Вачизу, кухарку витуса Окрена, Нарт, в сопровождении двух преторианцев, отправил на Торговую площадь за покупками. Обычай требует, чтобы на поминальной трапезе присутствовало как можно больше людей. Родные, близкие, соседи, сослуживцы, гостей ожидалось очень и очень много.
К полудню, как раз к приезду обоих сынов витуса, приготовления были закончены. Весть о смерти Легата моментально облетела Тивницу. Из окна на втором этаже Нарт наблюдал, как возле дома собирается огромная толпа горожан.
Кажется, будто провожать витуса Окрена вышла вся Тивница. Ну… половина Чёрного города наверняка. Под охраной почётного караула, манипулы преторианцев гарнизона, под прицелом сотен и сотен глаз, Нарт нёс тело легата на носилках вместе с Меданом и Гитасом. Четвёртым, как ни странно, был дед Итарр. Отставной преторианец буквально на коленях вымолил у старшего сына позволения нести витуса Окрена. Нарт, мерно шагая в ногу, искоса поглядывал на старого слугу. Дед Итарр кряхтел, обильно потел, но с упорством фанатика продолжал идти.
В Погребальном храме, едва опустив тело Легата на аккуратно сложенную кучу дров, Нарт тут же подхватил Агнессию под руку. Гора Окрен, остро переживая смерть отца, не спала всю ночь. Только под утро ей удалось ненадолго забыться в тревожном сне. Агнессия, одетая в чёрное платье с чёрным платком на голове, мелко-мелко задрожала и едва не рухнула на пол, когда Медан, как старший сын покойного, подпалил погребальный костёр. Нарт едва успел обхватить дочь Легата за талию и удержать её на ногах.
Поминальная трапеза затянулась до позднего вечера. Гостей пришло столько, что пришлось заставить столами не только большую столовую и прихожую, а вынести ещё парочку на улицу. Как и следовало ожидать, помянуть Легата пришли одни преторианцы. Ни Оружейника, ни Казначея, ни Вестника среди гостей не было. Благородные дружно проигнорировали смерть витуса Окрена. Нарт, поднимая в очередной раз кубок с вином на вечную память, выписал доминистам ещё один счёт.
Обычай требует соблюдать траур по умершему ровно сорок дней. Но Нарт, едва отоспавшись после похорон, тут же собрался в Тукот. Дела не ждут. Нарт, не объясняя причин, настоятельно попросил Медана и Гиса выехать вместе с ним в Тукот. Старший сын покойного Легата молча покосился на золотую печатку на правой руке Нарта и не стал спрашивать зачем.
Кавалькада всадников, покинув Тивницу через Восточные ворота, быстро поскакала мимо многочисленных деревень, берёзовых рощ и засыпанных снегом полей на северо-восток. Нарт, подъезжая к последней перед Тукотом деревне со смешным название Рыбалка, оглянулся через плечо и выразительно глянул на Медана. Молодой воин всю дорогу ехал мрачнее тучи, зимняя куртка плотно застёгнута, а меховая шапка сдвинута на глаза. Но молодой утус Окрен заметил взгляд Нарта и, подхлестнув коня, подъехал ближе.
- Слушаю вас…, - Медан на мгновенье замялся, но всё же добавил: - витус.
- Медан, ещё в тот проклятый вечер, когда убили твоего отца, я вытащил центуриона Городской стражи из постели и очень настойчиво попросил как можно быстрее организовать розыск убийц. Утус Несман мужик расторопный. Он лично расспросил телохранителей твоего отца и выгнал всех своих помощников на улицы Тивницы. Но! - Нарт махнул рукой. – Никого не нашли.
Как удалось выяснить парням утуса Несмана, десять крепких мужиков с армейской выправкой прожили около пяти дней на постоялом дворе «Тихая пристань». Но в вечер убийства они исчезли и никто их больше не видел. Как не сложно догадаться, они сразу покинули Тивницу и теперь могут быть где угодно.
Печальная новость не произвела на молодого утуса Окрена никакого впечатления.
- Признаюсь, - продолжил Нарт, - я вполне ожидал подобного результата. На твоего отца напала не кучка хулиганов, не шайка разбойников с большой дороги, а отряд профессиональных воинов. Слишком хорошо, слишком слажено и слишком дисциплинировано они сработали. Так вот, Медан, я обещаю, что найду убийц твоего отца. Причём не только рядовых исполнителей, а тех, кто оплатил его смерть. Поверь мне, найду. Но для начала мне понадобится твоя помощь.
Медан заметно приободрился, расправил плечи и перестал тупо пялится в холку коня.
- Клянётесь? – потребовал уточнить Медан.
- Поклясться не могу. Почему – узнаешь немного позже, но обещаю, - ответил Нарт.
- Что вы от меня хотите?
- Всему своё время, - неопределённо ответил Нарт. – А пока будь готов ко всему.
