Не дожидаясь моего приказа, Митька проворно перемахнул через подоконник. Бесшумно так, как кошка. Мягко приземлился на половицы, сжимая нож в руке, но вдруг пол под ним провернулся квадратным люком, и парень с громким охом исчез под ним, а крышка встала на место, будто и не было парня вовсе.
Твою мать! Вот так западня! Я перепрыгнул через подоконник и приземлился подальше от замаскированного люка-ловушки. Ноги с грохотом ударили о пол. Теперь скрываться уже нет смысла. Нас явно ждали и услышали. Где же ты, пан Оглобля? Раз, два, три четыре, пять, Вервольф идет искать…
Глава 17
Проморгался, чтобы лучше видеть в полумраке. Окна заколочены, жаль, что я не филин. Весь обратился в слух, вытащив из голенища сапога небольшой ножичек. Таким только сыр резать или карандаши точить, но все же лучше, чем ничего. Хороший клинок в сапог не спрячешь и на работу скрытно не пронесешь, а этот всегда был со мной в комендатуре.
Шаг, другой, третий. Остановился и снова прислушался. Тишина повисла клочьями темноты по углам комнаты. Даже Митьки не слышно. Жив он там, пострел? Надеюсь, что, жив. Наверное, отключился просто от падения. Разберусь с хозяином дома и вытащу парня из западни. Жаль, что фонарик не догадался взять, кто же знал, что дом, как пещера окажется.
Глаза совсем привыкли к темноте. Я вышел из комнаты в коридор. Из него вели еще два проема без дверей. Черные, как ворота в ад. Лабиринт, блин… Нащупал выключатель и щелкнул. Но свет, естественно, не зажегся. Это было бы слишком легко, но попробовать стоило. Только бы Оглобля без оружия был. Хотя, если бандит или кто он там, наверняка, ствол имеется.
От такого предположения по спине прошел холодок. На рожон лезть не надо. Будем предполагать, что враг вооружён огнестрелом. Я прижался спиной к стене и выждал еще немного. А может и нет здесь никого? Просто ловушка сработала и Митька провалился. Но нет… Нутром чую, что зверюга в логове. Где же ты, таинственный поляк?
Бочком приблизился к одной из комнат, борясь с желанием заглянуть внутрь. Потом кое-что придумал. Снял с себя куртку и вытянул ее на руке в проем. В темноте сойдет за силуэт. Ноль реакции. Ага. Щас следующую комнату так проверим.
На цыпочках прокрался к другой комнате. Под ногами предательски скрипнула половица. В полной тишине громко резанула по ушам. Твою мать! Как же не вовремя. Или вовремя? Если он там, пусть знает, что я иду, а я снова шмотьем потрясу в проеме.
Так и сделал. Снова вытянул руку с курткой. Расправил ее так пошире, чтобы смотрелась поплечистее и фигуру человека напоминала.
Бах! Бах! — выстрелы грянули один за другим, всколыхнув мою куртку. Я одернул руку, чуть не выронив шмотку. Нож не удержал, тот, жалобно звякнув, закатился куда-то. В куртке две дырки. Бл*дь! Хреново дело!
— А-а-а! — протяжно застонал я, будто меня подстрелили и громко топнул, изображая падение своей раненной тушки на пол.
А сам в это время скользнул к противоположной стене. И пригнулся в темном углу. Вот из черноты комнаты показалась рука с пистолетом. Длинная, как жердь, не зря ее обладатель Оглоблей зовется. За рукой показалась долговязая фигура. Вот только на оглоблю не очень похожая. Рост баскетболиста, но не тростинка вовсе. И в плечах, судя по силуэту, незнакомец широк. Не оглобля, а оглоблища целая.
Фигура осторожно направилась к тому месту, откуда я кричал. Там на полу валялась черным пятном лишь моя куртка. Противник понял, что его взяли на понт, но было поздно.
Р-раз! Я подскочил сзади и схватил руку с пистолетом. Вцепился, как бультерьер. Вывернул ее, пытаясь сбросить оружие. Отточенным движением крутанул захваченную кисть наружу, но… Что-то пошло не так. Враг был начеку и мгновенно среагировал. Резко развернулся ко мне, не давая выкрутить сустав, будто знал мой приемчик в совершенстве и как от него спасаться. Бам! Я тут же врезал ему коленом поддых, руки-то заняты, пистолет никак нельзя выпускать.
