В этот момент я как будто сливалась в единое с миром, расслабившись и отпустив все тревожные помыслы, я впервые за долгое время чувствовала себя абсолютно расслабленной и свободной. Даже воспоминания о Титусе и северянине стали для меня не такими мрачными и тяжёлыми. По моему телу пробегал легкий поток магической энергии, он музыкой струился по всему моему существу, по всему, что осязала, и я поняла, что напеваю какую-то песенку из детства.
Но вот облако закрыло от меня солнце, и лёгкий ветерок коснулся моей обнажённой кожи. Я поняла, что моё время истекло. Мне пришлось быстренько выбраться на берег и закутаться в плащ. Чарующий момент прошёл, но я действительно чувствовала, что моя душа очистилась от многого лишнего и мрачного, мысли стали более лёгкими и восприятие событий, происходивших вокруг меня, слегка изменилось. К тому же мне показалось, что магический поток озера раскрыл во мне какую-то потаённую дверь, я чувствовала, как наполняюсь магической энергией, моей энергией, а не заимствованной у Лирана.
У меня появилась пара идей, которые я боялась упустить, и потому, зажав их в уголке моего разума, закрыла их, чтоб не упустить.
«У нас появился шанс?» — спросил меч, так как будто он не знал ответа.
«Сначала попытаемся с ними просто поговорить, — ответила я, плотнее кутаясь в плащ, — демонстрацией силы займёмся, только если у нас не останется выбора».
«Ты же знаешь, Шестерка спит и видит заполучить меня в свои руки, — иронично напомнил мне Лиран. — Они дважды пытались отравить Титуса, чтоб заполучить меня. Их убеждённость в их особом предназначении вскружила им голову. Когда-то, давным-давно, они собрались в потаённой пещере для того, чтоб оберегать этот мир от пришельцев из других миров и помогать людям, оберегая их от всяких там магов, помешанных на служении тёмным богам или, того хуже, на служении силам хаоса. Но со временем они забыли, что такое быть простым человеком. Их всё больше и больше поглощала их всемогущественная власть, и только я оставался помехой. Я не давал им стать теми единственными, кто управляет этим миром. В общем, у меня от них одни проблемы и как, ты говоришь, головняки и заморочки».
«Всё равно, сначала я попытаюсь с ними договориться, нам нужно хотя бы их невмешательство. Их нейтралитет уравняет силы, и мы должны сделать все, от нас зависящее, чтоб сохранить расклад сил. И привести к власти человека, способного принести пользу своему народу и стране…»
«Например, тебя» — перебил меня меч.
Я улыбнулась и промолчала, его убеждённость в том, что я могу справиться с целой страной, начала на меня действовать. К тому же Титус считал меня достойной, да и мне иногда казалось, что я смогу привести Зайнар к процветанию.
«Ну, уж нет!» — строго проговорила я и услышала задорный смех Лирана.
Ни на какой престол я садиться не собиралась. У меня была другая потаённая идея, которую мне пока удавалось скрыть даже от Лирана.
«Опять какую-то мыслю от меня прячешь? — прошипел веселившийся Лиран, делая вид, что его это раздражает, — Но я всё равно ее найду, рассмотрю и скажу тебе, что она пустая. Я всё равно надену на тебя корону».
«И не мечтай».
«А свою демократию подари Анжелике на день рождения, пусть побесится. В нашем мире демократия не приживётся, Титусу с большим трудом удалось создать парламент, но там такая чехарда с передачей полномочий творилась, что под конец своего правления он отказался от парламента и вернулся к единовластию».
Я как-то рассказала Лирану о демократии, и с тех пор мы с ним только и делали, что спорили о том, смогу ли я насадить семена демократии в Зайнаре, или это полный бред, который приведёт страну к ещё большим проблемам и кровопролитию.
— Ты неисправимый романтик, Марта, — со вздохом заключил Лиран. Ему нравилось слушать мои рассуждения о политике и обсуждать со мной разные законы моего мира. Он старался меня многому научить, а я старалась быть хорошей ученицей.
