В последнюю встречу с братом тот поднял тему, которая показала мне, для чего он меня собственно вызвал:
— Иван, я бы хотел, чтобы ты присмотрел за моим сыном. Мне предстоит провести долгое время вне Москвы. Послухи донесли, что Алексея могут отравить или навредить ему иначе. Поэтому я хочу отправить его с дядькой и мамкой к тебе на тот период, пока меня нет в городе.
Вот так вот. Моему племяшу пошёл пятый год, я только вчера в последний раз видел племянника. Не знаю в кого он пошёл, но пацан явно отстаёт в физическом развитии. Мелковат для своего возраста. Но в принципе вполне нормальный мальчуган. Жаль, что я потерял своих людей в «тайном приказе», у меня нет реальной картинки. Но ежели Алексей меня просит о таком, отдавая под мою опеку самое драгоценное, наследника, знать опасность реальная.
— Откуда ждать опасности?
— Не знаю, здесь и мои думные бояре и английский посол замешан. А у тебя во дворце мухе не пролетит без твоего ведома. Потому и прошу.
Ну, отказ как бы не принимается. Мне только остаётся принять к исполнению.
Точку в моих любовных терзаниях поставила жена. Не знаю, кто ей сообщил о моих подвигах, но она сама начала этот нелёгкий разговор.
Просто когда я после долгого дня вернулся домой, Анна ждала меня с ужином. Все уже поели, так что кроме нас в гостиной была только немолодая служанка.
Я автоматически выпил бокал вина, иначе еда совсем не лезла в горло и пододвинул ближе блюдо с мясом.
— Ванечка, я хотела с тобой поговорить, — жена подошла ближе и уткнулась мне руками в плечо. Я погладил её округлившийся животик и посадил к себе на колени.
Улыбка тронула её губы, и она в ответной ласке накрыла мою кисть своей.
— Я не против, чтобы у тебя была ещё одна женщина. Тем более если это будет Мария. Ты же знаешь, она мне как сестра. Ну после того, как она спасла нашего сына. Я понимаю, что не всегда могу к тебе приходить. Тогда пусть она будет. Только пообещай мне, что если она родит тебе сына, наш Андрей будет всегда первый.
Не зная, как отреагировать, я просто уткнулся лицом в её распущенные волосы. Первую ночь за долгое время я спал спокойно, ушла раздвоенность и ощущение сделанной ошибки.
Когда Алексей Михайлович вернулся к действующей армии я получил разрешение вернуться домой. После тесного московского дома дворец показался просто бескрайним.
С волнением я ожидал встречи с Марией. Все добрые намерения супруги могли измениться. Типа я честно пыталась, но ничего не получилось. Две хозяйки в одном доме не уживутся, поэтому очень многое зависит от первых мгновений встречи.
А нас уже встречали, наружу вывалили слуги под командованием нового управляющего, который заменил мою Прасковью. Чуть в стороне, одетая в тёмное стояла Мария. Я непроизвольно затормозил, зато Аня быстро спустилась с помощью охранника и подошла к одинокой фигуре. Встреча на Эльбе, на первый взгляд всё прошло успешно, дамы обнялись и позабыв про моё высочество поднялись по ступенькам дворца. Следом выкатились сёстры и дети. А я сразу отправился в кабинет.
Раздевшись, налил себе бокал коньяка, этот пока ещё редкий напиток мне привезли и солнечной Франции. Дождавшись, когда тёплая волна дойдёт до желудка я расслабился. Сунувшегося было Зубова отправил к богу в рай энергичным взмахом руки. Дайте просто посидеть в тишине родного дома. Налил ещё дринк, посидел немного, сил нет на чтение газеты, поэтому крикнул камердинера Салтыкова собираться в баню. Хочется расслабиться и растечься по полке жидкой фракцией.
Не знаю, о чём договорились мои женщины, но спал я один. Хотя и прислушивался к каждому звуку за дверью. А на завтраке посматривал на обеих. И если Мария вела себя достаточно естественно и нейтрально, то жена неожиданно успокаивающе улыбнулась мне. Она казалось умудрённой опытом матушкой, посматривающая с улыбкой на неразумных детей. И от этого я окончательно успокоился. Всё будет хорошо. А после прогулки втроём мы окончательно расставили приоритеты. Анна ещё долго не сможет выполнять супружеские обязанности, поэтому Мария возьмёт на себя эту «тяжёлую» обязанность. Чтобы легализовать вхождение Марии во внутренний круг моей семьи, Анна берёт её в свою свиту в должности комнатной боярыни. Понятно, что шила в мешке не утаить. Но нужно соблюсти внешние приличия, тогда все будут притворяться, что ничего не замечают.
