– Ладно, плати пошлину – десять медяков и напиши в книге свое имя. Писать-то хоть умеешь? – поинтересовался он, протягивая перо и поворачивая ко мне книгу.
Я кивнул, отсчитал монеты и хотел было расписаться, но вовремя заметил, что предыдущие посетители писали рунами свое имя. А кто-то и вовсе крестик поставил. Пришлось и мне изобразить похожую руну, читал я уже довольно бегло, а вот правописание хромало. Старик перепроверил написанное, сгреб деньги в небольшой сундучок на столе и с кряхтением стал подниматься. Выйдя на центр зала, он посмотрел направо-налево, а потом заорал куда-то в потолок:
– Вихор! Ты где, бездельник?
Наверху загрохотало, хлопнула дверь и спустя пару секунд по лестнице со второго этажа скатился мальчишка лет пятнадцати.
– Я здесь, мастер.
– Опять дрых в архиве? – наехал на паренька старичок.
– Нет, как можно, мастер, я отчеты переписывал, – соврал и глазом не моргнул Вихор. Хотя заспанная физиономия и всклокоченные волосы выдавали его с головой.
– Иди посиди на входе, а я пока клиентом займусь.
– Хорошо-о-о.
Проходя мимо нас, парень не сдержался и зевнул во весь рот, за что тут же схлопотал звонкую затрещину от старика.
– А ты давай за мной.
Свернув в правое крыло здания, старичок зашаркал тапочками по выскобленным доскам широкого коридора. Дойдя примерно до середины, он выудил откуда-то из штанов ключ, отпер неприметную дверку и приглашающе махнул рукой.
– Сюда, что ли? – я осторожно заглянул внутрь.
Открывшаяся комната напоминала каморку папы Карло. Стол, стул, кровать и камин вполовину стены.
– Сюда, сюда, – проскочивший вперед старичок пошвырял кочергой угли в камине и уселся за стол.
Стоило мне зайти в комнату как он откинул бархатную тряпицу с кучи на столе, явив взору хрустальный шар. Хотя, может, и не хрустальный, но очень похожий на те которыми пользуются наши ясновидцы и гадалки, с единственной разницей – этот был размером с хороший такой арбуз.
– Чего замер? Вставай напротив и клади руки на шар.
– Я как-то себе это все не так представлял.
Старик тяжело вздохнул и как маленькому, с расстановкой стал рассказывать.
– Если хочешь церемоний, приходи зимой на солнцестояние. Шар выставят в зале на красивом постаменте, припрется куча народу, может, прибудет сам мэтр Ортус. Но скорее всего, это буду опять я. И я скажу тебе те же самые слова. Встань напротив и положи руки на шар.
– Ладно, ладно, чего сразу кипятиться. Я же просто спросил.
Стоило мне положить руки, как того требовал старик, шар стал пульсировать в такт биению моего сердца. Старый маг тоже положил на него свои руки и прикрыл глаза. Неожиданно хрусталь стал горячим, ощутимо начало припекать, я уже было хотел оторвать руки, но маг пробормотал: не вздумай.
– Так же внезапно как нагрелся, шар стал остывать, да так быстро и сильно, что покрылся инеем. Я держал руки на куске льда. Пахнуло озоном, и ладони стало покалывать тысячами электрических разрядов. Наконец он задрожал, и до этого гладкая поверхность стала шершавой как наждачная бумага.
– Хмм, – поджал губы старик.
– Что-то не так?
– Все в порядке, но в классической магии ты полный ноль. Продолжим.
В снова ставшем прозрачным и гладким шаре вспыхнуло небольшое пламя синего цвета.
– Спонсор – Газпром? – попытался я пошутить.
– Что? – не понял старик. – Нет. Это так выглядит твой внутренний огонь. Раз синего цвета – значит, у тебя способности к магии разума.
– А какие еще есть цвета?
– Был бы желтый, это магия духа, красный – тела или по-другому жизни.
– Так я маг?
– Еще нет. И скорее всего, никогда им не станешь, – прямо-таки огорошил меня своим заявлением маг. – Видишь ли, в школы магии Эго берут тех, у кого огонь еще в детстве занимает хотя бы половину шара. При полном шаре прямая дорога в королевскую академию. В твоем случае лишь одна пятая.
И даже если ты найдешь частного учителя, который согласится тебя обучать, максимум на что ты сможешь рассчитывать, одно-два заклинания уровня ученика. Подумай, не стоит тратить силы и время, чтобы стать очередной посредственностью, которых и так пруд пруди.
При этих словах я совсем сник.
– Не расстраивайся, – попытался меня утешить маг. – На свете есть еще масса полезных дел, где ты сможешь проявить себя. И главное, гораздо более прибыльных, – в качестве доказательства он продемонстрировал свой камзол.
