Но не стал. Из меня, как будто, воздух выпустили. Ну, в самом деле, чего я завёлся-то? Во-первых, чего я хотел от патриархальных людей? Вон, даже в моём времени, ещё в начале века — дед рассказывал: приходит его отец домой, всё, говорит, сговорились, завтра к Михалычу пойдём свататься, будет тебе его Настька женой. И никаких: нравится, не нравится — родители решили, и точка. Тут даже проще. А во-вторых… Я же не обещаю жениться? Так, время провести… К тому же, у меня давно уже женщины не было, а в моём теперешнем возрасте воздержание не на пользу.
— Ладно, сестрёнка. Пусть твоя Инина не расстраивается… Давай я с ней ещё разок… встречусь.
— Вот и молодец! — тут же расцвела Хаэата. — И смотри мне, — смешно нахмурившись она погрозила пальцем, — в этот раз не подведи!
— А вот и он! И искать не надо!
Я вздрогнул. Чёрт! Расслабился! Сестра, своими разговорами, выбила из колеи, я и «поплыл», перестал отслеживать обстановку. А ведь голос был явно адресован мне!
В последний миг удержался, чтоб не нырнуть за ближайшее укрытие, на ходу выхватывая томагавк и кинжал. Сознание словно включилось в картинку, которую мои органы чувств в автоматическом режиме снимали с окружающего.
У прудика четыре тётки, стирают, шумно треплются. Позади довольно толстое дерево — сам собой в начале разговора встал так, чтоб спина была прикрыта. И оттуда никаких шумов не было.
Зато по тропинке, со стороны рыбацкой деревни приближались двое. Шагающего впереди крупного воина, лет двадцати пяти, я знал — это он меня держал тогда, когда я впервые попался Ману. Здорово я ему тогда печень осушил. Вот только имя… А, вспомнил!
— Здоро́во, Тайки! Ты так говоришь, будто я вам зачем-то понадобился.
Сам, как бы между делом, чиркнул внутренней поверхностью предплечья по топорику — проверил, насколько свободно он ходит в подвесе. Шевельнул левой ногой, проверяя, как там ножны.
— Жалуются на тебя… Скат, — воин начал говорить ещё метров с десяти. — Говорят законы нарушаешь. Говорят, людям земли угрожаешь.
Но, услышав интонации, я чутка расслабился. Так не говорят, когда собираются в следующий миг броситься. Голос, словно у старшего патруля, останавливающего слегка подвыпившего «клиента» — вроде бы и грозный: «У нас не забалуешь!», но, в то же время, чувствуется, что говорящий сам ещё не разобрался в ситуации — а вдруг как ситуёвина выше его козырька? Вдруг «клиента» надо не крутить, а, наоборот — под белы рученьки домой припроводить со всем уважением?
А вот, сопровождавший его второй человек войны вёл себя словно щен, которого впервые на охоту взяли — океан энтузиазма и столько же желания заработать очков. Молодой. Постарше моего Хеху, но вряд ли больше чем на два-три года. Хотя и выглядит поздоровее, видимо из детей воинов, что в детстве не испытывали дефицита калорий. Вооружён он был, в отличие от Тайки, копьём, которое, как только увидел меня, тут же взял на изготовку — двумя руками нижним хватом. Никаких «трофеев» на шее у него не болталось.
— И кто же жалуется?… Хотя можешь не говорить, — я досадливо поморщился, — уже догадался. Тогда скажи, чего такого я нарушил?
Воины подошли ближе. Тайки остановился метрах в четырёх. Хорошая дистанция — быстро не преодолеть, если что, будет мгновенье или два в запасе, но и напрягать голосовые связки уже не надо.
А вот молодой подошёл ближе. Зайдя чуть сбоку, он остановился лишь тогда, когда наконечник его выставленного вперёд копья оказался буквально в считанных сантиметрах от моей головы. Мало того! Он ещё и принялся слегка «дразнить» меня им, словно медведя! Весь сжался, ноги-руки напряжены… Блин, так ты долго не простоишь! Взгляд у него… Действительно, словно дразнит.
— Слышь, — я кивнул старшему «наряда» на «энтузиаста», не выпуская того из виду, — он нормальный? Чего он в меня своей палкой тычет?
— Не обращай внимания, — как будто речь шла о чём-то несущественном, махнул рукой Тайки. — Недавно взяли. Сын старого Ихаки. Ты лучше скажи, зачем ты в лес ходил? Тебе же запретили!
