— Хелли, я…
— Что ты?! Я думала, что могу тебе верить!
— Хелли, ты защищаешь чудовище! Он в любой момент может разорвать тебя! — Лунный эльф сорвался на крик.
— Лат, это ты чудовище, — тихо произнесла человечка. — Он ничего тебе не сделал, он никому ничего не сделал! Ты не вправе отнимать у него жизнь.
Хелли стояла в трёх локтях от упыря, спиной к нему, а нежить её не трогала. А только смотрела на человечку с немой надеждой.
— Тебе этот упырь так дорог? — изумлённо спросил Лат, погасив огонь.
— Да, — так же тихо ответила Хелли, но щит не убрала, несмотря на то что у неё уже тряслись руки.
— Но почему?
— Потому что он считает меня своим другом.
Латриэль не выдержал её взгляда и отвернулся. Но, пройдя пару шагов, остановился и, не поворачиваясь, произнёс:
— Я не трону его только потому, что ты просишь. Даю слово.
Хелли подождала, пока эльф скроется среди деревьев, и только тогда рассеяла щит. Ноги её уже не держали, и она мягко опустилась на землю. Я тут же бросился к ней, но меня остановил Терен, покачав головой. Действительно, малышку упырь не тронет, но кто знает, как он, после встречи с Латриэлем, отреагирует на нас?
Пока же он не обратил на нас внимания, а почти ползком перебрался к Хелли, которая стояла на коленях, упираясь руками в землю. Волосы шёлковым водопадом падали на плечи, закрывая лицо, и касались земли.
Нежить, стоя на коленях, заботливо и осторожно убрала волосы человечки с её лица и взволнованно заглянула ей в глаза. Я, волнуясь за человечку, с большим трудом остался на месте, в двадцати шагах от дуба. Хотя и видел все эмоции упыря, но не мог поверить в их присутствие, присущее только разумным расам.
— Я в порядке, не волнуйся, — улыбнулась человечка, откидывая волосы и усаживаясь на траву. — Просто устала очень.
Упырик вдруг завертел головой, нашёл небольшой толстый прутик и, расчистив небольшое пространство от сухих листьев, принялся что-то корябать на земле, высунув от усердия кончик языка.
— Не за что, — улыбнулась человечка, когда упырь закончил свою работу.
Я чуть подался вперёд и с огромным удивлением прочитал немного корявое, но всё же читаемое слово, написанное на эльфийском: «Спасибо».
У меня, наверное, поехала крыша…
— Терен, у вас остались мандарины? — обратилась к брату человечка.
— Да.
— Дай, пожалуйста.
Терен пошарил в карманах и, выудив оттуда три цитруса, осторожно слевитировал их к Хелли. Человечка поймала их, благодарно кивнув, и протянула их упырю:
— Держи, Рик. Прости, я не успела сходить за кексами.
Упырик взял мандарины дрожащими руками и неожиданно прижался к руке Хелли, схватив её, как мягкую игрушку. Я с немым шоком понял, что по лицу кровожадной и чудовищной нечисти текут слёзы…
— Эй, Рик, ты чего? Успокойся, всё хорошо! Тебя больше никто не обидит! — Человечка стерла слёзы с лица упырика (упырём и нежитью у меня этого теперь язык не поворачивался назвать) и улыбнулась ему.
Он посмотрел на неё с немой надеждой в мёртвых глазах. Хотя почему мёртвых? Если они могут выражать столько эмоций, значит, он живее, чем это вообще может быть.
— Правда, — серьёзно кивнула человечка. — Дерек, ты можешь наложить на его тело обтекаемый щит? Чем больше и надёжнее, тем лучше.
— Конечно, малышка. — Я осторожно двинулся вперёд.
Осторожно не потому, что упырь мог навредить Хелли, испугавшись моего присутствия, а потому, что просто не хотел напугать это милое существо.
«Милый — это мягко сказано», — мысленно, но не менее шокированно фыркнул братец.
«Я тоже такого никогда не видел».
Упырь посмотрел на меня настороженным внимательным взглядом и повернулся к Хелли.
— Не волнуйся, это мои друзья, — погладила его по плечу человечка. — Терен, знакомься, это Рик. Рик, это Терен, а это Дерек. Они тебя никогда не обидят, — уверенно сказала Хелли.
— Да я и не собирался, — улыбнулся Терен, присаживаясь рядом с упырём на траву и пожимая ему руку.
Рик немного неуверенно пожал её в ответ и протянул свою ладонь мне.
Упырик и правда оказался очень молодым. Никаких следов разложения, только немного посиневшие руки и бледное, словно лист пергамента, лицо. Ну и глаза…
И он действительно не вызывал никакого отвращения и чувства опасности. Просто милый, беззащитный трупик, наделённый душой.
