— Ты нам что, предлагаешь прямо над покойниками жить? — вытаращилась в неверии на мужа Наталья.
— Кхм. Бояться так-то надо живых, а не мертвых. Мертвые, как известно, не кусаются, а лежат себе тихо-спокойно и никого не беспокоят, — постарался прикрыться логикой краском. Но куда там!
— Я не буду жить над покойниками! — чуть ли не ультимативно прошипела, словно защищающая своё гнездо кобра, гражданка Геркан.
— Восемь. Миллионов. Долларов. — Отдельно выделяя каждое слово, прошептал в ответ Александр, не забывая при этом давить на супругу максимально тяжелым взглядом. — Огромный двухэтажный особняк на берегу океана или озера, твоя личная роскошная машина, норковая шубка или из чего там нынче модно их шить, золотое колье с бриллиантами, что прежде носила какая-нибудь княгиня, свежайшие продукты без всяких ограничений и очередей и, что ценнее всего — жизнь. Подумай, и ответь, согласна ли ты ради этого пожить какое-то время над останками людей. Да господи, Наташа, вполне возможно, что дом, где мы ныне проживаем в Москве, стоит на месте какого-нибудь древнего кладбища и прямо под нашей квартирой лежат зарытыми в землю десятки костяков. Может ведь такое быть?
— Может. Но ведь о них-то я точно никогда не узнаю! А тут ты предлагаешь такое… — жалобно проскулила «маленькая трусишка», не забыв при этом скорчить жалостливую моську и передернуть плечами.
— Вот только давай ты не будешь добавлять мне проблем еще и с этим! — возвел очи к потолку краском. — Поверь, мне и так более чем хватает уже имеющихся забот, чтобы вносить изменения ещё и в эту часть плана. Одна только покупка дома обещает превратить мою жизнь в Ад. Ты ведь с малышкой будешь сидеть всё это время и не сможешь мотаться из Москвы в Мариуполь для оформления документов.
— Кстати, а почему именно этот город? Почему не Сочи или Севастополь? — задала вполне себе логичный вопрос Наталья. Что ни говори, а курортным городом назвать Мариуполь язык никак не поворачивался. Портовый и промышленный — это да. Но никак не курортный.
— А больше у меня нигде нет связей! — развел руками Геркан. — В Мариуполе же ныне производят корпуса для половины наших танков. Вот я и воспользовался, так сказать, служебным положением, чтобы попросить местное заводское руководство о содействии в приобретении жилья, когда был у них в командировке после посещения харьковских танкостроителей. Пришлось им, правда, наплести с три короба, что доктора советуют перевезти детей к морю из-за возникших с легкими проблем. Потому подумай, где, у кого и как возможно было бы обзавестись соответствующими медицинскими справками, да такими, чтобы комар носа не подточил. Ведь мелочей в таком деле быть не должно от слова «совсем».
Долго еще они потом шептались, и по поводу финансового вопроса, и по поводу дальнейшего заметания следов со сменой паспортов. Тогда Наталья к своему удивлению узнала, что у супруга уже имеется совершенно официальный документ на новое имя и после своей «гибели», ей предстояло выйти замуж за Александра Никифоровича Сереброва, что в какой-то мере позволило ей смириться с необходимостью временного официального развода. Ведь муж не бросал её, нет! Он, как мог, обеспечивал семье путь отхода, как выразился тот сам. И чтобы к их семейству было меньше интереса со стороны госорганов, покидать страну сразу после будущего пожара им не следовало. Сперва лучше было затеряться где-нибудь в Херсоне, Николаеве или же Одессе под новыми именами. И только после начинать искать подход к кому-нибудь из выпускников Николаевской школы морских летчиков Главсевморпути. В крайнем случае, Геркан планировал выпросить очередную командировку в Испанию и уже там «героически погибнуть», чтобы впоследствии вернуться за семьей на личном гидросамолете. Не просто же так он хранил контактные данные того французского пилота гидропланов, который помогал им с Юрасовским перевозить контрабандой золото в Швейцарию.