Но чертов долговяз оказался слишком высок. Колено ударило в середину бедра. Не то что до живота, даже до «фаберже» не достал. В ответ получил удар головой. Искры из глаз, будто ослеп на миг. Но пальцы не разжал, а висел на руке, как клещ, крутил, пытаясь заломить. Но чертов пшек оказался могуч и жилист. Приподнял меня и хряпнул о пол. В последний момент я успел сгруппироваться, чтобы не растерять почки. Приложился о доски чувствительно, но не смертельно. Зато получилось руку рвануть так, что пистолет все-таки выпал. Уже лежа на полу, я попытался схватить оружие, но противник пнул по пистолету, и тот улетел куда-то в черноту комнаты. Сам не успел поднять и мне не дал, сука!
Бам! Там, где только что была моя голова в половицу впечатался ботинок размера, как минимум сорок пятого. Но я успел откатиться и вскочить на ноги. Морды Оглобли не видно, лишь покачивающаяся, как мачта, несгибаемая фигура. Гад молчал, отчего казался еще более зловещим и мистическим. Франкенштейн, блин… Ну, тогда я Ван Хельсинг. Получи, нечисть! Я сходу зарядил ему ногой в живот. Прямым ударом, когда тот атаковал.
Бам! Удар получился отличный, но я сам отлетел чуть назад. Все-таки по массе значительно отставал. Оглобля тоже откатился и захрипел. Ага, сука! Не нравится. Но верзила все же устоял на ногах, а я прикидывал, как достать до его морды кулаком. Высоковато будет. Хорошего удара не выйдет, сначала на колени нужно его поставить.
Бам! Ударил боковым ногой ему в колено. Метил прямо в сустав, но Оглобля среагировал и чуть приподнял ногу, отбив мой удар стопой. Черт! А он знает толк в рукопашке. А как насчет борьбы? Я сделал вид, что снова собираюсь ударить ногой, но выбросив обманный шажок, тут же кинулся ему в ноги. Схватил за сапоги и рванул их вверх. Только пятки сверкнули. Оглобля с грохотом завалился на спину, а я сразу придавил его сверху, вколотив пару ударов кулаками в его морду, чуть костяшки не сбил. Череп, словно гранит.
Еще раз ударить не получилось. Пшек обхватил меня своими ручищами, вязал мои удары, прижимал к себе, и пытался подмять. Еще секунда, и он перевернется и задавит меня. Чертов поляк и бороться умеет.
Мы прокатились по полу, пыхтя и ломая друг друга. Я пытался накинуть удушающий на длинную шею, а противник, обвил меня ногами и сдавил так, что дыхнуть тяжело. Вот он уже сверху и вцепился в мое горло. Перед глазами поплыли красные круги. Хрен тебе, я не сдохну! Я извернулся и ударил его локтем в ухо. Он чуть замешкался и ослабил хватку, видно, чувствительно попал.
Воспользовавшись моментом, я скинул его руки с моего горла, снова вывернув одну из них рычагом. На этот раз получилось. Слышно, как скрипит его сустав, но сломать его не удалось. Я извернулся и накинул ноги ему на шею — борцовский удушающий. Такого бугая только ногами душить. Скрестил лодыжки и сдавил коленями его шею так, что позвонки его захрустели. Оглобля засипел, задергался. Пытался разорвать своими «когтями» мышцы на моих ногах, ткань брюк затрещала. Но через несколько секунд ослаб, и сопротивлялся все меньше и меньше.
— Сдохни, падла! — прорычал я, стискивая захват ногами сильнее.
От такого у обычного человека шея бы сломалась, а этот еще и дергаться умудрялся и тянулся своим ручищами ко мне. Но еще полминутки, и он точно труп.
Вдруг комнату залил свет. Я не понял откуда он взялся. Не слишком яркий и качающийся, будто от керосинки.
— Алекс, остановись! — раздался женский окрик от окна. Не сразу понял, что она говорит на русском. Замер, не сразу опознав голос. — Пожалуйста, не убивай его, прошу тебя!
Почувствовал, как Оглобля совсем обмяк и расслабился. Я ослабил захват и медленно оглянулся, опершись на локоть.
Доминика стояла посреди комнаты, прижав руки к груди. Щеки от волнения раскраснелись, волосы растрепаны, будто она бежала. Из-под распахнувшегося плаща алеет шелк платья.
— Алекс, что бы там между вами не случилось, это не стоит убийства, — волнующий голос Доминики звучал почти умоляюще.
