Рыжик же презрительно захохотал и скрылся в тачке. Следом она выметнулась из города, выбрасывая в воздух клубы дыма.
Макар тронул поводья, заставив лошадь двинуться вперёд, и тяжело проговорил:
— Молодец, что сдержался, Иван. Это Хрюнов-младший. Его отец почти пятой частью города владеет.
— Помяни моё слово, Макар Ильич, когда-нибудь я ему хотя бы машину обоссу, — злобно процедил я и смачно сплюнул на крайне ухабистую пыльную дорогу. Она могла быть прародительницей американских горок.
— Забудь о нём. Ты ему не ровня, — строго сказал старик, грозно посмотрев на меня через плечо. — Он мало того что дворянин, так ещё в нём проснулся дар. И он в этом году поедет в академию.
— Надеюсь, он там сгинет, — яростно пробормотал я, пытаясь унять жгучий гнев. У меня даже руки непроизвольно сжались в кулаки. — Без таких, как этот Хрюн, жизнь станет лучше. Его появлению на свет явно Сатана поспособствовал. Мне ещё Сашка про него говорил.
— Я тебе предупредил, — проворчал дед и отвернулся.
Я промолчал и уставился на дорогу. Она рассекала сельскохозяйственные поля и упиралась в лес. А тот мрачно чернел в нескольких километрах от города. Но лес хоть и казался таким, будто там живёт Кощей Бессмертный, но, по словам Макара, эта его часть была безопасной. Всех тварей оттуда прогнали, а кого не прогнали — тех истребили. Только ночью порой появлялись волколаки да волки. Так что когда мы добрались до него — старик без страха привязал коня к дереву. А сам спрыгнул с козел телеги.
Я тоже выбрался из нашего экологического транспортного средства и подошвы моих сапог сразу же влажно чавкнули раскисшей почвой. В ноздри проник насыщенный запах перегноя, влаги и коры.
Вокруг слабо шумели кронами могучие деревья. В траве стрекотали кузнечики. А бабочки летали от одного цветка к другому. Красота. Меня даже немного отпустил гнев, возникший после прилюдного унижения.
— Чего стоишь, как столб? — недовольно пробурчал дворянин, разрушая идиллию. — Держи.
Старик всучил мне плетёное лукошко, а второе взял себе. Потом он решительно закинул винтовку за спину и энергично пошёл по тропинке, виляющей между вековых деревьев.
Я нехотя потопал за ним, придерживая одной рукой ремень своей старенькой винтовки. Она висела на плече и во время ходьбы игриво хлопала потёртым прикладом по моей заднице. Приходилось терпеть.
Дед тем временем принялся собирать маслята, грузди и рыжики. А я — поганки и репьи. Каждый был занят своим делом. И потихоньку мы всё дальше и дальше углублялись в лес, топая по змеящимся меж кустов тропинкам. Старик проворно двигался в паре метров впереди меня и постоянно оборачивался. Он будто опасался, что я могу уйти куда-то в сторону и заблудиться. Но я не был дураком и от деда не отставал. Мне ведь и вправду не составит труда потеряться в трёх соснах.
Вскоре Макар махнул рукой, выпрямился, громко хрустнув позвоночником, и устало произнёс:
— Всё. Перекур. Ты-то, Иван, молодой, а мне почитай уже шестой десяток. Да и колено опять разболелось.
— А чего тогда по грибы всё ходите?
— Нравится, — просто сказал он, присел на ствол поваленного дерева и поставил между ступней полное лукошко грибов.
А я стёр со лба едкий пот и помахал рукой перед лицом. Мошкара забодала уже. Не спится ей. В Макара, наверное, пошла.
— Так ты не вспомнил чего-нибудь из своего прошлого? Можа, предков? — неожиданно полюбопытствовал дед, закинул ногу на ногу и стал бережно массировать колено перепачканными в земле руками.
— Ничего не вспомнил, — сокрушённо покачал я головой.
Мозг услужливо выдал видение похорон. Родители умерли в том году. А женой или дамой сердца я не обзавёлся. Да и близких родственников у меня не имелось. Так что в том мире после моей смерти разве что Машка пролила пару горючих слёз.
— Плохо, — нахмурился Макар.
— Вот вы всегда зрите прямо в корень, — похвалил я старика и иронично улыбнулся.
