для небожителей, но и не походило на рацион пациента больнички. Я рискнула и испробовала. Вкуснятина, ну прямо пальчики оближешь! Я ещё бы два раза по столько проглотила и мне не стыдно было попросить, но увы не знала к кому и каким образом обратится за добавкой. Поела и не знала, куда деть грязную посуду, решила оставить на столе. Очень хотело спать, глаза просто слипались от всех этих треволнений. Да насыщенный выдался денёк! Не обнаружила и выключателя от люстры. Махнула рукой на все препоны, разделась и улеглась на широкой кровати, блаженно вытянула уставшие ноги и прикрыла глаза. Свет медленно и планомерно угасал во всех лампочках. Открыла один глаз для контроля над ситуацией и разглядела на прикроватной тумбочке блёкло сияющую свечу на витом изящном подсвечнике. И тут меня накрыло окончательно и бесповоротно.
Глава 2. Рад бы в рай, да грехи не пускают
Проснулась я от того, что вокруг было светло, как днём. Так это и был день. Я почувствовала себя совершенно отдохнувшей. Однако потусторонний мир весьма комфортно устроен, а нам внушали при жизни про совсем другой образ существования даже в раю, про аскетический. Сходу я не могла вспомнить даже своё имя, но потом вдруг всё прояснилось, всё встало на свои места.
Руки я быстро научилась мыть, дело нехитрое, просто подносишь ладони под кран, и оттуда начинает течь несильной струёй вода комфортной температуры. Использовать душевую кабинку по назначению я пока не рискнула, надо попривыкнуть. Пришла горничная всё та же и в том же платьице и мило улыбаясь, оставила на столике завтрак. Вчерашнюю немытую посуду она ловко запихала в шкафчик с табличкой «clin». С поклоном и пожеланием приятного аппетита горничная удалилась. Я подкрепилась реально чем бог послал и тоже преисполненная гордостью за себя, запихала посуду в указанный шкафчик. Учусь быть нетленкой! Я не торопясь одела своё пальтецо и валенки и исполненная решимости изучать местные окрестности отправилась на улицу. Как оказалось, одну меня не выпустили на небесные просторы. Приветливая женщина средних лет очень улыбчивая и вежливая навязалась мне гидом. Она вбежала в холл запыхавшаяся в распахнутой шубке. Шубка цвета молодой майской травки ласкала взор. В длинный ворс её были вставлены яркие алые камушки и беспорядочно поблёскивали по всей шубе. Алые сапожки на небольшом каблучке и с длинными загнутыми носами вполне соответствовали образу. Чёрная беретка кокетливо покоилась на аккуратненькой кудрявой причёске дамы. Сама дама не сводила с меня восхищённых глаз и постоянно улыбаясь теребила подол чёрного похоже шёлкового платья. Платье спереди было в длину шубки, то есть по колено, а сзади длинным шлейфом волочилось по полу. Одета она была, конечно как на карнавал, но кто знает, как наряжаются на небесах? Может у них так принято? И двери сами открываются с лёгким щелчком, и унитаз сам смывает без всякого рукоприкладства к кнопочкам. По всему видать, что небесный прогресс обогнал земное развитие. Медицина или что там ещё может быть в потустороннем мире тоже шагнула вперёд, судя по тому, как я себя прекрасно чувствовала помолодевшей лет на десять. Или это я так от грехов земных очищаюсь и сказывается близость к самому Богу?
Женщина назвалась более чем скромно:
— Надюшечка.
— Вероника Мариновская, — ответила я степенно, как и подобает обстановке.
Мы не торопясь вышли из холла на улицу. Да и куда здесь было торопиться? Женщина откровенно пялилась на меня. Она разглядывала моё старенькое пальтецо и простенькую вязаную шапочку. Я поёжилась под её пристальным взглядом. Я всегда одевалась без излишеств, непритязательно. А с возрастом и денег стало жалко на тряпочки. Да и на что мне красота в одежде, главное чтобы удобно было и комфортно по погоде. Вот так люди и выпадают из социума, так и стареют. По улицам теперь хожу, приглядываю лавочки, чтобы отдохнуть, а проходящие мимо мужички меня уже мало волнуют. Теперь интересовала меня лишь красота природы. На улице продолжалась Рождественская сказка. Я про себя называла этот период с первых дней Нового года и до празднования Старого нового года временем, когда «падал прошлогодний снег». На самом деле сегодня на землю падал лёгкий приятный снежок, на душе было светло и прекрасно. А как же иначе, если я в раю? Морозец мягкой лапкой щекотал щёки. Назойливая компаньонка уже так не нервировала. Следует допустить такое явление, что на небесах тоже попадаются дамы с левой резьбой. Надюшечка решительно взяла меня под руку и аккуратно повела по улочке и при этом завела светскую беседу:
— Наш город расположен в красивейшем месте вдоль небольшой, но крайне полезной речки Дождянки. Наш край с богатой историей, и с большой зоной отдыха.
— Как называется ваш город? — машинально спросила я оглядывая окрестности.
— Кобелёво, — стыдливо опустила глазки собеседница.
— Как интересно! Я тоже жила в Кобелёве, но ничего похожего не видела. Это небесный вариант? — мне вдруг стало интересно, что названия совпадают.
— При чём тут небо? — собеседница растерялась до такой степени, что даже остановилась, отпустила мою руку и озадаченно уставилась на меня в упор.
— Как это причём, я же умерла, и мы гуляем в апартаментах рая? Ну не ада же?
Компаньонка в ответ округлила глаза, немедленно зажала рот рукой и долго хихикала, пряча смех в белоснежную меховую рукавичку. Потом она всё же успокоилась и продолжила разговор:
— Мы не в раю, а ты не умерла. Тебя по какому-то казусу новейших разработок технологий или же капризу госпожи судьбы забросило на сотню лет вперёд. Сейчас на дворе зима 2125 года. Ясненько? Понятненько? — степенно разъясняла ситуацию женщина, а у самой глаза хитрющие прехитрющие. На меня словно снова навалились все мои прожитые трудовые годочки.
— Э-хе! — глотку зажало, еле вздохнула. Значится, живая и в новой эпохе…
В серые дождливые вечера глубокой унылой осенью, когда из заплаканных окон едва видны силуэты голых кустов, я с наслаждением предавалась самоистязанию. Всё, жизнь прожита, дальше только ждут меня болезни и уныние. Почему так? Да потому что я заработала всего лишь нищенскую пенсию и при этом живу одна. Есть большая вероятность, что я сдохну с голоду. Есть другая вероятность, опять же работать до гроба, а значит погибну от непосильного труда. Сын зарабатывает немного, а поэтому содержать меня не сможет, да и садиться на шею пусть даже и собственному сыну мне совесть не позволит. Мне в такие дни становилось грустно и тягостно. Я исподволь готовила себя к тому, что каждый день может стать
