очень понимал, как так получилось, что я понимаю этот язык, но это было и не важно. Я его знал и мог понимать его и без проблем изъясняться. Но стихи… Стихи — дело особое. Для их понимания моего знания языка могло быть недостаточно…
Страхи оказались ложными. Стоило мне начать читать, как слова музыкой зазвучали у меня в голове. Красивой музыкой, смелой и мелодичной. Я залпом проглотил три стихотворения и поднял на Алана удивлённый взгляд.
— Это… Алан, это же здорово!
Алан в ответ пьяно улыбнулся.
— Сам знаю! Все, кому я давал их читать, так говорили!
— Так а в чём же тогда проблема? — продолжал не понимать я. — Пиши стихи! Ведь тебе никто не запрещает!
Алан горько ухмыльнулся, потянулся к бутылке, но тут же её отбросил. Она была пуста.
— Ты не знаешь отца! Да если он узнает, что я всё ещё, как он говорит, «мараю бумагу»! Да он меня в порошок сотрёт! Лишит наследства и имени! Я стану никем! Не Аланом Войдом, а просто мальчишкой без имени и будущего, нищим поэтом, карябающим стишки в подворотне в перерыве между попрошайничеством!
Ого, да он действительно боится отца! Не знаю, чем ему так насолил его старик, но характер у него точно не сахар! Не хотел бы я иметь такого папочку, способного отправить собственного сына в изгнание из-за такой мелочи как стихи. К тому же хорошие стихи!
Тем временем Алан вскочил на самый край площадки и, словно заправский канатоходец, принялся бродить туда-сюда, рискую каждую секунду превратиться в лепёшку.
— С самого детства это слышу! Алан витает в облаках! Алан мечтает! Алан опять всю ночь читал поэмы! Надоело! — от ярости он топнул ногой, и лишь чудом после этого не упал. — Когда отец узнал, что у меня есть дар, то он не обрадовался, а рассердился! Конечно, теперь сыночка не спрячешь дома! Его нужно отдавать в Академию! Теперь все узнают, что в семье не без… Меня! Он даже заставил меня торговать здесь! Поддерживать, видите ли, имидж семьи! Кстати, тебе ничего не нужно? Про смертельный порошок я не шутил. Действенная штука! Почти безболезненный! Куда лучше, чем быть разрубленным на куски этой сумасшедшей девкой…
Вот теперь я узнаю Алана! Вроде бы только расчувствовался и стал походить на человека, как тут же переходит к оскорблениям!
Но теперь я смотрел на него другими глазами. Да, он, конечно, та ещё заноза в заднице, но, оказывается, глубоко внутри он не такой гнилой, как кажется. И стихи у него красивые…
Наверное именно поэтому я не задумываясь бросился ему на встречу, когда он, качнувшись, начал неминуемо завалиться за край площадки.
Я и сам не понял, что делаю. Просто рванулся вперёд, схватил Алана за руку и, с силой дёрнув, вернул его на место…
— Уф… — только и выдохнул Алан, ошалело оглядываясь по сторонам. Кажется, он и сам не понял, что именно сейчас произошло.
— Пойдём-ка отсюда… — пробормотал я, хватая Алана под локоть.
Утащить Алана со смотровой площадки не составило особого труда. Он был настолько пьян, что почти не сопротивлялся. Кажется, он вообще не осознавал, что происходит.
Зато, оказавшись внизу, он весьма бодро пошлёпал по направлению к башне первокурсников.
— Эй, ты идёшь? — повернулся он ко мне.
— Нет, — я помотал головой. — Мне лучше побыть одному.
Это действительно было так. Одна мысль о возвращении в Академию под град сочувствующих взглядов приводила меня в отчаяние. Ну уж нет, я точно найду чем заняться.
И я зашагал в сторону Тренировочного комплекса.
Меня разбудили первые солнечные лучи, пробившиеся сквозь затемнённое стекло Тренировочного комплекса. Мягкие и нежные, в нормальной ситуации их прикосновение ранним утром — залог прекрасного настроения и отличного дня! Но то в нормальной ситуации. Всё, что происходит со мной в последние месяцы назвать нормальным едва ли возможно…
Стоило им коснуться моего лица, как я, конвульсивно дёрнувшись, распахнул глаза. Так быстро, что мне показалось, будто вдали мелькнуло белоснежное одеяние учителя Элмера. Бррр, чего только не привидится спросонья!
Я потянулся и тут же скривился от невероятной боли. Ничего себе, чувство такое, что меня всю ночь колотила ногами рота солдат! Болит всё: руки, ноги, голова, шея, даже кончики ушей, и те, кажется, ноют от боли!
Что же со мной приключилось?!
Превозмогая боль и кривясь от каждого движения, я с грехом пополам умудрился сесть на тренировочном мате, на котором провёл ночь, и непонимающе огляделся.
Что я вообще здесь делаю?
Воспоминания о прошедшей ночи накатили стремительно.
После вчерашней внезапной встречи с Аланом я решил не возвращаться в свою башню, а продолжить тренировки. Просто потому, что не мог даже представить себя в своей обычной кровати в башне первокурсников. Я отчаянно хотел что-то сделать! И тренировки снова были лучшим вариантом, что я смог придумать.
Я провёл здесь всю ночь. И не просто спал без задних ног, а тренировался!
Программы занятий у меня не было. Да и не могло быть! Я просто хотел выпустить пар, немного успокоиться, достичь того чудесного успокаивающего состояния, когда ты можешь сказать самому себе: «Ну, я сделал всё, абсолютно всё, что мог! И будь оно что будет — к себе я претензий не имею!». Но достичь этого состояния оказалось куда сложнее, чем я надеялся. И поэтому я переходил от одного снаряда к другому, пытаясь довести себя до изнеможения.
Брусья, перекладина, полоса препятствий, воздушная мельница, тренировочные манекены, безгравитационная зона, в которой можно отрабатывать удары, паря в воздухе, тренажёры на реакцию, выстреливающие в тебя слабо заточенными, но всё равно достаточно острыми ножами, — кажется, я попробовал все тренажёры в зале, и даже ни по одному разу!
Стоит ли говорить, что усталость была невероятная! При таких нагрузках удивительно, что я вообще так рано проснулся и, вроде бы, могу двигаться, пусть и достаточно скованно. Чудо, что стою на ногах без постоянной помощи и поддержки!
Наверное, я не потерял сознание только из-за переполнявшего меня страха, или, если использовать слово, услышанное мной в одной научно-популярной передаче на Земле, кортизола, гормона стресса. А стресс у меня сейчас ого-го какой! Именно он обостряет все резервы моего организма, позволяя больше тренироваться, меньше отдыхать и даже, судя по всему, быстрее восстанавливаться. Да уж, неожиданное приобретение!
Но даже он, похоже, не помогает. Ночью я умудрился загнать себя так сильно, что заснул прямо здесь, посередине тренировочного зала, уютно улёгшись на жёстких и, в общем-то, непригодных для сна