Геркан не исключал, что так-то вполне себе имелись куда более простые способы покинуть Советский Союз. Те же знаменитые одесские контрабандисты, о которых натуральные легенды слагали, как-то продолжали таскать зарубежные товары, не смотря на все старания сотрудников Главного управления пограничных и внутренних войск НКВД. Да и у моряков торгового флота, ходящих в заграничные плавания, несомненно, рыльце было в пушку. Только вот никакого подхода к подобным личностям у Александра не имелось от слова «совсем». Как не имелось им и веры. Потому и был необходим гидросамолет, чтобы не только вывезти семью под личным контролем, но и по-быстрому вернуться самому обратно. И даже самый маленький советский гидросамолет — Ш-2, вполне себе позволял осуществить задуманное. Пусть небольшой и тихоходный, он не только вмещал в себя троих взрослых, но также обладал практической дальностью полета в полтысячи километров, тогда как до границы той же Румынии было что-то около полутора сотен по прямой или же полтора-два часа полета «Шаврушки»[1] от Николаева. Конечно, будь они с женой одни, на тех же лыжах виделось возможным рвануть зимой в Финляндию. Но дети… Дети связывали их обоих по рукам и ногам, отчего и приходилось столь мудрить.
[1] Шаврушка — сленговое наименование гидроплана Ш-2
Глава 15
Каким танкам быть? Часть 1
Непрестанно пребывая в делах да заботах, и, крутясь, как белка в колесе, Александр глазом моргнуть не успел, как наступила середина августа 1937 года, и основной повесткой очередного суетного дня стало то самое танковое совещание, что должно было определить направление развития бронетанковой техники РККА на всю третью пятилетку. И, войдя в состав его участников, он уже не удивлялся, отчего в прошлый раз, в том будущем, о котором у него имелся хоть какой-то клочок знаний, толком ничего не поменялось. Было принято постановление лишь слегка улучшить защиту и вооружение всех старых машин, да продолжить их выпуск, на чём и порешили. Тогда. Сейчас же Геркан планировал, как минимум, попытаться встряхнуть то стоячее болото, каковым являлось, так сказать, «высокое жюри». Жюри, в котором, помимо него, не имелось ни одного танкиста. И эти люди всерьез планировали вести заумные речи о том, в чём практически ничего не понимали!
Председательствовал, понятно, Ворошилов, который в качестве профессионального военного имел околонулевое значение и все годы пребывания наркомом обороны являлся, скорее, этаким распределительным узлом. Что у него было не отнять, так это умения собирать полноводные реки стекающейся к нему ежедневно со всех сторон информации и утрясать их до состояния краткого одностраничного отчета, который после и ложился на стол тому же Сталину. Вот только, не имея должных компетенций по многим вопросам, он нередко упускал или же отбрасывал то, что уж точно не являлось мелочью.
Следующими по «весу» шли два брата-акробата. Так-то их было аж пятеро братьев. И все занимали далеко не последние посты в структурах разных наркоматов СССР. Но здесь и сейчас присутствовали лишь двое Кагановичей — Михаил Моисеевич и Лазарь Моисеевич. Наркомы оборонной промышленности и тяжелой промышленности соответственно. Только-только поставленные на данные должности и потому ничего не понимающие в их специфике, оба пока что могли полагаться лишь на своих заместителей.
Под стать им оказался новый старый начальник Артиллерийского управления РККА — Григорий Иванович Кулик. Хоть он прежде и занимал данную должность в 1926–1929 годах, действительно знающим специалистом в вопросе артиллерии, а особенно в специфическом вопросе танковых орудий, так и не стал. Точнее не так. Как артиллерист-практик, как один из номеров орудийного расчета и даже, как командир батареи, если не дивизиона, он мог дать фору очень многим, имея за спиной опыт еще царской службы и нескольких войн. Но вот отдавать ему на откуп техническую и организационную сторону вопроса создания артиллерии для Красной армии и флота было ну очень крупной ошибкой. Сколь бы героическим бойцом он лично ни был, как бы хорошо ни умел наводить орудия, столь высокую должность он банально не тянул. И один танкист собирался воспользоваться этим фактом в полной мере, дабы продавить на данном совещании именно свои пожелания по танковым пушкам и не только.
