…
— Именно, — кивнула старушка. — Хочешь жить, крутись, как умеешь. Там-то она тебя любила, а ты нос воротил. Вот и узнаешь, каково это, на собственной шкуре…
Наваждение какое-то! Ведунья ли это? Или, может, Егор все же спит? Или умер! Пока шел через лес, попал к болотнице… и пропал.
Острая боль обожгла правую кисть. Егор вскрикнул от неожиданности… и отряхнул с руки вцепившегося в нее кота. Зубы и когти оставили глубокие царапины, на стол капнула кровь.
— Больно? — усмехнулась старушка. — Это чтобы ты понял, что не спишь. А это… — Она провела ладонью над пораненной кистью. — Чтобы поверил, что я не лгу.
Царапины затянулись на глазах, и кровь исчезла с салфетки.
Мистика!
— Но… как… почему… — пролепетал растерянно Егор.
— Как… как… — повторила старушка. — А не все ли равно? Ты уже здесь, и все вокруг настоящее. Хочешь — живи крепостным, тем более, скоро вольную получишь. Хочешь — добивайся княжны. Тогда вернешься домой. Все просто.
— А кто к вам приходил? Что сказал обо мне? — продолжал допытываться Егор. — Кто все это устроил?
— Высшие силы. Судьба. Большего тебе знать не надобно.
В общем-то, Егор был согласен, что его есть за что наказывать. За Янку, конечно же. И за эгоизм, пожалуй. Старикам своим он знатно нервы попортил. Однако в голове не укладывалось, что какие-то высшие силы могут такое провернуть!
Умер, попал в прошлое… Это можно понять. А что кто-то играет им, как куклой, марионеткой…
— Побойся Бога, — вздохнула старушка, вновь отвечая на его мысли. — Ты сам решаешь, как тебе поступить. Я даже больше скажу. Дорогу сюда ты не нашел бы, если бы не раскаялся в содеянном.
— Но почему… Ульяна? — не унимался Егор. — Почему княжна, а не моя Янка? Ведь мне у Янки вымаливать прощение…
— Так нужно, Егор. Смирись — и сделай свой выбор. А теперь иди. Я тебе все сказала. Сюда не возвращайся боле, Софьюшка пусть за травами приходит.
— Могу я спросить еще кое-что? — встрепенулся Егор. — Не о себе… Не для себя.
— Попробуй, — согласилась старушка. — Но не обещаю, что дам ответ.
— Княжна… Ульяна… Она мать ищет. Вроде бы она из этих мест. Не подскажете, жива ли она? Где искать?
Ульяна действительно осторожно расспрашивала о матери местных крестьян, до Егора дошли слухи. Он и сам пытался узнать хоть что-то, но либо никто не знал, где она, либо все делали вид, что не знают.
— Не скажу, — вздохнула старушка. — А Ульяна твоя… пусть по скитам походит, помолится. Господь поможет.
— Что ж, благодарю за помощь… И еще…
— Хватит уже. — Старушка встала. — Тебе пора.
— Как я домой вернусь, если Ульяна меня полюбит? — быстро спросил Егор, пока за порог не выставили. — Поцелует — и все? Как
