У «сенатора Корнера» тоже была при себе шпага, и он стал защищаться. Но тут же обнаружил, что противник значительно превосходит его во владении холодным оружием. Острый клинок кольнул его в плечо, затем в грудь; он почувствовал, как по телу заструилась кровь.
В это время на корме раздался звук выстрела, затем шум борьбы. Как видно, Дружинин тоже вступил в бой.
Незнакомец со злостью выкрикнул что-то неразборчивое и прекратил наступать на Углова, как видно, растерялся, не знал, что делать.
В это мгновение из тумана вынырнула еще одна фигура, высокая и стройная.
– Что здесь такое? Почему в руках оружие? – услышал Углов голос, который показался ему знакомым.
– Это заговорщик! Покушение на императрицу! – воскликнул он. – Помогите, его надо захватить живым!
– На императрицу?! – вскричал тот. – Смерть подлецу! – И, выхватив не шпагу, а саблю, ринулся в бой.
Тут Углов узнал своего помощника – это был фаворит Екатерины юный Дмитриев-Мамонов. Сразу стало очевидно, что оружием он владеет значительно лучше оперативника и даже лучше нападавшего противника. При этом любовником Екатерины владело настойчивое желание убить человека, покусившегося на императрицу. И как Углов ему ни кричал, Дмитриев-Мамонов продолжал наступление, и его сабля в следующую секунду погрузилась в грудь незнакомца чуть не по самую рукоять.
– Готов, мерзавец! – с торжеством воскликнул фаворит. – Поделом ему!
– Зачем вы его убили? – упрекнул Углов. – Теперь мы не узнаем, кто организовал покушение!
– А чего тут думать? – пожал плечами офицер. – Кто бы он ни был, он враг государыни! Небось турок или поляк, какая разница?
– Какая разница, какая разница… – пробормотал Углов, бросился на нос корабля и свесился вниз.
Там, еле различимый в тумане, покачивался ялик. Он с кошачьей ловкостью спустился в него и обшарил все закоулки суденышка. Увы, недавние пассажиры ялика не оставили в нем буквально ни одной вещицы: ни запасного оружия, ни одежды – ничего. Раздосадованный, Углов поднялся на палубу. Здесь он, к своему удивлению, столкнулся… с фельдмаршалом графом Румянцевым-Задунайским.
– А, вот вы где! – воскликнул наместник Малороссии. – Шпионское судно обследуете? И как, нашли что-то?
– Нет, ничего. Но позвольте… Откуда вы, ваше сиятельство, знаете, что это шпионское судно?
– Как откуда? От вашего товарища, как его? А, мистера Френдли. Очень храбрый и дельный молодой человек! Я бы с удовольствием взял его к себе в качестве адъютанта. Как он лихо отбил этого злодея!
– И каким же образом он это сделал, ваше сиятельство? – спросил Углов.
Тут, привлеченные выстрелом и звоном оружия, к ним стали стекаться обитатели галеры «Десна». В их числе появился и всесильный властитель юга, князь Потемкин-Таврический. Фельдмаршал, видя общий интерес, стал рассказывать:
– Я прогуливался по палубе на корме и вдруг услышал, как прямо подо мной к галере пристала лодка. Я, разумеется, решил, что это кто-то из соседей прибыл, и стал ждать, что гость поднимется на палубу. Но тут сообразил, что в этом месте, где я стоял, не было ни лестницы, ни сходен, и лодки тут никогда не пристают. Я насторожился, и как раз в это время через борт перелезли два человека. Оба молодые, крепкие. И оба, не обращая на меня никакого внимания, направились в середину судна, где находятся апартаменты императрицы. Однако я их не пропустил. Остановил переднего и строго спросил, кто он таков. Вместо ответа тот выхватил пистолет. Признаться, я растерялся – ведь со мной была только моя шпага. Но тут на помощь мне пришел молодой человек, товарищ вот этого почтенного американского господина. Правда, у него тоже не было пистолета, у него, как потом выяснилось, не было вообще никакого оружия. И что же он сделал? Нипочем не догадаетесь! Там неподалеку стоял лакей с подносом, на котором были бокалы с шампанским. И этот молодой человек – ах да, его зовут Френдли! – выхватил у лакея поднос и запустил его прямо в лицо злодею. Тот выстрелил в американца, но промахнулся. Зато я не промахнулся! Я успел выхватить шпагу и пронзить ею мерзавца!
– Отлично, ваше сиятельство! – воскликнул Дмитриев-Мамонов. – Именно так я поступил с другим негодяем, который был здесь, на корме.
