обратно в прорыв, но мои змейки держали крепко. Я чувствовал, как в меня через кровь вливается сила дикая, необузданная, жадная и затапливает разум, требуя рвать всех вокруг, убивать, утопить в крови.
Где-то за спиной я слышал, как молится Абдул-Азиз. В голове же раздавался шёпот сотен и тысяч голосов, требующих:
— Впусти! Убей! Подчини! Утопи в крови!
Сквозь этот хор отдалённо слышался звонкий голосок Тильды:
— Не смей! Слышишь! Не смей! Отдай! Мне или Комару своему! Отдай!
— Держись! Не сдавайся! Ты сможешь! — это уже была поддержка Агафьи.
Сознание расслоилось на множество граней, собственное я затерялось в какофонии просьб, требований, приказов…Но я точно знал, что выход есть.
— Комаро, возьми! — мысленно воззвал я к своему покровителю.
— Ох ты ж… — отозвался бог, так и не успев закончить мысль, ибо плотину силы внутри меня прорвало.
Сперва бурным неуправляемым горным потоком, а затем полноводной равнинной рекой сила уходила, оставляя после себя усталость и пустоту сродни сосущему голоду. Отстранённо я заметил, что кровавые змейки истончились до едва заметных ниточек, выкачав сколопендру, а передо мной лежит пустой панцирь некогда грозной твари изнанки пятого уровня.
Последние змейки исчезли, растворившись во мне. А следом за этим послышался хлопок закрытия портала. Земля снова основательно содрогнулась и, наконец, затихла.
Я на негнущихся ногах подошёл к твари и вынул у той из пасти заботливо оставленный мне макр. Как бы мне не хотелось подпитаться и заполнить ноющую пустоту внутри, но я сдержался. Усталость навалилась с новой силой, и я просто осел на абсолютно сухой пол без единой капли крови, прислонившись спиной к панцирю бывшей противницы.
В абсолютной тишине послышался возмущённый голос пришедшего в себя князя Макова:
— Что здесь произошло? И кто возместит мне весь ущерб?
В абсолютной тишине послышался возмущенный голос пришедшего в себя князя Макова:
— Что здесь произошло? И кто возместит мне весь ущерб?
Мы переглянулись с Азизом, у которого натурально обнажились клыки от злости, и я засмеялся. Смех мой, скорее, напоминал истерический хохот, но я никак не мог остановиться. От смеха сводило живот, и выступили слёзы на глазах.
— Вот же, сукин сын, выжил, — пробормотал я, отсмеявшись. — Проспать пьяным двойной прорыв изнанки в собственной резиденции ещё уметь надо.
Азиз только покачал головой и подал мне руку, помогая подняться с пола. В гостиную вихрем ворвались две женские фигуры, покрытые кровью и оранжевой слизью.
— Ты как? Живой? — почти хором произнесли Тильда и Агафья.
— Вы кто такие? Новые рабыни? А ну, брысь, на женскую половину дворца! — раздулся от важности Маков, сально оглядывая фигуры девушек. У Тильды с такими был разговор короткий. Послышался звук удара и хруст костей. Маков кувыркнулся через голову вместе с опрокинувшимся диванчиком.
— Что? — возмутилась эрга. — Да будь он хоть султан иранский, мне всё равно! Я ему не кошка шкодливая, чтобы место мне указывать! Ещё раз вякнет и отправлю на корм в Каспий!
Азиз заинтересовано рассматривал Тильду. Выглядела та экзотично. Из всей одежды на ней были фиолетовые с голубым чешуйки на груди и вокруг бёдер. Рядом с ней даже Агафья в полупрозрачных шароварах и топике выглядела верхом целомудренности. Иранцу не позавидуешь. Он сдерживался как мог, но чуть слюной не капал на обеих девушек.
— Тут ещё две сколопендры где-то бродят, — предупредил я девушек об опасности.
— Одну мы на женской половине завалили, заморозили и раскололи, — похвасталась вампирша, продемонстрировав макр идентичный тому, который был зажат у меня в руке. — Макр мой по праву, я ей лично в жвала артефакт льда засунула, между прочим!
— А ещё одну я возле спуска с катакомбы завалила, — отозвалась Тильда, собирая с себя ладонями оранжевую слизь и вытирая о ближайшую занавеску. — Там, правда, эта тварь половину наземного комплекса успела разобрать на камешки, пытаясь добраться до рабов. Спасла, кого успела. Ну и макр тоже… Ты сам-то как?
Эрга с опаской обошла вокруг меня в поисках ранений, а затем принялась рассматривать хитиновый панцирь, оставшийся от сколопендры.
— Однако… — задумчиво пробормотала девушка, — предложат купить, не отдавай! Хочу себе доспех!
