Больше нет постоянного чувства голода. Вернее, есть, но какое-то приглушенное.
Посмотрел в небольшое грязное зеркало, висевшее над раковиной туалета.
Щеки у Соколова куда-то делись. Появились мешки под глазами. Взгляд тоже немного изменился. Стал более уверенным. Эх, Соколов, Соколов…Что ж ты за гад такой?
Вспомнилась прошлая, настоящая жизнь. Как же я хорошо жил, на самом деле. Было ведь все. Вообще все. Какого хрена жаловался вечно сам себе? Мол, другие вообще на Мальдивы через день летают. Завтракают в Париже. Дурак, да и только. На хер мне всрались те Мальдивы и тот Париж. И вообще…Зачем мне было нужно столько денег? Реально. Зачем?
Вышел из сортира, вернулся к своим. Собрал потихоньку вещи, оделся, как и остальные. Последним мы ждали отца-командира, то есть старшего лейтенанта Маликова, при взгляде на которого я постоянно вспоминал известного певца. Даже стало казаться, будто они похожи. Старлей и этот певец.
Настроения разговаривать с кем-то у меня не имелось. Хотя, взгляд Исаева я ловил на себе постоянно. Было огромное желание повернуться и показать ему средний палец. Если словами не понял, куда его послали.
— Так, военнослужащие, быстро выходим из вагона вон в ту дверь, и не разбредаемся по перрону. Ничего в поезде не забываем. Вещи государственные, а не ваши личные. Государство думает о вас. Вон, даже проезд на поезде бесплатный. — Громко объявил старлей, будто нас не на железнодорожном составе прокатили, а на всех аттракционах Диснейленда.
Причем, так громко, что, мне кажется, его услышали еще соседние два вагона. И тот, который впереди, и тот, который сзади.
Я с тоской посмотрел на офицера. Что это? Хотелось мне спросить. Как оно происходит? Все, кто попадают в армию получают какую-то вакцину? Их прививают тупостью? Или оно передаётся воздушно-капельным путём?
— Все спустились? Становитесь, я вас пересчитаю. — Продолжал тем временем старлей. Он уже стоял на перроне, перегораживая дорогу немногочисленным пассажирам, спешившим сесть на этот поезд.
Мы, как шесть придурков, выстроились перед ним. Было полное ощущение, что нас сейчас начнут пересчитывать по головам. Как цыплят.
Сержант подошел к старею, достал какую-то бумагу, а затем начал по списку называть фамилии и пристально смотреть, кто откликнулся. Наверное, переживал, вдруг кого-то недосчитается. Это при том, что нас, не рота, даже не взвод. Шесть человек! И мы смотрели друг на друга двадцать четыре часа. Неужели сложно было запомнить нас в лицо. Или он думает, по дороге кого-то заменили посторонним, левым чуваком? Инопланетяне, например.
После переклички, сержант Раздольев повернулся к офицеру и доложил.
— Товарищ старший лейтенант, все военнослужащие в строю согласно списку.
Офицер окинул отеческим взором каждого с ног до головы, хотя самому-то годов хрен да нихрена, прищурил глаза, пошевелил губами а потом совершенно серьезным голосом сказал.
— Товарищи солдаты, сейчас спокойно, не разбредаясь, выходим с территории вокзала и ждем моей команды. Сержант идешь сзади.
Мы не торопясь двинулись за офицером. Это напоминало детский лагерь, когда все слушают пионервожатого и ходят цепочкой, за руки, чтобы никто не потерялся.
Я пытался смотреть по сторонам, дабы понять, где именно мы находимся. Но дело шло уже к ночи. Вокруг не видно ни черта.
На улице было темно. Не спасало даже огромное количество снега. А вот идти из-за сугробов было не очень удобно.
Мы оказались за пределами вокзала, на котором даже не имелось таблички с названием места, и я увидел военную машину, с большим кузовом. Очевидно, это приехали за нами. А что, автобуса не будет? Теплого, желательно.
— Стой! Товарищи солдаты, сейчас по одному забираемся в кузов. И направляемся в сторону части. Сержант, ты тоже в кузов. Будешь следить, за молодыми бойцами.
Тут я просто охренел от предстоящей перспективы. Зима, снег, дубак такой, что пробирает даже сквозь одежду. А мы поедем в будке, накрытой тентом. Что там говорил старлей? Государство заботится о нас. В гробу я видел такую заботу.
Но, естественно, мое мнение мало кого интересовало, да я его и не озвучивал. Сделал кое-какие выводы за это время.
Благо внутри стояли лавочки друг напротив друга. Все забрались, прижались плечом к соседу, и сержант опустил плотную ткань, отгораживая нас от холода. Машина тронулась.
Впервые я понял значение выражения «везут, как дрова». Судя по ощущениям, дорога была убита наглухо. Ну, или это последствия погоды. Ну, или водила редкий, жопорукий мудак. Несколько раз подкидывало так, что я ухитрился все-таки прикусить себе язык. Как зубы на месте остались, не понимаю.
Добрались мы быстро, примерно через двадцать минут были уже у ворот военной части.
Машина въехала на территорию. В узкую щелку, там где сходилась ткань, я успел рассмотреть металлические ворота, КПП, на входе в который горел тусклый фонарь, солдат, занимающихся своими обязанностями. В целом, ничего необычного. Часть, как часть.
Машина остановилась и, судя по звуку, на улицу из водительской кабины выбрался старлей. Из теплой кабины. Сука…
Сержант откинул ткань, спрыгнул и открыл борт.
— Выходим, строимся. В две шеренги. Быстрей, быстрее! — Скомандовал он.
Честно говоря, было огромное искушение сказать, идите на хрен. Мне и тут хорошо. Сидя на этой лавочке, плечом друг к другу, успели хоть как-то согреться.
Однако, пришлось выбраться наружу и встать в строй. Тут же рядом нарисовался Исаев. Я покосился на него. Блаженный Олег был суров, сосредоточен и молчалив. Даже интересно, с хрена ли такие перемены. В прежней части он не вел себя столь брутально. А тут, ты посмотри, настоящий солдат. Капитан ему, что ли мозги промыл.
Я снова начал оглядываться по сторонам. Эта часть выглядела как-то поприятнее, нежели предыдущая. Сразу рассмотрел два трехэтажных строения, похожих на казармы, плац, довольно таки большое помещение столовой, что нас с Соколовым несмотря на отсутствие аппетита, все равно порадовало. Какое-то двухэтажное здание напротив плаца и дорогу, уходящую вдаль. Там виднелся тусклый свет. Скорей всего, было ещё одно КПП.
Так и не понял, для чего нам велели построиться. Может, опять по фамилиям будут проверять. Вдруг кто-то выпал из кузова. По дороге. А что? Как этот водила вел машину, вполне может быть.
Самое интересное, на плацу уже замерли солдаты и, судя по внешнему виду, находились они тут достаточно долго. Бедолаг трясло от холода.
Мы присоединились к присутствующим и принялись ждать. Спустя десять минут, явились пять офицеров. Из каждого строя, начиная с противоположного конца, называли фамилии, и те, кому эти фамилии принадлежали, выходили, чтоб проследовать за одним из офицеров.
Отталкиваясь от моего скромного опыта, нас распределяли по роте.
В принципе,