Управу я покидал в расстроенных чувствах. Попасть в мир магии и остаться обычным человеком – обидно.
Так, в делах и заботах по дому и в учебе, незаметно пролетела осень. Деревья по большей части успели сбросить листву. Крестьяне с окрестных деревень собрали второй урожай и активно свозили излишки в город. На дорогах часто встречались большие и малые караваны торговцев из других городов.
В преддверии холодов дед все чаще оставался дома, его культя стала побаливать, и я уходил в походы без него. Первое время недалеко, день-два пути. Этот выход обещал стать последним перед наступавшей зимой. На востоке, примерно в неделе пути от города, начинались болотистые места, где росла ягода Тогоро. Не шибко волшебная и дорогая, но дед посчитал, что тратиться на ингредиенты, когда сам учишься на собирателя, глупо, и поэтому послал меня за ней.
До болот я добрался без особых приключений. Хоть вдоль дороги попадались маленькие хутора, ночевал я в лесу у костра, чтоб не ослаблять бдительность, как говаривал дед. Несмотря на прихватывавший поутру морозец, погода стояла теплая и сухая.
Вечерело, я набрал полное лукошко ягод ярко-синего цвета, и уже собирался поужинать, как услышал вдалеке крики и звон оружия. Я быстро надел доспех, кольчугу не снимал даже ночью, а вот ползать среди кустов, постоянно наклоняясь в доспехе было трудно. Подхватив свое оружие, бегом направился посмотреть, кто устроил тут войнушку.
На небольшой поляне у самой дороги, примерно в километре от моей стоянки, разгоралась небольшая битва, хотя теперь уже почти резня. Два десятка одетых кто во что горазд грабителей наседали на шестерых воинов из охраны небольшого каравана. Видимо, торговцы устали после долгого дня пути и решили переночевать у дороги, тут-то их и взяли тепленькими. Часть охраны и возниц перебили из луков, белое оперение стрел четко виднелось в сумерках на бортах телег и тюках с товаром. Остальные смогли организовать очаг сопротивления, встав в круг и прикрывая спины друг друга, но разбойников было слишком много.
Повинуясь приказам здоровяка в более-менее приличном доспехе и с рогатым шлемом на голове, бандитам, наконец, удалось копьями поразить одного из охранников и разорвать круг. Началась свалка, из которой вырвался лишь один воин в добротном доспехе и с двуручником. Отбежав всего метров на пять в мою сторону, он развернулся к бандитам и встал, воткнув меч в землю и положив обе руки на рукоять. Мелькнула мысль помочь героическому охраннику, но я задушил ее в зародыше.
Первым к нему бросился совсем уж босяк, без брони и с простым топором для рубки дров. Задрав его над головой, незадачливый работник ножа и топора летел к своему противнику сверкая голыми пятками. Скользящее движение с шагом вперед и в сторону, и босяк сам налетает животом на лезвие длинного меча. Охранник нарочито медленно провел мечом поперек бандита, разрезая того до позвоночника. Из распоротого брюха на траву вывалились кишки, а следом свалился и сам разбойник.
Совсем потеряв голову от крови или страха, к воину бросились сразу трое. Охранник встретил их скупыми четкими ударами, будто резал скот на бойне. Блок – и меч разбойника ломается у рукояти, а двуручник, описав дугу, обрушивается на него сверху вниз, срубая большую часть плеча вместе с рукой. Второй застывает в богатырском замахе булавой, она явно слишком для него тяжела, а двуручник, отскочив от земли, разворачивается и несется уже снизу вверх. Шаг вперед – и в выпяченное пузо толстяка, укрытое дырявой кольчугой, вонзается холодная сталь меча, погружаясь наполовину своей длины. Резкий поворот – и острие копья, уже готовое пробить грудь охранника, бессильно скользнуло по стальному панцирю. Третий разбойник, пролетев мимо цели, притормозил и стал ворочать своей оглоблей для второй попытки. Двуручник вылетел из толстяка и, описав дугу, казалось, лишь слегка чиркнул по шее бандита. Тот сделал неуверенный шаг, ноги подкосились и бухнулись коленями в землю. Голова соскочила с плеч и покатилась в траву. Из толпы раздался пронзительный свист, и в покачивающегося охранника пробили сразу несколько стрел. К своему ужасу, я увидел, что та парочка, что воткнулись ему в спину, вылетела из соседних кустов.
Сзади хрустнула ветка. Я резко обернулся. Из кустов на меня уставилась волосатая рожа с яркими белками глаз, смотревшими из-под сросшихся на переносице густых бровей. Рожа сжимала в руке тускло поблескивающий нож. Бандит рванулся ко мне, и я с перепугу сжал арбалет и спусковую скобу. Коротко тенькнула тетива, и бандит свалился мне под ноги, держась за пробитый живот обеими руками, хрипя и воя от боли.
