я отправился к Кримзону вместе с парой Майигу. Ламия короля не слишком впечатлила. Но вот Рей смог убедить короля, что моё предложение — не просто самоуверенный бред.
По уже знакомой мне схеме он сразился с Ялианой. И не только без проблем выдержал шквал её атак, но и за один приём одолел женщину способностью наподобие купола подавления, в мгновение раскинув ману на несколько сотен метров во все стороны от себя.
Против моей, сравнимой с его, физической мощи, такая магия была бесполезна. Но вот Ялиану, полностью сосредоточившуюся на скорости, это была идеальная стратегия. Телохранительница короля была поймана, как комар в каплю янтаря, и была вынуждена сдаться после нескольких безуспешных попыток выбраться.
Кстати, хоть и с небольшим запозданием, но наш с первым столпом спарринг тоже был проведён. В наглую пользуясь способностью второго ядра поглощать ману, я стоял под ударами Ялианы, даже не защищаясь. Попадавшие в моё тело молнии банально не успевали нанести хотя бы минимальный урон.
Тогда телохранительница короля решила перейти от шквала маломощных атак к более мощным, но уже не таким частым. Но из-за того, что их они она уже не могла поливать меня, как дождём и была вынуждена готовить каждый удар, я вполне успевал реагировать и в итоге без проблем свёл всё к ничьей.
Без Даров я пока что был слабее Рея, так что об уверенной победе над Ялианой пока что говорить не стоило. Но этого оказалось вполне достаточно, чтобы удовлетворить условиям нашей с Кримзоном договорённости.
И в итоге обратно на фронт я вернулся с правом набрать десятитысячную армию, в которой оригинальный состав отряда смерти должен был занять места офицерского состава.
Ещё один шаг на пути к своей полноценной фракции был сделан. А война против империи, как глобальная, так и моя личная, вот-вот должна была перейти в следующую фазу.
Жить после сложнейшего боя с Реем и всё-таки крайне непростого — с Ялианой, мне оставалось от силы месяца полтора.
Золла всё продолжала и продолжала стягивать на границу войска. Если бы в противостоянии с империей был смысл участвовать простым людям, а не одарённым хотя бы третьих ступеней, то общая численность армий легко бы превысила пару миллионов.
Но даже на фоне миллиона свежесозданное десятитысячное войско, поставленное под моё командование, не потерялось бы. Что уж говорить о реальной ситуации, когда мои силы уже составляли почти десятую долю всех вооружённых сил страны.
Десять тысяч человек и я — их командир. Генерал. Несмотря на то, что я уже успел побывать в куче смертельно опасных ситуаций, при мысли об этом всё равно потели ладошки и сердце непроизвольно начинало биться быстрее.
Однако это не было что-то плохое и дело было не в разом возросшей ответственности. Тут я был совершенно спокоен и собран, потому что понимал: волнение сделает всё только хуже.
Скорее это был приятный мандраж, сходный с тем, что ощущаешь перед прыжком с парашютом или первым соревнованием. Осознание чего-то неведомого, но при том наверняка совершенно невероятного, ждущего тебя впереди, лишь сделай шаг.
И когда я впервые вышел для «знакомства» со своей новой армией, выстроившейся в ровные шеренги перед моим шатром, обрушившаяся на меня аура десятитысячного войска действительно оказалась чем-то неописуемым.
В реальности её не существовало, она не ощущалась даже как энергия природы от Нейрагу или Майигу. И никто кроме меня не смог бы ощутить её сейчас. Но для меня это было полностью взаправду. Потому что это было МОЁ войско и МОИ люди.
Изначально я думал произнести приветственную воодушевляющую речь. Просидел час за написанием текста, потом ещё час репетировал, чтобы не запинаться и звучать естественно, внушительно и убедительно.
Но сейчас как-то само собой пришло понимание: мне это не нужно. Или, точнее, сейчас в этом не будет особого смысла.
Оглядел пристальным взглядом ряды солдат, многие из которых при виде меня явно оробели и начали тихо переговариваться, обсуждая мою внешность. Ухмыльнулся.
Поднял повыше молот, а затем резко ударил им о землю, произведя оглушительный «БУМ» и заставив бойцов в передних рядах покачнуться от небольшого локального землетрясения. Все разговорчики резко стихли, поле погрузилось в мёртвую, даже немного неуютную тишину.