Наконец, иранец пришёл в себя настолько, что заговорил по-русски с лёгким акцентом:
— После всего увиденного и услышанного, не поверю, что ты — итальянец, да ещё и под Виноградом ходишь.
— Ну ты, знаешь ли, тоже не обычный работорговец, каким пытался тут выглядеть, — огрызнулась Агафья, прогуливаясь по гостиной и прихватив с собой откупоренную бутылку вина, чудом уцелевшую в бойне. — О, знакомый производитель! Семейное достояние!
Вампирша нашла где-то бокал со сколом и налила в него вина. Вкусив пару глотков, она зажмурилась от удовольствия:
— Тиль, попробуй! Рекомендую!
— Всё же ты — Виноградов… — растерянность, сквозившая в голосе Гепардеви, была заметна всем. Иранец сам не верил в то, что говорил.
— Наполовину, — не стал спорить я, принимая ещё один бокал из рук Агафьи. — Могу сделать покрепче, если любишь. — Азиз в недоумении уставился на бокал в моей руке. Пришлось пояснять. — Крепость вина могу изменить, дар бога.
— А… нет. Не надо. Не люблю крепкие напитки.
Иранец практически не прикоснулся к вину, размышляя о чём-то своём. Тема этих размышлений была ясна, ведь взгляд принца скользил попеременно по нашей компании, панцирю сколопендры, чистому полу и останкам ежей-переростков.
— Ты дал клятву, — тихо напомнил ему.
— Ты мне жизнь спас до клятвы, — со вздохом напомнил иранец, — а мог сбежать.
— Ты тоже, — философски отреагировал я на моральные терзания Абдул-Азиза, которому жуть как хотелось узнать подробности увиденного, но клятва предупреждала: меньше знаешь, крепче спишь.
Они стояли плечом к плечу и невидящими взорами следили за мельтешением выживших слуг вокруг, пытающихся навести в резиденции минимальный порядок. Остатки гвардии рода вместе с выжившими отпрысками мужского пола собирали в кучи тела ежей в парке и потрошили их в надежде отыскать макры. Всё верно. Жизнь продолжается. Люди победили.
— Я, кажется, знаю, кто ты, — обронил Абдул-Азиз, тихо улыбнувшись в усы, — и ведь не соврал ни словом, даже если бы тебя менталы проверили. И про скупку земель не врал. Их скупил ты.
— Самая лучшая ложь — всегда полуправда, — снова не стал я отпираться. Я устал. Очень. Сосущий голод давал о себе знать. Мне не хватало энергии чистой, искрящейся, словно игристое вино. Её не получить из еды. Только из крови. Я словил себя на мысли, что плотоядно рассматриваю нежную шею молоденькой служанки, принявшейся приводить в чувства Макова. Я жадно сглотнул набежавшую слюну. — Что даст тебе это знание?
— Понимание. Ты приехал так далеко от дома. Зачем? У тебя… — Азиз запнулся, подбирая верные слова, — как вы это говорите, забот полон рот, а ты уехал… Должна быть причина. Я могу помочь.
Принц предлагал помощь. Интересно, а если сказать ему правду, он отдаст мне Полозову? Долг жизни — это долг жизни. Закрыть его женщиной — выгодная сделка. Но я увёл у него одну женщину и сейчас хотел увести вторую…
Как же я устал. Кто бы знал.
Агафья возникла словно из ниоткуда, забрав у меня опустевший бокал и всунув в руку другой, наполненный смесью вина и крови. Виноградно-цветочный букет оттенялся солоноватостью морского бриза. Я с наслаждением опустошил бокал в три глотка и поблагодарил Тильду по кровной связи:
— Спасибо, дорогая!
— Не за что, — отмахнулась та, — а то скоро на людей начнёшь бросаться.
Азиз с его звериным чутьём втянул носом воздух и растерянно оглянулся. Он чувствовал запах крови, вина и морской соли, но сопоставить это всё в одном бокале не мог. Я уже было решился попробовать выменять Полозову на долг крови, когда в гостиную ворвался изрядно потрёпанный молодой воин в цветах рода Маковых. Он о чём-то шептал на ухо князю, едва пришедшему в себя после знакомства с Тильдой. Лицо Макова налилось кровью, казалось, ещё мгновение, и его хватит самый настоящий удар. Глава рода с испугом взирал на иранца, прикусив губу практически до крови.
— Ну всё, писец котёнку, — как-то обречённо произнесла Агафья, обращаясь ко мне по кровной связи, — Макову только что сообщили, что большая часть «живого» товара не пережила нападения сколопендры, в том числе «подарок» для принца. Из дорогостоящих в живых остался только скакун. Остальных либо убили, либо погибли под завалами.
Я нахмурился, прикидывая, есть ли у Маковых свой маг смерти, и сколько времени