– А что, были и другие? Так вот, я пронзил одного мерзавца, а мистер Френдли готов был схватить второго, но тот кинулся к борту и прыгнул в воду. Американец тут же прыгнул вслед за ним. Спустя некоторое время он поднялся обратно на галеру и сообщил, что ему не удалось схватить нападавшего – видимо, тот не умел плавать и камнем пошел ко дну. А вот, кстати, и мистер Френдли. Может, он нам еще что-то расскажет.
Действительно, на носу появился «инженер», с него все еще текла вода. Вид у него был мрачный, совсем не такой, как у Петра Румянцева, который по-детски радовался своей победе.
Подойдя к Углову, он с горечью произнес:
– Опять «пустышка». Два трупа. А у тебя как?
– Один мертвый, второй… Давай посмотрим.
Они подошли к тому диверсанту, в которого стрелял Углов. Увы, выстрел оказался метким: неизвестный был мертв.
– И этот готов, – констатировал Дружинин. – Слушай, что это? У тебя кровь! Ты что, ранен?
– Наверное, пустяки, царапина, – ответил руководитель группы.
Однако сам он чувствовал, что голова у него начинает кружиться.
– Идем к врачам, тебя перевяжут, – сказал Дружинин. – А потом обсудим случившееся.
Спустя полчаса, весь обвязанный широкими полосами марли (бинтов в нашем понимании в то время еще не было), Углов лежал в кресле в своей каюте, Дружинин и Ваня сидели рядом.
– Мне кажется, Екатерина должна дать тебе звание фельдмаршала или, по крайней мере, генерала, – заявил Дружинин. – Звание, бриллиантовое кольцо и пару поместий. Ведь если бы не твоя интуиция, нападавшие, скорее всего, беспрепятственно добрались бы до ее покоев и расправились с самодержицей всероссийской.
– Ничего, обойдусь как-нибудь без колец и поместий, – слабо улыбнулся Углов. – Важнее, что императрица уцелела.
– Вот слова истинного подданного! – с важным видом кивнул Дружинин.
– Жаль, что Потемкина здесь нет, – подхватил Ваня. – Он бы тебя одобрил, глядишь, сделал бы и своим адъютантом…
– Ладно, хватит трепаться, – сказал руководитель группы. – Давайте о деле говорить. Скажи, Игорь, какие у тебя соображения о принадлежности нападавших?
– А какие у меня могут быть особенные соображения? – пожал плечами «инженер». – Я видел и слышал то же, что и ты. Эти люди почти не говорили. Пару раз воскликнули что-то неразборчивое – и все. Кто они? Это могли быть немцы, поляки, англичане, русские… Да кто угодно!
– Они почти не говорили, зато отлично владели холодным оружием, – заметил Углов. – А кроме того, они знали планировку корабля, знали, где находится императрица. Обе группы сразу после высадки направились к ее каюте. А это заставляет предположить, что у убийц был сообщник на борту.
– А ведь ты прав! – воскликнул Дружинин. – Действительно, они точно знали, куда идти. Это были хорошо обученные, хорошо мотивированные и дисциплинированные люди. Обрати внимание, они вели себя так же, как в первый раз: при поражении убивали себя. В первом случае нападавший принял яд, теперь бросился в воду, не умея плавать.
– Мне кажется, это исключает версию о польской оппозиции, – задумчиво проговорил Ваня. – Там собрались люди храбрые, гордые – но не слишком хорошо организованные и не самоубийцы.
– Да, пожалуй, ты прав, – согласился Углов. – Покушение организовало какое-то государство, и государство крупное, имеющее опыт таких тайных дел. А это значит, что могут последовать и другие нападения. До сих пор нам удавалось успешно отбивать такие попытки. Но хватит ли у нас сил и дальше?
– Будем надеяться, – кивнул Дружинин.
Екатерина и ее ближайшее окружение даже не заметили факта нападения. Однако спустя короткое время императрица уже знала о случившемся – ей сообщил ее нынешний фаворит Дмитриев-Мамонов, да еще добавил подробностей граф Румянцев. Она вызвала к себе обоих «американцев», вступивших в схватку с врагами, и долго их благодарила. Шутка Дружинина внезапно обернулась правдой: Екатерина подарила «сенатору Корнеру» кольцо, усыпанное бриллиантами, а «инженеру Френдли» – перстень. До поместий и воинских званий, правда, дело не дошло. Но, во всяком случае, репутация «заокеанских гостей» вновь поднялась очень высоко.
Меж тем туман полностью развеялся, словно его и не было, и корабли с прежней скоростью устремились вниз по Днепру. Спустя шесть дней, 12 мая, впереди показался Херсон. Участники вояжа, плывшие на галере «Десна», столпились на палубе. Когда показался город, послышались восхищенные возгласы. Гости ожидали увидеть разрозненные постройки, как в Екатеринославе, а здесь их глазам предстала мощная крепость, рядом великолепные дома знати, а далее – дома простого народа.
