стало дело до Тёмного Рода⁈
— Может ты успел позабыть, но многие годы назад мы с Оскуритовыми были союзниками. Мой Род принёс им Клятву. Хочу я того или нет, но эта Клятва продолжает действовать и по сей день. А значит, нападая на Оскуритова, ты нападаешь и на меня тоже. — Апраксин поморщился, как от зубной боли. Он выглядел как человек, которому очень не нравится то, что он делает, но не делать этого он не имеет права. — Ну а ещё о помощи ему попросила моя дочь и единственная наследница. Уж не знаю, что у них происходит, но, кажется, она умудрилась в него влюбиться…
Я покосился на Анастасию. Она залилась краской, но смотрела всё также твёрдо. Чувствовалось, что она готова ринуться в бой в любую секунду.
— Древняя, покрывшаяся плесенью клятва и слова неразумной шмакодявки… И из-за этого ты решил бросить мне вызов⁈ — Борзов выглядел как человек, который не может до конца поверить услышанному.
— Эй, ещё раз так её назовёшь, и я лично отрублю тебе башку! — прокричал я, теряя над собой контроль. Про меня он мог говорить что угодно, кожа у меня прочная, носорожья, но позволить ему трепаться об Анастасии я не собирался!
Светлейший князь побагровел на глазах. Он поднял дрожащую от переполняющей её силы руку и направил на меня, но сделать ничего не успел.
— Отличные слова, Оскуритов. Но я и сам могу защитить честь дочери!
Что сделал Апраксин, я понять не успел. Вроде бы легко качнул головой, использовал чуть-чуть силы, и из шей троих бойцов Борзова хлынула густая кровь. Закачавшись, они замертво упали на землю.
И в то же мгновение на полянке появились новые действующие лица. Три десятка свежих гвардейцев встали за спиной Апраксина.
А князь молодец. Догадался не просто взять с собой подкрепление, но и приберечь его до пары до времени в стратегическом резерве!
По лицу Борзова было видно, что он колеблется. Инстинкты заставляли его броситься в заранее проигрышную атаку. Но рациональная часть сознания удерживала его от глупости. Бойцов у него было меньше, и пусть сам он наверняка выбрался бы из передряги живым, его люди были обречены. А это нанесло бы ещё один ощутимый удар и по без того значительно пострадавшему в последнее время Роду Борзовых!
Поэтому он принял самое правильное решение.
Не говоря ни слова, он развернулся и в сопровождении гвардейцев отправился к припаркованным у обочины дороги машинам.
— Эй, князь! Конечно, дико извиняюсь, но вы ничего не хотите мне вернуть⁈
На мой наглый оклик Борзов уже хотел разразиться гневной тирадой, когда до него наконец-то дошло, что я имею в виду. Он кивнул Борису, и тот, подобострастно улыбаясь, бросился ко мне. На ходу руководитель гвардии Борзовых вытащил из зачарованных карманов набор моих усиленных колец, подаренный профессором Смирным медальон и весь остальной мой скарб, который они с меня сняли.
Ха, не удивлюсь, если они специально сделали вид, будто случайно забыли вернуть!
Борис, подобострастно улыбаясь, поспешил ретироваться следом за своим господином.
Апраксин проводил процессию спокойным взглядом. Он не злорадствовал, глаза не горели от осознания одержанной победы. Он лишь наблюдал.
Но как только машины Борзовых скрылись за поворотом, он сделал то, чего я ожидал меньше всего. Он повернулся ко мне и на доступной далеко не каждому Одарённому скорости отвесил мне звонкую пощёчину.
Удар был таким быстрым и сильным, что среагировать я не успел. Раскрытая ладонь ударила меня по щеке, и в голове зазвучал колокольный звон. В глазах заплясали звёздочки, ноги подкосились. Устоять я сумел только благодаря Дару.
Вот это силища! Он ударил меня открытой ладонью, практически без замаха, с небольшим количеством использованного Дара. Многие Одарённые не могли нанести подобного удара даже при помощи артефактов!
— Папа, ты что творишь⁈ — прокричала Анастасия.
— Лишь то, что должен, — пожал плечами Апраксин.
— Оскурит, соберись! Не время раскисать! — завыла сиреной Тьма.
В этот раз я был вынужден с ней согласиться. Пусть я и решил, что Апраксин на моей стороне, кажется, мои выводы были ошибочными. А значит, нужно принимать соответствующие меры.
Я пустил по телу Дар и позволил Тьме растечься по венам, наполняя организм силой. А затем ударил. Причём не кулаком, а, также как и Апраксин, раскрытой ладонью. Симметричный ответ!
По опытам предыдущих столкновений я знал, что скорости, с поддержкой Дара, мне не занимать, и немногие бойцы способны уклониться от моих ударов, особенно нанесённых на таком коротком расстоянии.
К сожалению, Апраксин оказался именно из таких редких бойцов.
Моя ладонь практически коснулась его щеки, когда его глаза зажглись пониманием. По телу пробежала дрожь Дара. Отработанным экономным движением он отклонил корпус и сделал шаг назад. Если бы ему удалось исполнить финт до конца, то все мои старания были бы потрачены понапрасну, и я завис бы посреди поляны с выставленной перед собой ладонью.
Но у меня было секретное и очень эффективное оружие.
Часть подросшего тела Жижика послушно соскользнула с насиженного места и вцепилась в изящную туфлю Апраксина. Его рассчитанное движение остановилось наполовине, и для того, чтобы сохранить равновесие, он шатнулся вперёд.
Подставляя щёку точно под мой удар.
Пощёчина прилетела туда, куда я метил. Звонкая, сильная — на соревнованиях по пощёчинам (а такие есть!) я бы точно занял призовое место!
А дальше события начали стремительно развиваться.
Не успел отзвучать звон от пощёчины, как Апраксин, до этого относительно расслабленный, неуловимо собрался. Дохнуло силой, мышцы стали эластичными, и он одним невероятно плавным движением «перетёк» от меня на целый метр, тут же приняв боевую стойку.
Не спали и его верные гвардейцы. С их точки зрения я перешёл единственную и самую важную «красную линию» — посмел ударить их босса. Не тратя времени на сомнения и ожидание приказа, они вскинули боевые артефакты, направив их на меня. Спокойный лесной воздух так и зашумел от переполнявшей его силы.
Отреагировала и Анастасия. Но совсем не так, как я ожидал. Она уже неоднократно демонстрировала, на что способна в сражении, и в её бойцовских качествах сомневаться не приходилось. Когда требовалось, она мгновенно переходила в стойку и всегда была готова нанести удар.
Но сейчас она застыла как самая обыкновенная школьница и только переводила растерянный взгляд с меня на отца, словно не могла выбрать, кого ей поддержать.
— Ой… — только и смогла произнести она.
Это «ой» прозвучало в абсолютной тишине. Даже лесные птицы, чьё пение периодически доносилось до моих ушей, поняли ответственность момента и предпочли помолчать, сосредоточившись на поедании червячков
