то же самое происходило после присяги.
Услышав свою фамилию, я вышел вперед. За мной назвали еще семь человек. И, конечно же, в их рядах был Исаев. Офицер скомандовал следовать за ним и не отставать. Это просто какая-то манечка у них. Воруют, что ли солдат? Хотя, кому они, нахрен, нужны…
Нас привели в казарму. Расположение находилось на 3 этаже. Входная дверь имела красную табличку с буквами на ней «Реадн». Что такое этот «Реадн», для меня было полной загадкой.
Я открыл эту дверь, которая вела в мою новую армейскую жизнь. Первое, что услышал — мат. Нет, не так. Это был не просто мат. Это был МАТ. Настоящий, мужской, суровый. С такими оборотами и художественными сравнениями, которых я никогда не слышал. И это при том, что вообще-то служил в ментовке. А менты, тоже, те еще знатоки настоящего русского языка. Но сейчас я буквально испытал гордость за то, сколь неожиданно еще более богатым он может быть.
— Заходим, строимся! — Скомандовал старлей, сопровождавший нас.
Казарма, кстати, выглядела гораздо уютней, чем прежняя. Слева, в одной стороне, находились каптерка, место для глажки, кабинет офицеров. Справа я увидел длинный коридор и расположение кроватей с обеих сторон. Напротив — тумбочки дневального. Чуть правее имелась дверь с надписью «командир дивизиона Гурьев Е.О.» Видимо, этот Гурьев, пока еще нам незнакомый, главный среди всех имеющихся тут офицеров.
Старлей подозвал какого-то сержанта.
— Показать, где кровать. Выдать белье. Рассказать о правилах и порядке нахождения в подразделении.
После этого, старший лейтенант счел свой долг выполненным и благополучно куда-то отчалил. Я понял. Вот она, новая жизнь. Но пока что, если не считать стоявшего рядом Исаева, она нравилась мне гораздо больше предыдущей.
Я топал за сержантом, внимательно слушая, что он мне рассказывал. Просто, как-то не верилось в происходящее, если честно. Неужели после военной части, где на один квадратный метр плотность всякого мудачья слишком высока, мне повезло попасть в нормальное место. Потому что подошел сержант к заданию старлея ответственно и вел себя адекватно. Это факт.
— Как твоя фамилия? — Поинтересовался он спокойным, я бы даже сказал, дружеским тоном.
— Соколов.
— Я — сержант Стегачев. Заместитель командира взвода. С этого дня по всем вопросам идешь ко мне. В курсе, как обращаются к старшему по званию? Учили тебя этому? А то, знаешь, такие индивиды периодически появляются после учебки, что маму от папы отличить не могут. А с папой путают старшину. Думают, он им сопли будет вытирать. Представь себе. Поэтому не удивляйся вопросам.
— Да, нас учили. — Скромно ответил я, вспомнив «науку» сержанта Злыднева. Так учили, что не скоро забудется эта учеба.
— Молодец, Соколов. Вот — твоя кровать. — Сержант указал в сторону свободной постели. — Личные вещи убираешь в тумбочку, которая рядом. Потом идешь к каптерке получать белье. Давай, тебе десять минут на все про все. Есть предчувствие, вечер будет более насыщенным, чем обычно. Комдив сегодня нашего взводного натягивал. Думаю, по цепочке, как раз, сейчас до нас дойдёт.
— Товарищ сержант, скажите, а вот надпись на табличке. На двери. «Реадн». Что это означает? — Не выдержав приступа любопытства, спросил я. Ну, потому что реально было интересно. Какой-то странный набор букв.
Сержант покосился на меня с легким недоумением. Мол, как так?! Не знать столь простые вещи. Только что головой не покачал осуждающе.
— Это, Соколов, Реактивно-Артеллирийский Дивизион. Все, дуй в каптёрку.
— Есть! — Бодро ответил я, но ягодицы все равно держал напряжёнными. Так и ждал, сейчас маска хорошего парня спадёт с сержанта и оттуда полезет привычная нечисть.
Этот Стегачев, в принципе, мне понравился. Не в том плане, что именно он сам. Не красная девка. Ясное дело. Просто вел сержант себя нормально. Адекватно. Говорил по делу. В тоне не было того высокомерия или заметной издёвки, как у сержантов в Чучково. Ну, а когда к нам по нормальному, мы — тоже вполне себе ничего.
Засунул вещи в тумбочку. Поискал глазами Исаева. С одной стороны, напрягало, когда он трется рядом. Но еще больше напрягало, если пропадает из поля зрения. Потому что от этого товарища всего можно ожидать. И внезапное его перевоплощение в настоящего мужика тоже, кстати, настораживало. Может, блаженный Олег просто временно решил прикинуться таким же, как остальные. Усыпить, так сказать, бдительность.
Чертов капитан Жук. Вот точно он знал, что я один хрен буду приглядывать за Исаевым. Поэтому, наверное, и отправил нас вместе. Макаренко, блин, доморощенный. Я в своей обычной жизни даже никакого животного не заводил. Ни кошечки, ни собачки, ни рыбки. За себя только недавно научился отвечать. Куда мне еще кого-то. Цветов дома не держал. Потому что сто процентов забуду про них и они сдохнут. А тут, блин, целый Исаев.
Блаженный Олег нашёлся неподалёку. Он разбирался со своими вещами, тщательно утрамбовывая их в тумбу. Мой взгляд почувствовал сразу. Поднял глаза и улыбнулся. Типа, все хорошо. Я кивнул, типа, ну, и чу́дно, а затем отправился получать белье.
Коридор был очень длинным. Дошел до каптерки и постучал в дверь.
— Заходите. — Ответил мне сердитый мужской голос.
— Можно?
— Ты откуда прибыл, солдат? Можно Машку за ляжку, а в армии есть слово «разрешите».
На стуле, за письменным столом, сидел прапорщик, лет так под сорок пять. Он осмотрел меня с ног до головы, затянулся сигаретой, прищурив один глаз из-за дыма, который окутывал его облаком, а потом спросил.
— Новенький? Только приехали? Зачем ко мне пришел?
Ну, что за тупой вопрос… Зачем может прийти рядовой к прапорщику вечером? Вот точно не сказку на ночь послушать. Однако, придерживать язык за зубами уже научился, а потому решил, нет, буду вести себя, как подобает.
— Да, товарищ прапорщик, только с поезда. Прибыли сюда для прохождения дальнейшей службы. К вам направили, чтобы получить постельное белье. Если говорить более конкретно, направил сержант Стегачев.
Это я тоже понял. Надо изъясняться с ними, с этими военными, предметно. Называя имена, подробности и факты. А то смысл слов доходит не до всех и не сразу
Прапорщик опять затянулся, посмотрел на меня, и кивнул в сторону бесконечных стопок белья.
— Вон, там лежит постельное. Бери по одной единице. Скорей. Не мешай мне.
Я оглянулся, пытаясь сообразить, от чего настолько важного отвлекаю человека. Ответ был предсказуем, ни от чего. Но мало ли. Может, я просто не замечаю невидимых дел государственной важности. Прапорщик вопросительно поднял кустистую бровь. Намек был понят мной правильно. Я быстро ухватил белье и
