Генерал написал несколько слов на листе бумаги.
– Курт, – сказал он своему адъютанту, – это донесение любой ценой необходимо срочно доставить в штаб армии и вручить его лично в руки генерал-полковнику Шмидту. Любой ценой – ты понял меня, Курт?
Командующий 47-м моторизованным корпусом так и не узнает, что его адъютант вместе со своим эскортом будет перехвачен на дороге передовым дозором мехбригады подполковника Рагуленко, обходящего Брянск с юга, и составленное им донесение так никогда и не попадет в штаб 2-й танковой армии.
17 мая 1942 года, вечер. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего
– Здравствуйте, товарищ Василевский, – приветствовал Верховный вошедшего в кабинет начальника Генштаба, – проходите. В первую очередь доложите мне, какая, по вашим сведениям, на данный момент сложилась обстановка в полосе действия Брянского фронта?
Сталин немного хитрил. На самом деле в течение всего дня он регулярно получал доклады и от командующего фронтом генерал-лейтенанта Горбатова, и от командующего мехкорпусом ОСНАЗ генерал-лейтенанта Бережного. Всё, что наблюдали с небес самолеты высотной воздушной разведки и тактического управления 15-й ОДРАЭ, помимо прочих адресатов, попадало в штаб авиагруппы ОСНАЗ к генералу Голованову, обрабатывалось и ложилось на стол Верховному.
Сталин создал подобную систему многослойного информирования, сильно обжегшись на ситуации прошлого лета, когда командующие армиями и фронтами не могли вразумительно ответить ему – что делается на вверенных им фронтах. Сейчас пришло время подвести итоги первого дня сражения.
Василевский на эту провокацию не поддался. Он кивнул и сказал:
– Здравствуйте, товарищ Сталин, сейчас вам доложу, – и спокойно стал расстилать на столе свою карту с готовыми пометками.
– Товарищ Сталин, – начал он, – в течение первой половины сегодняшнего дня оборона 47-го моторизованного корпуса оказалась прорвана на всю глубину, а боевые порядки противника были рассечены на две части. Введенный в прорыв одновременно с мехкорпусом ОСНАЗ 8-й кавалерийский корпус под командованием генерал-майора Жадова, наступая в условиях лесисто-болотистой местности и действуя в полковых и дивизионных тылах противника, прикрыл фланг основной наступающей группировки. Взаимодействуя с выдвинутой во фланг механизированной бригадой гвардии подполковника Рагуленко, он разгромил подвижные резервы противника из состава 18-й танковой дивизии, чем полностью расстроил боевые порядки 47-го моторизованного корпуса.
– Постойте, товарищ Василевский, – остановил его Сталин, – Рагуленко – это тот самый, который зимой в Барвенково так азартно давил немцев, что умудрился «потерять» генерала Гота?
– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – тот самый.
– И чем же этот лихой подполковник отличился на этот раз? – с интересом спросил Верховный.
Василевский вздохнул.
– Вверенная его механизированная бригада, – сказал он, – сразу после прорыва разгромила и полностью уничтожила дислоцированный в поселке Людиново штаб 208-й пехотной дивизии вермахта, после чего по команде генерала Бережного была выдвинута по направлению к Жиздре для прикрытия левого фланга наступающего на Брянск мехкорпуса. Заняв тактически выгодную позицию, подполковник Рагуленко организовал грамотную противотанковую засаду, он не только с минимальными потерями отразил удар немецкого танкового батальона, но и в критический момент боя сам перешел в контратаку своими танковыми и механизированными подразделениями, полностью разгромив и уничтожив противостоящие ему силы гитлеровцев.
– Действительно, лихой подполковник, – одобрительно кивнул головой Верховный, разглядывая принесенную Василевским карту, – насколько я понимаю, после того боя этот командир вволю порезвился и в Жиздре?
– Так точно, товарищ Сталин, – кивнул Василевский, – порезвился. Во взаимодействии с действующими левее кавалеристами 112-й башкирской кавалерийской дивизии из корпуса генерала Жадова механизированная бригада подполковника Рагуленко на плечах отступающего противника с ходу ворвалась в Жиздру, где застигла готовящийся к передислокации штаб 18-й танковой дивизии. Командир дивизии генерал-майор Карл фон Тюнген был зарублен башкирскими конниками при попытке оказать вооруженное сопротивление. Не разобрались в горячке.
– Очень хорошо, товарищ Василевский, – сказал Сталин, прохаживаясь по кабинету, – продолжайте, пожалуйста.
