— Твоя компания в песочнице играет, пацан, — ответил стройный широкоплечий синеглазый парень лет шестнадцати. Лидер, сразу видно. — Давай-ка, двигай отсюда туда, где был. Это наше место. Правда, Наташа?
— Мы знакомы? — холодно улыбнулась Наташа.
— Конечно, — ослепительно улыбнулся парень — Меня Славой зовут, я тебя уже видел здесь. А это, — он повёл рукой, — Васёк и Толян. Дружбаны мои. Мы тут каждый день бываем почти.
— Первый раз вижу, — сказала Наташа. Посмотрела на меня и ласково улыбнулась. — Спасибо, Серёжка, классный портрет! Повешу у себя дома. Ты настоящий художник.
— Слышь, пацан, — в голосе того, кто представился Славой, зазвучали угрожающие нотки. — Я кому сказал. Исчезни. Тут взрослые разговаривают.
— Взрослых не вижу, — сказал я поднимаясь. — А если бы и видел… Увы, взрослый — не синоним умному.
— Чё ты сказал?
— Начинается. Чё сказал, чё сказал, — передразнил я. — Не чё, а что. Это первое. Второе. Пари с вами хочу заключить. Если уж вы такие взрослые. Или, другими словами, поспорить. Готовы, нет?
Лидер засмеялся:
— А ты наглый, пацан. Люблю таких. О чём пари и на что?
— На ящик пива. Я без ласт и маски на ваших глазах и на глазах Наташи проплываю… ну, скажем, семьдесят пять метров под водой. Это весь бассейн и ещё половину. Если не сумею — ставлю всем ящик пива. Если кто-то сумеет повторить или переплюнуть, — тоже ставлю ящик пива. Не сумеет — ящик с вас.
— Семьдесят пять метров? — переспросил тот, кого звали Толяном. — Да ну, не проплывёт он. Понты малолетние. Никто не проплывёт.
— Так в чём дело? — насмешливо осведомился я. — Давай проверим. Или слабо?
— Ты нас на «слабо» не бери, — произнёс Слава. — Мы сами кого хочешь возьмём. — Тут суть в другом. За базар ответишь, если не проплывёшь?
— Сколько стоит ящик пива? — спросил я.
— Ящик — это двадцать бутылок, — быстро подсчитал худой невысокий Васёк с забавным хохолком на голове. — По сорок девять копеек за бутылку. С ящиком, считай, по пятьдесят. Выходит — червонец. Если бутылки потом сдать, меньше. Семь шестьдесят.
— Потяну, — сказал я уверенно. — Вопрос в том, потяните ли вы.
Парни переглянулись.
Наташа обидно засмеялась.
— Ладно, — сказал Слава. — Сам напросился. Наташа, разбей.
Ударили по рукам. Наташа разбила наше рукопожатие.
— Скоро будет пятнадцатиминутный технический перерыв, — сообщил Слава. — На это время все вылезут из воды. Я договорюсь, нам разрешат, чтобы никто не мешал.
— Иди, договаривайся, — сказал я. — Мне хватит пяти минут.
— Ладно, — сказал Слава. — Никто тебя, пацан, за язык не тянул.
— Ты иди давай, — усмехнулся я. — Заодно прикинь, где пиво будете брать, а то я не местный.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Семьдесят пять метров. Новые знакомые. Проводи меня. Телевизор «Рекорд»
Когда голос из репродуктора объявил о начале пятнадцатиминутного технического перерыва, мы были уже готовы, стояли у бортика, который ближе к зданию. Дождавшись, пока все вылезут из воды, я взобрался на тумбу.
— Давай! — махнул рукой Слава.
— Не по твоей команде, сам прыгну. Ваша задача идти вдоль воды и следить за мной. Чтобы не было потом разговоров, что, мол, где-то вынырнул и подышал. Вода прозрачная, хорошо видно.
— Да уж проследим, не беспокойся.
Для того, чтобы нырнуть на семьдесят пять метров мне не нужно было даже входить в орно. Достаточно нескольких простых упражнений.
Глубокий и быстрый вдох (живот-грудь) и выдох (грудь-живот). Ещё раз. И ещё. И ещё. И ещё раз, чтобы максимально насытить кровь кислородом.
Шестой вдох не полный, процентов на восемьдесят от объёма лёгких (кстати, что-то, а лёгкие у моего нового тела великолепные от природы, почти шесть литров объём, — значит, будут ещё больше, когда подрасту).
