Ну да, моя рука и там. У неё, почти в ней. В самом интимном месте.
Но поцелуи всё исправляют. А потом я целую её в шею, в грудь, в пупок и туда, куда её мать точно не целовала (или целовала, матери вообще своих чад куда угодно целуют), из-за чего Мимань протестующе пытается сжать ноги, но всё равно со временем стихает. Ей нравится, она начинает мокрить и извиваться, буквально гореть. Ей стыдно просить, но ладошками она направляет голову, явно давая понять, где ей приятнее чувствовать поцелуи. А я целую, возвращаясь к тем местам, где уже был, трогая её там, где она аж вытягивается, как от тока, пока не становится совсем мокро.
А потом настаёт тот самый момент.
— Расслабься, — шепчу я, и Мимань, конечно же, напрягается, из-за чего приходится немного её расслабить поцелуями в шею и массажем грудей, от которых она прямо тает. И вновь касаюсь её нежных и маленьких пухленьких святая святых, вожу, надавливаю, раздвигая, и…
Забавно, но её девственность тоже восстановилась из-за пилюль.
Я делаю медленно и уже порядком заколебался. Появилась мысль о том, когда уже это всё кончится, и я пойду спать.
А у Мимань мысли, судя по всему, о другом. О новом дивном мире ощущений, который она перед собой в этот момент открывает, пока я плавно оказываюсь в ней.
Мы лежим, я даю ей привыкнуть к новым ощущениям, и Мимань буквально лучится счастьем, очень тёплым и приятным. Как лампочка светится и смотрит на меня вообще без ума такими глазами, что скажи я ей сделать что угодно, и она это сделает. Сейчас она в совершенно другом мире мозгами.
В конечном итоге, процесс пошёл, сначала медленно и очень нежно, но потом быстрее и быстрее. Вскоре Мимань сама начинает ловить ритм и пытаться двигаться мне навстречу, тяжело дыша мне на ухо. Запахло потом и любовью. Мы голые лежали на расстеленном пледе и извивались друг на друге в свете заходящего солнца, и тихую природу разбавляли пошлёпывания наших мокрых разгорячённых тел. А ритм всё ускорялся и ускорялся. Правда…
Правда, оргазм пришлось делать вручную, с первого раза схватить его ей не получилось, и пришлось прямо во время процесса ей нашликать его. Вряд ли Мимань поняла разницу, но я мог гордиться собой.
Да чего там! Я охренеть какой молодец. Вообще немногим удаётся довести даже таким способом девушку в её первый раз. А я довёл её, пусть и считерил. Мимань прямо изогнулась и взвизгнула от новых ощущений и пробежавших судорог, после чего буквально опала, не отпуская меня от мокрой и горячей себя.
И всё бы круто, но, когда Мимань сковал оргазм, она обняла меня и сломала четыре ребра, вывихнула плечо, сломала руку и порвала несколько грудных и спинных мышц.
* * *
Во дворце главы клана Люй вечер всегда был спокоен и безмятежен. И если глава семейства предпочитал проводить его за документами и делами клана, то его жена всегда мирно сидела в кресле, читая одну из книг, коих в их библиотеке было великое множество, вспоминая те времена, когда обязанности жены главы рода ещё не давили ей так на плечи, позволяя быть столь же безмятежной, как и её дочь сейчас.
— Поговори с ней, — скупо произнёс мужчина, даже не отрываясь от документов.
— Она уже взрослая…
— И должна понимать, как сильно она подводит клан.
— И ей теперь не прикажешь. Ты позабыл, как мы встретились?
— Это другое.
— Естественно, это другое, — согласилась она. — И это тоже другое. Позволь ей самой разобраться в себе и в том молодом человеке. Уверена, что голос разума возобладает в ней.
— Если только перед этим она не наломает дров, — вздохнул он раздражённо. — Где она, кстати говоря? Надеюсь, не с ним?
— Как мне она сказала, пойдёт погулять.
— Куда? — поднял он взгляд, и в этот самый момент в зал вошла их заблудшая дочь.
Строение дворца располагалось так, что, чтобы дойти до личных комнат, надо было обязательно пройти через зал, где вечером все собирались. Отсюда же можно было попасть и в столовую, и в умывальню. Практически связующая комната в жизни правящего рода.