Но тот иронии не уловил, важно кивнул и раздумчиво проронил:
— Ты, Вань, шибко грамотный, слова мудрёные порой говоришь. Явно ты не из простых будешь. И, наверное, издалека. Я тут поспрашивал у окрестных дворян: мол, так вот и так — нашёл паренька образованного, с манерами. Может, семья какая ищет его? Так нет. Никто из благородных и усом не повёл.
— Видать, и правда, издалека, — грустно протянул я и нащупал в кармане искорёженный амулет, который подарила мне Машка. Как-то раз он попал в руки любопытного Сашки. И тот признал в единственном уцелевшем на амулете знаке руну, которая в этом мире называлась «врата». Она-то и подсказала мне, что именно амулет перетащил меня сюда. Но как он это сделал? Где взял магию на перемещение сюда? Да и вообще — откуда он появился на Земле? Кто его создал? И почему я из двадцатичетырехлетнего парня превратился максимум в семнадцатилетнего? Я не знал ответа ни на один из этих вопросов.
Да и в этом мире никто ничего не слышал о других реальностях. И порталов тут тупо не существовало. Никто ещё даже не изобрёл такую вязь рун, которая открыла бы простой прокол, соединяющий две точки в пространстве. В общем, одни загадки.
Я тяжело вздохнул и вдруг увидел красивый белый гриб. Он притаился возле раскидистых кустов, который опоясывали приютившую нас небольшую полянку. Я тотчас метнулся к грибу, пока глазастый старик не заметил его.
Но стоило мне присесть возле находки, как я испуганно замер. Среди кустов торчала человеческая рука. Она по запястье выглядывала из рыхлой, влажной земли. Жёлтые кости с остатками бордовой плоти покрывали обрывки серой кожи. А на одном из скрюченных пальцев обнаружился наглый белёсый червь.
— Твою мать! — выдохнул я и резко отпрыгнул от страшной культяпки.
— Чего там? — сразу насторожился Макар и поспешно взял в ладони винтовку.
— Рука мертвячья, — нервно прохрипел я, ткнув пальцем в сторону кустов. — У вас тут зомби не водятся?
— Кто? — не понял дед, выгнув брови.
— Ну, живые мертвецы, — пояснил я, унимая дрожь в пальцах. Да и чего я испугался? Сам же в морге работал. Видать, от неожиданности.
— А-а-а, — понимающе протянул старик и быстро подошёл ко мне. — Бывает и встают покойнички. Но то по воле некроманта или там, где есть энергия смерти: погосты, битвы…
— Ясно, — успокоившись, кивнул я и отправил новую инфу на полочку памяти.
Макар же покряхтел и с хрустом в коленях присел на корточки. Его прищуренный взгляд принялся изучать руку мертвеца.
— Гм. Можа дед Максим? Он по тому году в этом лесу пропал, — принялся гадать старик, исполосовав лоб глубокими волнистыми морщинами. И он даже почесал затылок, разгоняя мозговую деятельность. А потом вдруг удивлённо выдохнул, впившись напряжённым взглядом в руку трупа: — Кажись, шевельнулась… Или мерещится на старости лет?
— Показа… — я не успел договорить. Пальцы мертвеца вдруг сжались в кулак, а земля рядом с гнилой рукой стала вспучиваться.
— Поднимается! Поднимается! — суетливо залопотал старик и резко выпрямился, не забыв болезненно охнуть. Следом он прижал приклад винтовки к плечу и нажал на спусковой крючок.
Грохот выстрела сотряс лес, а горячие пороховые газы добавили нотку опасности в чистый воздух. Пуля зарылась в почву, но не смогла остановить мертвеца. На поверхности показался его жёлтый череп с остатками седых волос и кожи. В пустых провалах глаз копошились жирные нажратые черви. А во рту чернели пеньки зубов.
Следующая пуля Макара с треском вошла в лоб зомби. Она навылет прошила голову мертвяка, точно прогнившую дыню. И опавшую листву окатили похожие на гной вязкие комочки гнилого мозга. А осколки затылочной кости усеяли ямку, в которой раньше покоилась башка мертвеца.
— Фух, — выдохнул дед, облегчённо глядя на развороченный череп. Зомби больше не подавал признаков псевдо-жизни. — Что же его пробудило?
— Хрен его знает, Макар Ильич. Давай-ка валить отсюда, — нервно предложил я, нутром чувствуя какую-то тревогу. Утренний свет уже не казался ласковым и жизнерадостным. Он будто бы стал серым и холодным.