На следующее утро я пришпорила Искру и постаралась хоть немного наверстать потраченное время.
Я въехала в Вечный лес, и мое восприятие наполнилось тревогой. Лес был молчалив в ожидании беды, ни один пожухлый листок, оставшийся на ветвях спящих деревьев, не шелохнулся. Всё замерло, и я медленно ехала по тропе, сжимая рукоять меча, готовая к любым неожиданностям. Но ничего не происходило, и это раздражало, сильно раздражало.
Мой путь лежал через один из древнейших городов, «Великий и могучий» — так говорили о древнем Сартраке. Он получил свое имя от мага, заложившего первый камень и, в сущности, создавшего сам город.
Этот город был настоящим чудом, сильнейшим из чародейств. В городе было четыре входа, каждый был посвящён одной их стихий. Огненные врата на востоке, и водные на западе, врата из земли, казавшейся только что вспаханной — на юге, и врата из холодного порывистого ветра на севере. Сам город был цитаделью магии и запретных наук, он служил пристанищем всякому магическому люду и любому разумному существу не человеческой крови.
Стартрак для кого-то был проклятым местом, для кого-то священным, но все сходились в одном мнении: в преддверии весны это место было не лучшим местом для простых смертных. В город обычно стекалась всякая нечисть и магические народы на праздник первого дня весны. Должна была состояться большая ярмарка.
«Похоже, мне не везёт на ярмарки» — подумала я.
Зловещая тишина Великого леса, предчувствие близкой беды заставляли меня осторожничать, а как мне хотелось поскорее увидеть все чудеса великого Стартрака. Как тяжело было придерживать Искру. Я предвкушала увидеть огромную огненную стену и специально сделала крюк на восток, но то, что я увидела, сильно разочаровало меня и даже напугало.
Мне рассказывали, что стену из огня можно было увидеть за много километров в ночное время и потому город найти было легко даже тому, кто в нём ни разу не был.
Я же подъехала к городу почти вплотную, и с холма из подлеска увидела лишь невысокую, примерно мне по пояс полосу огня, горевшего еле живым синим пламенем.
«Странно», — пробормотал Лиран.
Искра тоже возмущённо фыркнул и попытался повернуть назад в надежде убраться подальше от города.
«Что тут происходит?» — спросила я и посмотрела вглубь города.
Там царили тишина и мрак. Даже хрустальные дворцы эльфов были темными и какими-то неживыми. Мне в лицо ударил слабый порыв ветра, и я почувствовала запах болота с сильным привкусом гнили и разложения.
«Туман» — Подсказал мне Лиран и, гневно дзынькнув, загудел в предвкушении битвы.
Я не торопилась, в течение часа смотрела на город, оставаясь недвижной тенью на фоне вечного леса.
Несколько существ, чьё присутствие в Сартраке было строжайше запрещено, мерзкими тенями мелькали по улицам города. Рассвет пришёл по расписанию, и огненная стена поднялась вверх еще на метр, как будто набираясь силы от солнца.
Но с рассветом по улицам города пополз туман, это не был тот туман, что напал на Зайнар. Нет. Это был туман с болот, под покровом которого в городе продолжали свою кровавую жатву твари с восточных болот.
Триста лет Сатртрак противостоял мерзости, что народилась в болотной гнили, они были упырями, которых не интересовала кровь, они жаждали магической жизненной энергии. И вот они безнаказанно сновали по городу, в котором обитали только магические существа. Твари искали не законопаченную щель, не замазанную дырочку, или не заткнутую воском замочную скважину, через которую они в виде тумана проникли бы в дом и поглотили всех его обитателей.
«Ну, что скажешь, дружище Лиран?» — спросила я, когда окончательно рассвело.
«Если убить их королеву-мать, они уберутся в болота и, пока не народится новая, не посмеют и носа высунуть из родных болот. Но убить ее нелегко. И вообще, нам оно надо? Спасибо тебе здесь никто не скажет!»