— А вот и она, явилась, не потерявшись, — недовольно и холодновато произнёс он. — Скоро ужин, Мимань.
— Я не голодна, пап.
Мать тоже обернулась к дочери, услышав подозрительно странный голос… и замерла.
Мимань шла так, будто парила над полом, и её тело было легче пуха, едва заметно покачиваясь, словно пританцовывая. На лице царила лёгкая безмятежная полуулыбка, глаза блестели, взгляд был мечтательным, направленным будто в никуда, а лицо буквально светилось. На щёчках виднелся свежий здоровый румянец.
Её дочь не была похожа на себя, едва не светясь от внеземного счастья. Даже голос был лёгок, нежен и не похож на её обычный.
— О боги… — только и смогла вымолвить мать одними губами, всё прекрасно поняв в тот момент.
Её дочь окончательно повзрослела, распрощавшись с детством.
Глава 343
Дочь была настолько не похожа на себя, что чего там мать, даже отец, каким бы он ни был непробиваемым на эмоции дочери, что-то заметил, подняв взгляд.
— Всё в порядке?
— Всё просто отлично, — одарила она его широченной обаятельной улыбкой, ответил нараспев тонким голосом. — Всё очень прекрасно, отец.
И если у отца могли лишь возникнуть вопросы, что не так, то для матери дочь была как открытая книга. Она, едва взглянула на неё, сразу всё поняла, а та своим голосом лишь подтвердила всё.
А Мимань, которая мурлыкала себе мелодию под нос, даже не оглядывалась по сторонам, будто в мире, кроме неё, больше никого и ничего не было. Она проплыла через зал и скрылась за дверьми к личным покоям.
Отец проводил её взглядом.
— Как-то подозрительно она выглядит…
Мать была готова стукнуть его по лбу за такую непроницательность. Ей-то всё было ясно с первого взгляда, что сегодня жизнь дочери изменилась навсегда, и теперь она уже не была ребёнком. Да чего там, это её кровь, её плоть, её дитя, которое она растила с того самого момента, как она увидела свет. Естественно, она видит её насквозь. Да только вот когда только её доченька успела, как они упустили её…
Глупый вопрос, но мать до последнего думала, что её дочь уж додумается не делать глупостей. В том, что это проделки именно её дочери, она была уверена — после разговора с парнем становилось понятно, что он бы предпочёл вообще с ней не пересекаться.
— Пойду узнаю, как у неё дела, — спокойно, не подавая виду, произнесла она и медленно встала.
— Да, разузнай, что произошло, а то уж больно подозрительно она себя ведёт. Будто пьяна, — кивнул он и вернулся к документам.
Ей оставалось лишь горестно вздохнуть. И за такого балбеса она вышла замуж. Иногда это раздражало, иногда наоборот, забавляло, как он смотрит и не видит очевидного. И ведь её муж иногда так проницателен, что становится жутко, но, видимо, это касается только политики.
Дочь она застала в её комнате, крутящейся около нескольких зеркал и намурлыкивающую под нос себе какую-то песенку. Она разглядывала себя и так, и сяк, а блаженная улыбка не сползала с её губ.
— Дорогая? — постучалась она, но тем не менее сразу открыв дверь.
— Да, мам? — обернулась она, одарив её своим излучением счастья. От такой улыбки матери стало как тепло на душе, так и тревожно.
— Вижу, у тебя сегодня приподнятое настроение. Случилось что-то хорошее?
— Ни-че-го. У меня просто хорошее настроение, — пропела та и продолжила кружиться вокруг зеркал.
— Так ли ничего? — мать подошла поближе.
— Не-а, ничего.
Мать не испытывала злости, не была рассержена — поздно было сердиться, поздно было что-то исправлять. Её дочь сделала выбор, и ей, как матери, хотелось надеяться, что она в нём не разочаруется. И лучшее, что они могли с отцом сейчас сделать — это порадоваться за дочь, что она так счастлива, и принять то, что произошло. В конце концов, именно так когда-то она сама и вышла замуж.
— Как провела сегодня день? — подошла мать поближе к Мимань.