Срочный вызов от сестры Анны застал меня в радостных предвкушениях от планируемого посещения будуара Марии. Я было отмахнулся, но посыльный просил прочитать записку сразу. И её текст меня встревожил, Анна никогда не пользовалась такими эпитетами, говорящими о том, что она в состоянии крайней взволнованности.
Пришлось велеть запрягать коней и предупредить охрану о срочном выезде. Через сорок минут мы уже подъезжали к зданию, в котором проживала Анна.
Это двухэтажное здание построено в форме буквы «П». В центральной части размещались учебные классы. А в боковых пристройках жила сама Анна, в другой находились спальные комнаты для учащихся.
Тогда, пять лет тому назад мы начинали строительство школы для девушек благородного сословия типа «института благородных девиц». Это был выбор самой Анны. Хотя я сразу советовал не ориентироваться на этот слой общества. К сожалению, вышло по-моему. Дворяне не торопились отдавать своих дочерей к нам в обучение. Это при том, что цены за обучение мы назначили весьма символические. Строительство подходило к концу и мы решили объявить набор для девиц любого происхождения, включая неблагородное. Но и здесь нам не удалось набрать достаточно детей. Ну не стремились торговцы и ремесленники отдавать дочерей учить грамоту и счёт. На хрена какому-нибудь столяру дочь, которая знает пару иностранных языков, свободно говорит на отвлечённые темы философского характера и вообще шибко умная от всякой цифири.
Другое дело пацаны, вот в этих не отказывались и вложиться, чтобы наследник помогал отцу в делах и вообще стал важной персоною.
Так мы и вернулись к плану организации школы для мальчиков, а девчонок, которых насчиталось аж цельная дюжина, мы решили обучать сестринским делам по опыту такой школы в Москве. То есть их удел помогать принимать в родах, оказать посильную помощь медикам и работать в нашей аптеке.
Пацаны были собраны с посада, детки ремесленников и торговцев, служивых людей и даже черносошных крестьян, которые являлись свободными людьми в отличии от владельческих. Программа обучения нами уже отработана, с преподавательским составом тоже проблем не случилось. Ведь мы вывезли большую часть выпускников московских выпусков. Наиболее способные к учительскому труду нашли место в нашей школе.
Уже пошёл второй год обучения, и мы с Анной рассчитываем вывести школу на уровень самоокупаемости. Пока что, она сосала с меня денежку. Но мы начали подписывать с купцами договора на особые виды обучения. То есть они оплачивали целевое для тех, кого посылали к нам. А по окончании рассчитывали получить грамотных специалистов, к тому же знающих нужный язык на достаточном уровне. Ну а мы для таких меняли программу подготовки.
Я, оставив экскорт внизу, сам с двумя охранниками быстро поднялся по ступенькам. Я частенько бываю в этом здании, ведь мы с сестрой является его учредителями. По центру большая столовая для воспитанников и большой зал для собраний. Здесь же парней учат европейским танцам. На втором этаже учебные классы со вспомогательными помещениями. Но мне нужно налево, здесь отдельный вход в покои моей сестры.
Анна приняла меня в своей небольшой гостиной. Она выглядит взволнованной и комкает в руке платочек. Я не стал разводить церемонии, — рассказывай, что случилось.
Рассказ занял несколько минут, а дальше я погрузился в размышления. Гришку Панова я помню ещё с той поры, когда мы набирали вторую группу для производства моих книг. Тогда я решил брать не только рукастых, но и просто крепких и сообразительных пацанов для службы на моё высочество. Гриша имел немалые способности к языкам и вообще оказался парнем довольно многоплановым. Он неплохо схватил владение саблей и джигитовку. Анна лично вкладывалась в его учёбу и не удивительно, что когда парень вымахал в высокого дядю весьма интересной внешности, она его приблизила. Да, и в этом самом плане тоже. Это я точно знаю, но эта парочка всегда очень сторожилась посторонних глаз и обвинить их в блуде было бы сложно. На людях они вели себя довольно прохладно друг к другу. А как уж у них там наедине — их личное дело.