Оттолкнулся от тумбы, вошёл в воду головой вперёд. Поплыл.
Глубина — метр с лишним. Головой не вертеть, бокового зрения вполне достаточно, чтобы видеть стенку бассейна справа в качестве ориентира. Ещё и по дну бассейна, выложенному кафелем, идет продольная полоса из более тёмной плитки — отличный ориентир. Вдоль него и держаться. Не торопиться, но и не медлить. Плавные, сильные, уверенные гребки.
Раз. Два. Три. Четыре. Пять…
Толчок ногами, как делают земные лягушки и гарадские игги [29], — гребок руками под себя и в стороны. Толчок ногами — гребок руками.
Двадцать девять, тридцать…
Впереди в толще воды замаячила поперечная стенка бассейна. Ещё гребок. Ещё один. Всего тридцать два гребка на пятьдесят метров. Теперь развернуться, оттолкнуться ногами от стенки и — в другую сторону.
Кислород уже заканчивается. Хочется вынырнуть, глотнуть воздуха. Но я точно знаю, что это ложная тревога. На самом деле кислорода ещё полно. Нужно просто перетерпеть этот момент. Перетерпеть, не обращать внимания, спокойно плыть и задавить панику в зародыше.
Толчок-гребок. Толчок-гребок. Тридцать восемь, тридцать девять…
Всё, паника отступила вместе с желанием немедленно вынырнуть и глотнуть жизни. Жизни полно в лёгких. На несколько гребков точно хватит.
Сорок два, сорок три…
Сорок шесть, Сорок восемь.
А вот теперь организм требует кислорода по-настоящему, здесь уже сила воли не поможет. Пора.
Нет, ещё один для закрепления успеха я потяну.
Сорок девять!
Выныриваю, ухватившись левой рукой за бортик.
Очень хочется резко вдохнуть полной грудью, но я, наоборот, сначала выдыхаю, а потом вдыхаю где-то на треть лёгких. Тут же выдыхаю и вдыхаю снова, уже глубже.
Это как с голоданием. Если не ел несколько суток, сразу в себя запихивать еду нельзя. Понемножку [30].
— Семьдесят пять! — радостно восклицает надо мной Наташа.
Я поднимаю глаза, она стоит у края бортика, прямо надо мной. Восхитительный ракурс.
— Даже семьдесят шесть. Готовьте пиво, мальчики!
К чести парней, своё поражение они признали сразу.
— Силён, пацан, — уважительно сказал Слава. — Ладно, пошли пиво пить. Есть тут удобный пустырь неподалёку, менты туда не заглядывают практически.
— Менты? — переспросил я.
— Менты, милиция. Нам же не надо, чтобы нас свинтили за распитие пива в общественном месте, верно? Тем более, все несовершеннолетние. Ещё и девушка с нами. Тебе сколько, Наташа, шестнадцать есть?
— Ха-ха, — сказала Наташа. — Мне уже восемнадцать, мальчики. Похоже, совершеннолетняя я здесь одна.
— А паспорт есть с собой? — деловито поинтересовался Слава.
— Хочешь убедиться?
— Нет, я тебе верю, хоть выглядишь ты на шестнадцать максимум…
— Спасибо.
— Не за что. Это я к тому, что вдруг нам ящик не продадут. Тогда ты покупать будешь. Ты же с нами?
— Если это безопасно, с вами.
— Мы нормальные ребята, — усмехнулся Слава. — Не урла какая-нибудь. Я в десятый перешёл, парни в горном учатся, в техникуме. Одноклассники мои бывшие, после восьмого в техникум пошли. Не пьём, не курим.
— Я курю, — признался грустно Васёк. — Когда выпью. А пью, когда в карты много проигрываю.
Все почему-то засмеялись.
Пустырь, о котором говорил Слава, был и впрямь сравнительно недалеко: перейти через проспект Ленина, спуститься немного вниз между пятиэтажными домами и — вот он, за забором из старых бетонных плит, часть из которых уже лежала на земле.
— Долгострой, — пояснил Слава, ныряя первым в проём. — Хотели тут, говорят, комбинат бытового обслуживания построить, да бросили почему-то. То ли деньги раньше времени разворовали, то ли ещё что.
— Разворовали? — удивился я. — Как можно украсть государственные деньги? Они же государственные!
Слава засмеялся. Остальные тоже.
— Ты, Серый, ныряешь классно и вообще молоток, но расти тебе ещё и расти. Всё можно разворовать, если знать, с кем делиться.
