Я бы даже решил, что всё это — лишь сбой в работе моей не самой стабильной психики. Но когда наши с Гелиодом алебарды столкнулись уже, вероятно, в двухсотый или трёхсотый раз, бог четвёртой Кары вдруг охнул и отшатнулся, будто бы резко обессилев. Вот только я прекрасно видел его движения. И не было похоже, что он устал.
А значит стал сильнее я. И на этот раз уже не за счёт поглощения чьей-то праджни или крещения в чужой Каре. Сам по себе. Не слишком понимая, что происходит я, тем не менее, не собирался упускать полученный шанс и насел на льва с удвоенным усердием. Тем более что жить мне оставалось минут двадцать от силы и рассусоливаться не стоило.
Впрочем, ещё был вопрос, смогу ли я продержаться хотя бы двадцать минут.
Потому что Гелиод, похоже, впервые осознал, что ситуация может быть опасна даже для него. Золотая аура, окружавшая его до сих пор, загустела, стала почти вдвое ярче — и теперь уже я был вынужден начать отступать, чтобы не оказаться покрошенным в капусту.
Я попытался вновь вызвать то видение, однако ничего не вышло. Похоже, это было не то, что появлялось по желанию. А между тем моё положение становилось всё менее и менее завидным. К тому, что сила Гелиода, похоже, взявшегося за дело всерьёз, значительно превысила мою, прибавилась ещё и нарастающая усталость.
В отличие от богов, вторая Кара которых напрямую увеличивала их выносливость, я мог рассчитывать только на общее укрепление организма энергией. И десять минут сражения на пределе возможностей подвели мой организм к критической отметке. Я пока что мог сражаться почти в полную силу. Но уже ощущал, как стонут от перенапряжения мышцы и как катится крупными каплями по спине пот.
Вот только особых идей по поводу того, как из сложившейся ситуации выйти, у меня не было. Все свои козыри я уже исчерпал. И это было огромной проблемой.
Первый серьёзный удар пришёлся на предплечье. Мне не удалось полностью остановить удар Гелиода, он продавил мой блок и резанул своей алебардой по правой руке, прорезав плоть почти до кости. Во второй раз я не успел вовремя убрать ногу — и ещё одна глубокая рана появилась на внешней стороне бедра. Третий порез пришёлся на плечо. И на этот раз всё было уже по-настоящему опасно: промедли я всего мгновение — и моя ключица была бы перерублена пополам, а то и вовсе сонную артерию бы задело.
Да уж… Четвёртая Кара определённо была не тем, с чем я мог сладить в текущем состоянии. Вот только к счастью я был не один.
Мы сражались посреди дороги, в конце которой находилась база Воровской Чести. Солнце ещё стояло довольно высоко, так что на улицах заброшенного квартала должно было быть немало народу. Но, даже если до начала нашего боя прохожие и присутствовали, сейчас дорога была уже полностью пуста. Все гражданские либо попрятались по домам, либо просто сбежали куда подальше.
И потому одинокая фигура, появившаяся на крыше одного из домов, не могла не привлечь моего внимания. Узнать, кто это, несмотря на довольно большую дистанцию, труда не составляло. Ассиметричный силуэт без левой руки не мог принадлежать никому кроме Париса. И смысл я понял без всяких слов.
Заставив своё тело ненадолго забыть об усталости, я насел на Гелиода с удвоенным усердием. Помогло не слишком, он всё ещё был сильнее, но такой мой напор, похоже, убедил льва, что я уже вот-вот сдамся и это — просто трепыхания умирающего. Потому что впервые с начала нашей схватки он показал хоть какую-то эмоцию, довольно ухмыльнувшись своим мыслям. А мне того и надо было: чтобы он не отвлекался ни на что кроме меня.
С полминуты я сражался в режиме открытого второго дыхания, под конец ощущая, как горят лёгкие и бешено колотится сердце. Ещё хотя бы пятнадцать секунд — и я попросту свалился бы, но тут от Париса поступил новый сигнал. Однорукая фигура появилась уже совсем недалеко за спиной Гелиода. Бог третьей Кары такое расстояние должен был преодолеть меньше чем за секунду. И я понял, что пора.