«Если ведёшь интригу, то выдавай рядовым исполнителям ровно столько информации, сколько им нужно знать для выполнения задания. Чем меньше людей знает о твоих планах, тем больше у тебя шансов достичь их».
Нарт протёр глаза кулаком. Кажется, будто дух Великого Сахема постоянно парит над головой и даёт мудрые советы.
Тукот городок маленький, от силы две тысячи жителей. Простые одноэтажные домики, быстрее деревенские избы, собрались вдоль четырёх параллельных улиц. Только в центре, вокруг большой площади, стоит несколько двухэтажных особняков. Местные жители не проявили большого интереса к дюжине всадников. Только несколько случайных прохожих с удивлением уставились на красную накидку на плечах Нарта.
Сразу за городом, посреди огромного поля, находится стоянка Легиона. Деревянные четырёхметровые стены с редкими дозорными башнями считаются полевыми укреплениями, хотя сам Легион стоит здесь не одну сотню лет. Со временем древесина стареет, гниёт, но стены регулярно обновляют и восстанавливают. Заодно молодые преторианцы осваивают азы строительства. Хорошо утоптанная дорога ведёт прямо к широким воротам.
Часовые на надвратной башне заметили группу всадников издалека. Едва кавалькада подъехала к воротам, как створки тут же разошлись в стороны. Караульные, удивлённо поглядывая на Нарта, всё же лихо отдали честь.
За воротами потянулись знакомые до боли длинные домики казарм. Вон там, справа, казарма 27 манипулы, в которой, больше пятнадцати лет назад, довелось начать службу в легионе. Казармы, как и прочие постройки, сложены из огромных потемневших брёвен. Всего три здания в огромном лагере выстроены из кирпича – штаб, арсенал и храм Создателя.
Встречные преторианцы, как и караульные возле ворот, лихо отдают четь, но при этом удивлённо пялятся на красную накидку. Это даже забавно. В уставе Легиона отдельной строкой прописано, что носить красную накидку имеет право только Легат и никто более. Ряды казарм закончились у края большого прямоугольного плаца.
Нарт, глядя на тщательно расчищенный от снега плац, улыбнулся. Уж сколько здесь было похожено. Именно здесь он впервые узнал, что у него не просто две руки и две ноги, а левая и правая рука, а так же левая и правая нога. Вот и сейчас на другом краю плаца марширует учебная манипула новобранцев. Даже издалека видно, что у молодых воинов далёко не всё получается. Прямоугольный строй колышется, как речная вода, а центурион немилосердно дерёт глотку.
У входа в штаб, двухэтажного здания с большим крыльцом и рядами маленьких окон на обоих этажах, Нарт спрыгнул с коня. Часовые у входа тут же отдали честь. На лево от входа, за большим столом сидит дежурный по легиону. Едва Нарт вошёл, как он тут же подскочил с места и, подбежав ближе, отрапортовал по всей форме:
- Витус Легат! За время вашего отсутствия никаких серьёзных происшествий не произошло. Легион находится в полевом лагере. Учёба и работа по плану. Дежурный по Легиону центурион 14 пехотной манипулы Милип.
- Вольно, – ответил Нарт. – Приказываю объявить общий сбор Легиона на плацу. Срочно. Собрать всех свободных от несения караула. Доложить по готовности. Я у себя. Исполняйте!
- Есть! – бойко ответил дежурный центурион.
На втором этаже на самой большой двери никаких пояснительных табличек, но один только внешний вид внушает уважение. Нарт повернул ручку, тяжёлая дверь тихо открылась. На вешалку на левой стене Нарт закинул зимнюю шапку и повесил красную накидку. В кабинете достаточно прохладно, куртку лучше не снимать.
Именно здесь находится рабочее место Легата Легиона Преторианцев. Здесь, а не в Тивнице. Нарт с опаской оглянулся по сторонам – ничего не изменилось. Всё тот же широкий дубовый стол прямо напротив входа. На левой стороне высокое окно. Несколько книжных шкафов вдоль правой стены. Нарт, пройдя по скрипучему полу, присел на большой стул за своим новым рабочим столом.
На пустом пространстве рабочего стола одиноко возвышается набор для письма. На деревянной подставке две давно не используемые палочки для письма. Чернила в маленькой круглой чернильнице либо давно высохли, либо их нет совсем. Нарт откинул крышку. Надо же! Полная. Сверху не плавает ни одной мухи. Ну а мелкому речному песку в деревянном кубике ничего не будет и через сотню лет.
Трудно поверить, переварить, принять, что отныне это его рабочий кабинет. Нарт провёл пальцем по чистой от пыли столешнице. Столько раз довелось бывать здесь, столько раз стоял на вытяжку перед этим самым столом. Три – четыре раза заходил в кабинет в отсутствие витуса Окрена, но ни разу, даже шутки ради, так и не рискнул присесть на этот стул с широкой спинкой. Господи, как давно и недавно это было.
