не хочу, потому что на самом деле ему нужно чуть другое. Так, речь не об этом! Авто обошлось в три с половиной, ещё четыре — артефакты, материалы и работа наёмных специалистов. И, выходит, семнадцать с половиной — за мои придумки. Которые бестолковые. Страшно подумать, сколько толковые бы стоили!
Бабуля обиженно поджала губы, как всегда, когда не могла мотивированно возразить в споре. И пока она, опять же — по традиции, не сменила резко тему, продолжил:
— Короче. Вещи мои без моего разрешения не трогаешь. И ночевать я буду в фургоне — понятия не имею, с кем ты там «договаривалась» и когда у них утро, а искать фургон по всему Великому княжеству у меня ни времени, ни желания нет!
Глава 14
Утро для меня началось в половине шестого утра. Какой-то хмырь открыл запертую мною с вечера водительскую дверь и полез внутрь кабины, при этом опрокинув на себя жестяной таз, прислонённый изнутри к двери по настоянию деда больше «по приколу» и как «воспоминание о детстве пионерском». Я включил «ночной» свет в салоне — в кабине подсветка загорелась сама при открытии двери. Большой не включал, чтобы не лишать себя возможности видеть то, что происходит снаружи: до восхода Солнца оставалось ещё около получаса, и хоть темнота ночи начала сменяться сумерками, яркий свет «в комнате» превратил бы окна в зеркала, а до включения фар я из салона дотянуться не мог.
— Ты кто такой? — ничего умнее я не придумал спросить.
— А, мля! — Воскликнул вторженец, потом увидел моё лицо и резко успокоившись продолжил: — Слышь, пацан, свали нахрен!
— Чееего⁈
— Ты чо, тупой или глухой? Свалил нахрен, по-бырому, из моей авто!
Нет, он реально употребляет слово «авто» в женском роде! Что за чувырло такое⁈
— Ты что за дикая тварь из дикого леса? И с какого это перепоя мой фургон твоим стал⁈
— Слышь, пацан! Не хочешь по-хорошему, ща тебе по-плохому сделаем! Лёха, мля, иди сюда, тут тупень какой-то внутри сидит!
Меня и до этого ситуация не слишком развлекала, но прямые угрозы и какой-то неизвестный «Лёха», а может, и не только он — вообще разозлили. Я поднял руку, которую до этого прятал за спинкой сиденья, стараясь держать револьвер так, чтобы неизвестный видел и направленный ему в лоб ствол и перстень на пальце.
— Так, дебил агрессивный! Ты угрожаешь дворянину на его земле и претендуешь на его имущество! Я тебя сейчас пристрелю тут нахрен и пойду к менталисту — так мне за тебя ещё и премию дадут!
— Лёха, млять! Тут подстава! — Хрипло просипел (не знаю, как ещё описать этот звук) резко утративший кураж противник.
— Не двигаться! Руки на сиденье, ключ от авто — туда же!
Судя по еле различимому на слух топоту неведомый «Лёха» не стал даже пытаться стать героем, спасающим друга, а оперативно исчез в сумерках. Это расслышал и понял также мой визави, иначе с чего бы ему шептать про то, что Лёха — сука?
— Это ты врёшь! Не может Лёха быть сукой, чисто анатомически, только кобелем!
— Чё, мля⁈ Ты чё, на голову ударенный⁈
— Чё-чё, хомут через плечо! У меня и бумага есть, что я контуженный, так что — не рискуй, чучело, не давай мне повода пострелять по «бегущему кабану». Хотя… Какой из тебя кабан, максимум — подсвинок!
Пока нёс всё это, я, не отвода ствол и взгляд от неизвестного, двигался приставными шагами к двери. Хорошо, что стол убрал и разложил только задний диван — при разложенном переднем трудно тянуться к дверной ручке. Да и так придётся револьвер в левую руку перекидывать, поскольку я спиной к выходу.
В момент, когда я выпрыгивал из салона спинки сидений кабины закрыли мне обзор на неудавшегося похитителя автомобиля и тот, не будь дурак, тут же рванул бежать, прикрываясь от меня корпусом фургона, то есть — наискосок в направлении его задней части и одновременно — парадных ворот. А он, паразит, неплохо планировку участка изучил — отсюда ворота не видны! Правда, они же заперты, так что разницы с забором немного.
Пока я обогнул «морду» моего транспортного средства, злодей успел пробежать метров пятнадцать-двадцать. Убивать его я, несмотря на угрозы, не хотел, калечить — тоже, и не только из-за того, что придётся задержаться тут на время следствия, пропустив Осенний бал в Могилёве, но и в целом из человеколюбия. Но и отпускать просто так — будет неправильно. Я выстрелил над головой бегуна, больше всего беспокоясь, чтобы не попасть ни в один из соседских домов, а во вторую очередь — чтобы «бегущий кабан» не подпрыгнул. Он всё же сделал это, но уже после выстрела и, заверещав раненым зайцем, побежал ещё быстрее, какими-то нелепыми рывками и скачками, быстро скрывшись за углом. Да уж, пролетающая над ухом тринадцатиграммовая пятнадцатимиллиметровая ребристая пуля звучит очень солидно и мотивирующе. Выбежав на ближайшую точку, с которой открывался обор на ворота, я увидел «простимулированного спринтера» в паре метров перед ними. Из тех же соображений «нагнать страху» пальнул супостату под ноги. Удар пули об щебёнку словно подбросил бегуна, как взрыв, и тот, издав какой-то вовсе нечеловеческий взвизг взлетел на столб ворот, словно кот на яблоню. Не задерживаясь наверху ни на мгновение, мошенник свалился вниз с каким-то хрустом, за которым последовал дробный топот.
«Бабулина гортензия — вот что хрустело! Кранты кусту!»
«Да плевать — её всё равно каждую осень обрезают почти под корень».