Впрочем, ненадолго. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я запрокинул голову и взревел громче, чем когда-либо, вкладывая в свой голос могучую природную ауру Нейрагу.
Я не смотрел на бойцов, но вполне мог услышать и ощутить их эмоции. Испуг, недоумение, у кого-то злость. Однако расходящиеся по рядам волны природной ауры делали своё дело.
Первым, довольно рассмеявшись, подхватил мой рык Рей, стоящий за моим правым плечом. Его голос был выше и далеко не таким угрожающим, но наполненным едва ли не бо́льшим количеством природной ауры. Ну, оно и не удивительно, он всё-таки был Майигу, полноценным богом.
Потом почти одновременно из первых рядов войска раздались крики и вопли «старожилов», людей вроде Дагьяны или Сколя, знавших меня уже достаточно долго и способных без труда «поймать волну».
Следом за ними примерно за полминуты присоединились те восемьсот человек, что принадлежали к составу расформированного отряда смерти.
По большей части они были распределены на места старшего и младшего офицерского состава. Стали командирами тысяч, сотен или десятков, в зависимости от квалификации и ступени. И они уже успели познакомиться со своими подчинёнными и в той или иной степени заручиться их доверием.
И это сработало. Недоумение и раздражение в этих людях смело разгорающимся в груди жаром, распаляемым рыком сотен глоток.
Сначала один, потом трое, потом десять человек, сто, пятьсот… и вот уже все десять тысяч человек, как один, присоединились к всеобщему подавляющему рёву.
Крики, вопли, улюлюканья, восторженные возгласы и свист. Кто-то пытался подражать мне и действительно рычал как зверь. Кто-то был на своей волне и издавал какие-то вообще ни на что не похожие звуки. Многие женщины и девушки, в армии их было куда меньше, чем мужчин, но одарённые могли быть любого пола и служить также могил все, визжали как земные фанатки на концертах своих любимых певцов. А некоторые вообще затягивали какие-то песни.
И ничто из этого не ощущалось неправильно. Потому что было совершенно не важно, что и как ты делал. Потому что если ты присоединился к всеобщему, поднимающемуся до небес рёву, то ты стал частью этого странного, необъяснимого, возможно даже немного стыдного, но при всём том невероятного и восхитительного действа.
А не присоединиться к нему было решительно невозможно. И причина уже была не в моей или Рея природной ауре.
В дело вступила и напрочь перекрыла мои личные усилия та самая невидимая и неосязаемая энергия, которую я чувствовал, стоя перед войском. Этим рёвом я будто бы передал своё ощущение им, заразил все десять тысяч человек ни с чем не сравнимым ощущением восторга и предвкушения чего-то невероятного.
Почти минуту мы вопили как умалишённые, выпуская рвущиеся наружу эмоции. Но потом я, не прекращая широко улыбаться, всё-таки закрыл рот и постепенно вопли стихли.
И на этот раз, оглядев своё войско, я уже увидел совершенно иную картину. Раскрасневшиеся, тяжело дышащие, тоже улыбающиеся, с горящими глазами, оглядывающиеся по сторонам в поисках кого-то, с кем можно поделиться переполняющими ощущениями и впечатлениями.
Вот теперь можно было и сказать пару слов. Впрочем, всё равно вовсе не тех, над которыми я корпел накануне вечером.
— Эта война — война за выживание. Если мы проиграем, то на одну страну, изо всех сил сопротивляющуюся неуёмному аппетиту империи, станет меньше! Такова жестокая правда. Вам говорят подумать о том, что находится за вашими спинами. О домах, семьях, родине. И это всё тоже правильные слова. Но я не хочу просто защищаться! Я буду атаковать снова и снова, буду убивать палемских ублюдков сотнями и тысячами, буду уничтожать их войска и крушить их бессмысленную уверенность в своей непобедимости! Я не просто защищу Золлу от захвата, я одержу победу и покрою себя славой! И я хочу, чтобы вы все разделили эту славу со мной! ВЫ СО МНОЙ⁈
Тысячеголосое: «ДА!!!» — громыхнуло в ответ, как выстрел из самой большой в мире пушки.
При этом было совершенно не обязательно, что все десять тысяч человек действительно оказались настолько воодушевлены моими словами. Кто-то действительно мог