Когда лев в очередной раз замахнулся алебардой, я, вместо того, чтобы принимать её в жёсткий блок или пытаться уклониться, сделал шаг вперёд. По идее подобное было совершенно бессмысленно, ведь длина наших оружий была почти одинаковой и на более близкой дистанции обе алебарды оказывались бесполезны. Вот только бить его я не собирался.
Наоборот, я принял атаку льва, врезавшуюся мне в бок. Из-за того, что я подошёл ближе, лезвие меня не достало. Однако даже удар древком от бога четвёртой Кары оказался очень чувствительным. Пара нижних рёбер определённо была сломана и под кожей уже начал растекаться огромный синяк. Впрочем, это было неважно, цели своей я добился. Левой свободной рукой схватил алебарду Гелиода, заблокировав его движения.
В обычном бою смысла в подобном не было никакого. Он был сильнее и без особого труда смог бы выдернуть своё оружие, в процессе ещё и полоснув меня лезвием по боку. Но той пары секунд, на которые лев оказался обездвижен, оказалось вполне достаточно, чтобы Парис успел сократить расстояние между нами — и изо всех ударить Гелиода сзади в затылок своим закованным в сталь кулаком.
Совершенно не готовый к такому бог тут же обмяк и рухнул на землю.
— Дирика убил? — тяжело дыша и ощущая растекающуюся по всему телу боль, спросил я.
— Да, — однорукий кивнул.
— Этого тоже хочешь убить?
— Да.
— Хорошо. Но сначала я сожру его праджню.
— Нет проблем, — ещё один кивок. — Но потом нам надо будет как можно быстрее валить из заброшенного квартала и из Морая. Нам не простят убийство сына мэра города.
Глава 20
Праджня бога четвёртой Кары была сочной и сладкой, будто мёд. И это даже почти не было метафорой, я действительно ощутил на языке сахарно-цветочный привкус, от Кары голода всё-таки были довольно странные побочные эффекты. Однако негативного воздействия самой Кары сомнений я, неожиданно, не почувствовал никакого.
Возможно, чтобы оно проявилось и стало заметно, нужно было поглотить больше праджни, а возможно дело было всё в том же многотысячелетнем опыте — я не знал. Но, так или иначе, было определённо хорошо, что мне не нужно было думать об этом.
С другой стороны, положительный эффект оказался легко заметен. Технику Гелиода я, естественно, поглотить не смог. Но чтобы бог мог применять праджню для использования техник, он должен был улучшить её качество, уплотнив, можно даже сказать спрессовав свою энергию. Без этого, если попытаться использовать чистую энергию для техники, то она просто “пройдёт насквозь”, так как будет слишком “жидкой”.
Третья Кара сделала накачку энергией эффективнее за счёт улучшившегося контроля. Четвёртая Кара оказала похожий эффект, но уже за счёт увеличения качества моей энергии. Она будто бы загустела, и хотя из-за этого управлять ей стало немного сложнее, в целом кратность усиления вновь возросла, что не могло не радовать.
Однако на самом деле эффект Кары интересовал меня сейчас лишь во вторую очередь. Куда больше я хотел понять, что это был за странный боевой транс, перешедший в увеличившее мою силу онемение всего тела.
И это действительно было намного важнее. Кары богов делали меня сильнее как бы “по ошибке”. Это не было запланированным эффектом, лишь лазейкой в правилах, установленных Великой Плеядой. Я был вынужден использовать этот способ за неимением иного, но при этом прекрасно понимал, что нельзя полагаться на него слишком сильно.
А вот мощь, дарованная этим странным онемением, была исключительно моей. Я не знал, почему был в этом так уверен, просто чувствовал это на уровне каких-то элементарных инстинктов. Так что именно на ней я должен был сосредоточиться, если хотел получить свою собственную власть, не зависящую ни от кого и ни от чего.
Вот только то необычное состояние скорее всего было чем-то вроде озарения и повторить его намеренно у меня бы не получилось. По крайней мере пока. Так что этот вопрос пришлось отложить и сосредоточиться на третьей повестке дня: убийстве Гелиода.