– Выход наших мотомеханизированных и кавалерийских частей во фланг и тыл 208-й пехотной и 18-й танковой дивизий, а также уничтожение дивизионных и части полковых штабов привели у тому, что утратившие связь со своим командованием немецкие войска начали выходить из наметившегося окружения в общем направлении на Болхов. В ходе боев отмечены действия мелких групп противника до батальона включительно.
В результате такого развития событий ширина прорыва с изначальных пяти увеличилась до сорока пяти километров, а вражеская пехота оказалась лишенной возможности отступить в уже освобожденный нами Брянск и занять оборону по возвышенному правому берегу реки Десна.
Огромное влияние на ход боевых действий оказали впервые примененные в таком масштабе меры радиоэлектронной борьбы, а также партизанские и фронтовые разведывательно-диверсионные группы, нарушившие немецкую систему проводной связи.
В настоящий момент части 8-го кавалерийского корпуса и 1-го механизированного корпуса ОСНАЗ оказывают давление на фланг и тыл дислоцированного южнее 53-го армейского корпуса немцев. Дальнейшее развитие наступления тормозится необходимостью перегруппировать силы и подтянуть пехоту и тылы. В первую очередь пехоту. Три из четырех механизированных бригад мехкорпуса генерала Бережного в настоящий момент контролируют позиции в окрестностях Брянска и не могут их покинуть до смены стрелковыми дивизиями из состава 16-й армии.
Как и ожидалось, передовые части 12-й гвардейской стрелковой дивизии, двигающиеся пешими колоннами через Людиново и Дятьково, выйдут в район Брянска не ранее завтрашнего полудня. Со стороны Думиничей, через Жиздру, к Брянску продвигается 11-я гвардейская стрелковая дивизия. Ожидаемое время подхода – послезавтра утром. Остальные стрелковые части будут еще позже…
– Значит, товарищ Василевский, – сказал Верховный, – недостаточная подвижность наших стрелковых соединений все еще сдерживает наше наступление?
– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – самая высокая скорость пешего марша это тридцать-сорок километров в сутки. Механизированные части из корпуса генерала Бережного даже с учетом возможных боестолкновений проходят это расстояние за два-три часа.
– Обстановка ясна, товарищ Василевский, – кивнул вождь. – Что вы намерены предпринять?
– Для предотвращения маневра вражескими резервами, – сказал Василевский, – 3-й армии отдана команда усилить нажим на 35-й армейский корпус противника в районе Мценска. Штурмовые группы при поддержке артиллерии уже ворвались в город и ведут тяжелые уличные бои. Кроме того, в настоящий момент в районе станции Белые Берега концентрируются одна механизированная и две танковых бригады из состава мехкорпуса ОСНАЗ с самоходными частями артиллерийского усиления. Цель – ночная операция по освобождению города Карачев и занятие выгодных позиций для отражения контрудара вражеских резервов со стороны Орла. В самом Брянске расположен входящий в состав бригады механизированный батальон НКВД, который ведет зачистку города от остатков оккупационных частей и формирований изменников родины.
– Значит, неизбежна оперативная пауза, – задумчиво сказал Верховный, – и немцы ею непременно воспользуются. Что ж, товарищ Бережной уже не раз доказывал, что упорно обороняться он умеет не хуже, чем стремительно наступать. В конце концов, планируя эту операцию, мы ожидали и такое развитие событий. Нашей армии пока еще не хватает подвижности для развития успеха, а немец уже совсем не тот, что был зимой. Хотя начали мы совсем неплохо.
– Кроме всего прочего, – добавил Василевский, – по данным, полученным по каналам радиоразведки, завтра немецкая бомбардировочная авиация, находящаяся в подчинении у группы армий «Центр», начнет так называемое воздушное наступление на Брянск. По нашим данным, в районе Орши дислоцировано триста пятьдесят – четыреста средних бомбардировщиков. Корпус Савицкого уже предупрежден и находится наготове, в город переброшены два радара и несколько групп ВНОС. Полк ва… извините, полковника Железняка уже передислоцирован на аэродром Брянска.
– Как вы думаете, – спросил Сталин, сделавший вид, что не заметил оговорки Василевского, – они справятся?
– Должны, товарищ Сталин, – ответил начальник Генштаба, – на данный момент это лучшее наше соединение с самыми опытными летчиками и самыми современными самолетами. Как мне докладывали, генерал Савицкий и полковник Железняк даже считают такое сражение необходимой репетицией к тому, что будет твориться в небе летом этого года…
