— Миха, — прервал я его, — давай потом про твои гастрономические проблемы. Ты мне лучше за сержанта скажи. Парень надежный?
— Надежный, — кивнул Баночкин, снимая с меня браслеты. — Ручаюсь за него. Все подтвердит, как и договаривались.
— Ну и замечательно…
* * *
Я пробрался на второй этаж, бесшумно (уже знал, где какая доска скрипит) прошел по темному коридору и плавно, тихо открыл дверь кабинета Купера. Тот сидел в кресле, закинув ногу на ногу, с шумом потягивал из кружки горячий напиток. Судя по запаху — кофе.
Морда недовольная и сонная. Выдернули посреди ночи, и теперь ещё ему приходится ждать, когда Морозов соизволит с ним на разговор пойти. Естественно, что он зол. А я уже соизволил, и сейчас его морда будет еще более недовольной.
— Разрешите?.. — шагнул я в кабинет мягко и хищно, как леопард перед броском.
Моим движениям теперь ничто не мешало. Купер аж подпрыгнул в кресле и чуть не обварился кофе.
— Морозов? — вытаращился он на меня, ища взглядом за моей спиной сотрудников из главка. — Ты как сюда попал? А где-е?..
Купер сглотнул, рука его потянулась к поясу под столом.
— В Караганде, — ответил я и одним прыжком очутился возле начальника.
Поймал его руку, которая тянулась к кобуре, заломил ее, впечатав подполковника мордой в стол. Вытащил пистолет из его кобуры, сунул себе в карман.
— А-а! Больно!… — выл шеф.
— Я вот поговорить пришел, гражданин начальник, — зло прошипел я, не отпуская захвата. — Скажи мне, дорогой, как так получилось, что лейтенанта Морозова по беспределу слили? А?..
— Я не понимаю, о чем ты, Морозов! А-а! У-у!… Больна-а! Отпусти!..
Я надавил сильнее, выкручивая сустав, и с удовлетворением услышал, как хрустнуло.
— Не понимаешь? — добавил я. — А так понятнее?
Казалось, еще немного и рука Купера переломится. Таким болевым сломать ее не представляет труда, рычаг жестко давит, не вывернешься.
— П-пусти-и!… — только и выдохнул Купер, орошая столешницу каплями пота и слюной, а может, и слезами, я не приглядывался. — С-скажу… Ф-фсё скажу!..
— Почему под меня копаешь? Кто приказал? — рычал на него я.
— Никто! Никто… Трубецкой написал рапорт, я дал ему ходу…
— Врешь! — я ткнул Купера в бок кулаком.
Ткнул от души, чтобы спазм словил. Так оно и получилось. Тот глотал воздух, как рыба на песке — не зря ж он Рыбий Глаз. А потом снова заблеял:
— Не бей меня, я скажу… Это опасные люди. Тебе не жить все равно. Ты труп, Морозов, ты… За нападение на подполковника милиции… Ты… тебе еще и срок впаяют…
— Я сам решу, труп я или нет, — хмыкнул я и снова ткнул Купера уже в другой бок.
Он съежился и превратился в жалкий комок. Нет, определенно он не Кукловод — слишком жалок и глуп. Слишком недальновиден. А Кукловод — ловко манипулирует людьми, как шахматными фигурками на поле.
— Какое нападение? На какого подполковника? — усмехнулся я. — Евгений Степанович, ты что? Бредишь посередь ночи? Лейтенант Морозов сейчас в КПЗ на нарах чалится. Еще и в наручниках. Это может подтвердить дежурный и постовой. Тебе привиделось, Евгений Степанович. Да и товарищи из главка подтвердят, что меня туда засунули, вдвоём. Так что выбора у тебя нет. Либо все рассказываешь, либо — случайно, конечно — выпадешь прямо сейчас из окна вниз головой при странных обстоятельствах. Еще и записку предсмертную оставишь. На вот листочек тебе, пиши…
— Что… писать? — пробормотал Купер.
— Что жизнь тебе опротивела, ты устал, ты уходишь.
— Нет!
— Да!
— Пожалуйста, Морозов, не надо… — теперь я абсолютно точно видел, что на его бесчувственной, казалось бы, морде были размазаны слёзы.
А не надо злить дядю Сашу.
— Вижу, ты созрел для разговора, — подобрел тогда я, но от моей улыбки Купер только дёрнулся. — Ну давай теперь с начала и всё подробненько. Почему я?
— Ты мешаешь одному человеку.
— Вот только давай без ребусов. Сразу называй ФИО, как в протоколе. Я же сказал, подробно.