Я даже и не мог предположить, что такое возможно.
«Я тоже», — подтвердил брат.
— Ну вот, теперь его ничем не пробьёшь, — часом позже заявил я, вытирая пот со лба.
Да уж, мы с братом постарались на славу, навешивая на Рика всевозможные защитные заклинания, пока он увлечённо играл с Хелли в крестики-нолики, корябая веточками руны на земле. Кстати, Рик довольно много раз выигрывал.
— Ты уверен? — спросила человечка, поднимаясь с земли.
Как оказалась, упырик не намного выше её ростом и даже похудее телосложением. Он был всего лишь подростком при жизни.
— Абсолютно! Мы усилили его природную сопротивляемость к магии, добавили «Драконий щит» по контуру всего тела, несколько щитов от магического воздействия, ментальный щит, чтобы никто не смог им управлять (хотя такое сможет только очень сильный архимаг), и замедлили до максимума процессы разложения. Теперь ему точно ничто не угрожает, — ответил Терен, как и я, довольный проделанной работой.
— Спасибо, — поблагодарила нас человечка, по очереди целуя каждого в щёку.
— Хелли, нужно идти, а то уже стемнеет скоро.
— Угу. Рик, мы пойдём? Но завтра обязательно вернёмся, — обратилась уже к нашему подопечному малышка.
Упырик кивнул, поднимаясь с земли.
Кстати, мандарины он не стал оставлять на земле, а заботливо положил в карман.
Рик проводил нас до границы лесополосы, шутливо с нами раскланялся, прижался щекой к ладони Хелли и, грустно повесив голову, скрылся в чаще.
— Мы же придём сюда, правда? — с надеждой спросила Хелли, взбираясь на застоявшегося Сумрака.
— Конечно, — улыбнулся Терен, — мне Рик понравился.
— Мне тоже. Куда едем? К Холлу? — Я подобрал поводья белого жеребца, которого совсем недавно, как и десяток других лошадей, привёл в конюшню аронта Мор.
— Ребята, вы не против, если я немного побуду одна?
— Нет, конечно. А ты точно уверена?
— Точно. Я вернусь через пару часов.
— Мы будем у Холла, — сказал Терен, разворачивая своего жеребца.
Хелли кивнула и, пришпорив Сумрака, скрылась из вида, мгновенно затерявшись в вечерней городской толпе.
— Едем, — кивнул я Терену, пришпорив своего жеребца. — Пора намылить кое-кому шею.
ХЕЛЛИАНА
Проехав несколько улиц, Сумрак неожиданно остановился на какой-то тихой безлюдной улице и никак не хотел идти дальше. Сколько я его ни пришпоривала, он так и не сдвинулся с места.
— Эльтар, да в чём дело? — Я слезла с жеребца и, погладив ему морду, заглянула в глаза.
Сумрак фыркнул, раздув мне чёлку, и, повернув голову, ткнул губами в седло.
— Что? Тебе седло натирает?
Пегас закатил глаза, и, тряхнув гривой, вновь покосился на седло.
— Ты хочешь, чтобы я его сняла? — неожиданно дошло до меня.
Сумрак всхрапнул.
Пожав плечами, я расседлала жеребца и спрятала седло в укромном уголке, за какими-то старыми бочками, оставив только вальтрап.
— Хех, и как мне теперь на тебя залезть? — Я уставилась на коня.
Со стременами-то на него залезать проблематично, а без них — так вообще нереально.
Сумрак скосил на меня голубым глазом и, всхрапнув, опустился на передние ноги. Тихо косея от удивления, я залезла на пегаса, который тут же встал.
Не могу не признать, что без седла сидеть на Сумраке было удобно.
— Ну, малыш, теперь доволен? — похлопала я моего конягу по шее.
Сумрак, коротко взбрыкнув, понёсся галопом по улице. Через несколько минут я поняла, что что-то не так, под коленями чувствовалось шевеление.
Он что… ой, мама!
Сумрак, оттолкнувшись передними, а затем и задними ногами, взмыл в воздух.
Мама, роди меня обратно, я залезу аккуратно! Хотя нет, не полезу…
Сумрак набрал высоту, и вот мы уже пролетаем над таверной Холла. Меня захватило пьянящее чувство полёта, обострённое ещё и тем, что крылья пегаса я не могла видеть, лишь только чувствовала своим телом движения его мышц.
Это что-то нереальное! Ветер бьёт в лицо, высота такая, что дух захватывает, тишина, вечерний полумрак и нереальное чувство СВОБОДЫ…
Я никогда не летала на пегасах, да и левитировала не часто, но, один раз попробовав, я уже не смогу от этого отказаться. Это чистая эйфория, неземной восторг, просто незабываемые ощущения!
