цели у этих созданий? Тип существования у них другой, так что неудивительно, что и формация должна быть другая. Алекс тщательно запомнил уже готовую схему и отпечатал её на свитке.
— Тебе сколько кристаллов нужно было? — Алекс задал не праздный вопрос.
— Все, — удивилась Морозная Ночь. Мол, что за очевидные вещи ты спрашиваешь. — И даже больше.
— Ясно всё с тобой, — Алекс бы махнул рукой, в известном жесте, да только нет той, которой он привык махать. А другой — не та выразительность.
Он зачерпнул большую горсть кристаллов и начал работать над ними, очищая, превращая в жидкую, перенасыщенную энергией субстанцию. Очень не хватало второй руки для таких манипуляций — с самого начала он привык махать руками при алхимических плавках, как бы направляя волю в нужное русло. А теперь, когда казалось бы, можно обойтись без этого, — не мог и не хотел. Привычка закрепилась. Нет, конечно справился и так, просто не комфортно себя чувствовал.
Кристаллическая светящаяся рука выглядела впечатляюще, как какой-то артобъект.
— Это ты у этих чудаков подсмотрел идею? — Морозная Ночь наблюдала за всеми манипуляциями.
— Нет. Такая концепция мне уже известна. «Протез» называется. А мой шедевр ещё и постепенно станет настоящей рукой.
— Да? Такое возможно?
— Я же рассказывал, что материя и энергия — это одно и то же? Мне просто не хватает силы разума чтобы сделать всё за один приём, слишком сложно устроено тело. Если бы не подавление… Эх…
— То есть остальные кристаллы тебе не нужны? — в голосе Морозной Ночи смешались надежда с удивлением.
— Сделай одолжение, забери, чтобы никто не смог запустить формацию с другой стороны.
— Не лучше ли сломать её? — вопрос казался уместным, но Алекс не хотел. А вдруг она может перенести во Внешний Мир? Да, Глава секты Хранителей порядка хвастался, что дополнительно пресёк все уязвимости. А вдруг?
Пару символов в конце концов всё-таки стёр, скрепя сердце.
Боевая подруга, естественно, не планировала переквалифицироваться в шахтёра, а просто собрала уже накопанное рыбаками. Количество камушков внушало: не каждая секта среднего размера может похвастаться таким богатством.
— Может, добить пленников? — женщине не нравились непонятные существа, особенно в живом виде, пусть и «консервированные».
Вот люди. Вон монстры или животные. Звери тоже в какой-то степени понятны. Даже известные представители предыдущих поколений, хоть и отличаются внешне, но более-менее похожи. А вот это не пойми что: захватывает чужие тела; заменяет части тела на протезы, покрытые формациями: прячутся от обнаружения всеми органами чувств, кроме зрения.
— Нужно научиться отличать «заражённых» от нормальных. Прибить всегда успеется.
— Ты надеешься, что они сломаются на допросе и выдадут тебе тайну? — хитро прищурилась Морозная Ночь.
— Сомневаюсь, но попробовать стоит, — отмахнулся Алекс.
— Ты выглядишь уставшим, — женщина резко сменила тему разговора.
— По руке скучаю, — Алекс пошевелил светящимися пальцами.
— А по Дыму Фимиама не скучаешь?
— Нет. Её муженёк оборвал связь, — одна бровь Алекса самопроизвольно поднялась. — Я в напряжении из-за того, что эти существа повсюду!
— Тогда, приглашаю тебя отдохнуть. Снять напряжение. До архипелага, к которому мы стремились, осталось совсем недалеко. Отвлечёшься от мрачных мыслей, глядя на красоты.
— Верно, — Алекс полушутя даже начал подозревать, что в теле Морозной Ночи сидит подселенец. Слишком разительная перемена. Откуда взялась эта забота?
— Я перенервничала, — ответила она на не озвученный вопрос. — Мне тоже нужно отдохнуть.
— Идём, — решился мужчина, подхватил талию женщины драгоценной рукой, и они мгновенно оказались на белоснежном берегу одного из островов.
— Красиво, — Морозная Ночь осмотрела пышущую жизнью природу. Особенно восхитительно всё выглядело на контрасте с приевшейся уже подводной мрачностью.
Птички чирикали в джунглях, небольшие зверьки прыгали с ветки на ветку. Цветы заполнили воздух сладковатым благоуханием на разные лады. Лёгкий тёплый ветерок пускал блики на ряби прозрачной голубой воды, а мерный шум прибоя ласкал нервы, будто бабушка погладила по голове внука.
Алекс снял порванную безрукавку, бросил её вверх, а она вспыхнула и сгорела, не оставив пепла:
— Рука работает даже лучше, чем родная, — он осмотрел светящуюся ладонь. Речь конечно же шла не о воспламенении, а о подбрасывании куртки. На текущем уровне пропускать энергию через каналы в теле нет необходимости.
— Меня упрекал, а сам заголяешься, — лукаво улыбнулась женщина.
— Разве мы не отдыхаем?
— И вправду, — улыбка стала ещё лукавее.
Разодранная куртка, оказавшаяся частью полного комбинезона Морозной Ночи, тоже взлетела вверх, но так эффектно, как Алекс, она её уничтожить не смогла — ткань на ней почти негорящая, хоть и не очень прочная. Внушительные, но упругие груди соблазнительно качнулись.
— Не слишком ли откровенно ты меня домогаешься?
— Тебе не нравится? — Морозная Ночь слегка покрасовалась, выгнула спину.
— Просто удивлён. Ты не жаловала мужчин. Да и на меня раньше смотрела как на букашку.
— А ты и был букашкой. А теперь — самый сильный в этом мире. Теперь ты имеешь право считать меня букашкой, и мне нужно добиваться твоего внимания. Что я и делаю. Разве не так устроен мир?
— То есть я для тебя — ценный приз?
— Вообще-то, я тоже рассчитываю быть призом для тебя.
Женщина картинно развернулась, пройдя как можно ближе, села рядом, прижавшись плечом к непострадавшей стороне, и тоже стала смотреть в ту же сторону, что и Алекс. На безбрежный океан и небольшие облачка у самого горизонта.
— Ты же понимаешь, что я не совсем человек? — Алекс оторвал взгляд от воды и посмотрел на женщину.
— Ты о Человеке как расе или о твоих достижениях на Пути Практика?
— И то, и то.
— То есть ты не испытываешь удовольствия от плотских утех?
— Напротив. Моя кожа более чувствительная. И запах я чувствую острее, и… Словом, моё удовольствие выше.
— Тогда в чём дело? Я недостаточно хороша для тебя?
— Не совсем понимаю, что ты имеешь ввиду. Ты хочешь спросить, почему я не накинулся на тебя как только ты показала ногу в разрезе платья?
— Это-то мне как раз понятно. Я не понимаю почему вместо того, чтобы принять моё прямое предложение, ты изображаешь из себя старого дряхлого философа, — Морозная Ночь провела пальчиком