Купер затрясся.
— Я не знаю его. Он организовал здесь, в Зарыбинске, какие-то мутные делишки, но ты влез — и тебя хотят устранить.
— Имя! — я схватил Купера за ухо и выкрутил его до треска.
— А-а! Не знаю! Правда! — завыл тот. — Я связь с ним через Трубецкого держу.
Я отпустил ухо.
— Ори тише, если кто сюда вломится, придется тебя пристрелить! Тебе какая выгода от всего этого?
— Мне… дали денег.
Как неинтересно. И всего-то.
— Сколько?
— Это неприличная сумма.
— Где деньги? — я глянул на сейф. — Там?
— Да, — грустно кивнул Купер.
— Открывай.
В сейфе оказалось около трех тысяч рублей. Неплохо. И очень кстати, а то у меня бабки на исходе.
— Так… Нетрудовые доходы я изымаю… — я сгрёб пачки купюр и завернул их в газету «Советский спорт», которую нашел на шкафу, осталась еще от Кулебякина. — А ты рассказывай давай дальше.
— Я больше ничего не знаю, мне была поставлена задача завалить работу Зарыбинского отдела и набрать новых сотрудников. Послушных и лояльных Трубецкому, а его самого рекомендовать на должность начальника.
— Антошеньку в начальники? — присвистнул я. — Неслабо… А для чего Кукловоду лояльная милиция?
— Кому? — не понял Купер.
— Твоему хозяину…
— Не знаю. Я лишь могу предполагать. Подозреваю, что у него масштабный замысел. Он… выслушай, Морозов. Он здесь готовит профессиональную шайку карманников.
— Ты мне что тут заливаешь, падла? На хрена в Зарыбинске банда карманников, у нас не Москва и даже не область! По нашему-то городу мы бы заметили.
— Я не вру! — втянул голову в плечи Рыбий Глаз. — Здесь захолустье, и здесь проще сделать это незаметно. А карманники — хороший ресурс, и вовсе не для Зарыбинска. Здесь, как это сказать, как полигон для них… Тренировочный. На «практику» они в область и в соседние края ездят, гастролируют. Поэтому по сводке нет в Зарыбинске сейчас карманных краж.
— Так. А для чего их готовят?
— Не знаю…
— Где они базируются?
— Правда, не знаю, слово офицера.
Вот ведь гад.
— У, гнида! — замахнулся я на Купера. — Такими словами не разбрасывайся!..
Тот ойкнул и закрылся руками, но я не ударил — вроде, не врет. Дело принимало интересный оборот. Карманная мафия? Натянуто как-то звучит. Обычно карманники работают в одиночку, ну или в паре. Максимум втроем. А тут целая шайка-лейка. Для чего такой масштаб? Явно не для наживы, и масштаб такой нехилый нарисовывается, тут что-то другое…. Но что?.. Интеллигент покойничек готовил Серого как карманника, возможно еще есть пацанята, которых обучают такому ремеслу, это я и раньше предполагал, но теперь стало ясно, что предположения мои подтвердились. Но для чего, мать твою, шайка карманников⁈ У нас нет курортов поблизости и крупных железнодорожных вокзалов. Ладно, чего гадать, вот найду Кукловода и допрошу, как и Купера, с пристрастием. А сейчас пора мне в камеру.
Я повернулся к Куперу. Дела нельзя оставлять так, надо закончить.
— Короче… Сейчас сделаешь вот что… Я вернусь в камеру, и меня приведут к тебе на допрос. Я сказал, что только с тобой говорить буду. Наедине. Мы тут с тобой посидим малян, ты меня кофейком угостишь, а потом товарищам из главка скажешь, что рапорт Трубецкого — сущее фуфло. Мол, недоразумение вышло и мы всё выяснили. На почве личных неприязненных отношений лейтенант Трубецкой написал ложный донос на товарища кинолога.
— Но Трубецкой — опасный человек… — проблеял Купер. — Он пойдет до конца.
— С ним я разберусь, не беспокойся. Он тоже скажет, что ошибся. Потом ты — я ткнул в него рукой со свёртком, — свалишь из Зарыбинска.
— Но я не могу… я поставлен приказом…
— Тогда на больничный уйдешь. Например, с переломом. Хошь, руку сломаю? Ни один лечила не усомнится.
— Не надо! Я больничный сделаю сам! — отклонился в кресле Купер.
— Вот и славненько… На свое место порекомендуешь, например, Вдовину. Скажешь, что она очень грамотный и идейный сотрудник и достойна временно исполнять обязанности начальника милиции.