— Давай-ка проясним, — я развернулся к нему целиком. — Мне вождь запретил работать в лесу. Но ведь не ходить по нему? Вы то, вон, разгуливаете. И другие люди касты сетей, бывало, к земляным ходят, — я вспомнил Анат, сестру того матроса, что должен был вывезти меня с острова. Эх, как же давно это было! Ну, если ориентироваться по ощущениям.
— А куда ты шёл через лес? — прищурившись и склонив голову, словно инспектор на разборе, спросил Тайки.
— Как, куда? — развёл я руками. — Сюда. К сестре, — показал взглядом на обратившуюся в соляной столб, по-прежнему стоящую рядом сестрёнку. — Я что, теперь, и к родне не могу сходить? А у неё, между прочим, скоро свадьба!… Да не тычь ты в меня своей ковырялкой! — это уже относилось к молодому, по-прежнему, мелкими движениями, словно отрабатывающего на мне упражнение «коротким коли». Благо не достал ни разу.
— Это так? — с интересом взглянул на Хаэату Тайки.
— Да-да, конечно, — поспешила подтвердить сестра. — А ещё я хотела познакомить Хеху со своей подругой…
Я в очередной раз поразился схожести реакций. Тайки не хватало лишь жетона ГАИ на грудь и фуражки. В моей прежней жизни с таким выражением лица инспектора,́ выслушав объяснения, возвращали права, желая счастливого пути.
— То есть ты в лесу не работал? И брата своего ты не трогал?
— Да клянусь всеми водяными духами! — я даже руки к груди прижал. И тут же, мелкому: — Слышь, малой, по-хорошему прошу, прекрати!
А пацан, словно наслаждался. В голове мелькнул образ не шибко умного ребёнка, что дразнит палкой вроде как привязанного пса с, казалось бы, безопасного расстояния…
Хм, ну ладно. Не все псы оказываются привязанными.
Со словами:
— Ну, я же просил!
Мягким, скользящим шагом оказался сбоку от острия. И в тот момент, когда ещё не сообразивший что происходит, копейщик по привычке сделал своё «коли», захватил одной рукой древко и продолжил его же движение… Оставалось лишь пнуть в колено, потянувшегося за внезапно ускользающим из рук оружием, парнягу и слегка хлопнуть по древку в районе сжимающей его руки.
Всё. Пацан кубарем полетел на землю, а копьё осталось у меня.
Проделал всё специально мягко, расслаблено, контролируя краем глаза Тайки — а ну как впишется? Именно из-за него я не жестил и делал всё, словно на расслабоне — пацан даже пальцами не поплатился за такой жёсткий хват.
Тайки не подвёл, вот что значит опыт. Он даже не шелохнулся, проводив насмешливым взглядом полёт своего напарника, осуждающе покачал головой, словно приговаривая про себя: «Эх, молодёжь! Учишь вас, учишь…». А потом протянул руку, выжидательно посматривая на меня.
Я пожал плечами, дескать, «больно надо!». Бросил взгляд на копьё. Легковато. Скорее метательное. Крутанул в руке. Баланс неплох.
— Держи, — коротким движением отправил вертикально ориентированное копьецо воину, — мне то оно зачем? Для рыбы что ль…
Тот непринуждённо поймал оружие, усмешкой оценил шутку.
— Пошли, — кинул уже через плечо своему напарнику, — всё здесь нормально. Опять эти земляные промеж себя договориться не могут, серьёзных людей от дел отвлекают…
— А этот? — Пацан уже вскочил на ноги, и лишь взгляд старшего удержал его от того, чтоб броситься на меня.— Мы так его и отпустим?
— Он не сделал ничего против закона, — равнодушным тоном поведал воин.
— Он поднял руку на человека войны! — возмутился пацан.
— Пошли уже, — повысил тон воин. Ухмыльнулся себе под нос, — «человек войны». Ты лучше думай, как сейчас будешь перед правой рукой оправдываться.
— За что⁈
— За то, что оружие потерял!
Они вскоре скрылись за растительностью, но до меня ещё какое-то время доносились их переругивания: возмущённые молодого, и насмешливо-ироничные Тайки.
А я словно застыл. Ведь именно в тот момент, когда я коротким броском перекидывал копьецо воину, в сознании мелькнуло одно лишь слово: «Гавайка!»
